Примерно в то время, когда я собирал вещи в офисе, разорились «Lehman Brothers», – и это, как выяснилось позже, стало фатальным ударом для мировой экономики. В течение следующих нескольких лет мировая экономика распадалась, экспорт из Китая уменьшался, и это оказывало непосредственное воздействие на клиентскую базу «Алибабы». Экспортеры мучительно пытались остаться на плаву, для этого сокращали свою рекламу на Alibaba.com, и доходы «Алибабы» падали, а акции дешевели. За год ценные бумаги «Алибабы», которые раньше торговались очень высоко, потеряли 90 % своей стоимости, упав с сорока гонконгских долларов за акцию до четырех.

Но даже этот факт отступил по сравнению со следующим ударом – скандалом, связанным с отделом торгов «Алибабы», в котором был вскрыт уголовный обман. К большому неудовольствию Джека, было обнаружено, что сто членов отдела торгов осознанно зарегистрировали теневых поставщиков и выдали 2,3 тысячи интернет-магазинам сертификаты «Золотых поставщиков», несмотря на то, что те не соответствовали стандартам «Алибабы». Некоторые из этих незаконных поставщиков даже обманывали иностранных покупателей с помощью Alibaba.com. Был снова приглашен Савио Куан, которому поручили провести внутреннее расследование, и он описал ситуацию в самых мрачных красках: «В компании возникла опасность погони за краткосрочной выгодой любой ценой».

Джек моментально отреагировал на скандал. Как только он оценил полный масштаб проблемы, то тут же призвал исполнительного директора «Алибабы» Дэвида Вея и директора по производству Элвиса Ли уйти в отставку. Они лично не были замешаны в преступлениях, но Джек чувствовал, что в компании, чья репутация так сильно зависела от доверия клиентов, необходимо было подать ясный сигнал рынку, что в той среде, где подобное могло произойти, главы компании должны понести ответственность.

За этим произошла целая серия кризисов. Когда «Taobao» выработала политику относительно своего торгового сайта Tmall.com, отдавая предпочтение более крупным и более квалифицированным продавцам по сравнению с мелкими и менее профессиональными, то перед ее офисом собрались сотни пользователей сайта, чтобы провести демонстрацию против компании. Любые публичные выступления в Китае являются большой редкостью, и власти вмешались в этот спор, отчитав Джека за то, что он слишком резко изменил политику «Taobao».

Но ни одна проблема не могла сравниться по своим масштабам с выделением платежной системы «AliPay» в отдельное подразделение, находившееся во владении и под контролем Джека Ма и одного из основателей «Алибабы» Саймона Ксая. Когда я впервые прочитал о том, что «AliPay» отделился, то вздохнул с облегчением. Работая в «Алибабе», я всегда достаточно консервативно оценивал «AliPay» как нулевой актив. Он, конечно, был кровеносной системой всей «Alibaba Group», но это деловое подразделение действовало в серой зоне с точки зрения законов, не имея официальной лицензии, требовавшейся в соответствии с законодательством о банках. Постоянно сохранялась опасность того, что китайские банки будут лоббировать своих союзников в правительстве и добьются закрытия «AliPay». Если бы это произошло, то произошла бы катастрофа, так как остановилась бы большая часть сделок на «Taobao» и были бы поставлены под угрозу миллионы рабочих мест, зависевших от экосистемы «Алибабы». Так что, прочитав новость об отделении «AliPay», я предположил, что Джек и «Алибаба» наконец нашли способ обойти банковское законодательство, и это была просто прелюдия перед получением лицензии для «AliPay».

Но то, каким образом был произведен этот переход, привело к злобному и широко освещавшемуся в прессе противостоянию «Yahoo!» и «Алибабы» из-за вопроса о законности происходившего. Я понимал Джека и одобрял его стремление спасти «AliPay», но внешним наблюдателям это казалось проявлением типичных действий китайских бизнесменов, пытающихся обворовать своих иностранных партнеров. После многомесячных переговоров «Алибаба» и его инвесторы в конце концов пришли к компромиссу, но эти споры оставили темное пятно в истории «Алибабы» и сильно повредили формировавшейся годами репутации компании.

Когда через три года после своего ухода из «Алибабы» я снова встретился с Джеком, то понял, что эта проблема сильно на него повлияла. Осенью 2011 года я встретил Джека в Беркли, где тот отдыхал от Китая и «Алибабы». Хорошей новостью было то, что «Taobao» и ее сестринский сайт Tmall.com разрастались семимильными шагами, и один только «Taobao» обгонял «eBay» по объемам мировых сделок. Но плохой новостью было то, что руководство таким большим объединением, от которого зависело благосостояние стольких людей, ставило Джека лицом к лицу с тем фактом, что он никогда не сможет угодить всем сразу. Джек выглядел усталым и говорил без своего обычного блеска.

– У нас сейчас 400 миллионов зарегистрированных пользователей, – сокрушался он. – Если мы начинаем проводить политику, которая нравится 99 % из этих людей, но не нравится всего лишь одному проценту, это все равно будет означать, что на нас рассердятся четыре миллиона человек.

За все годы нашего совместной работы я лишь один раз видел Джека таким же подавленным – когда мы с ним летели в США увольнять сотрудников в Силиконовой долине.

Он предчувствовал приближение этой зимы. И он же всегда говорил: «Сегодня нам тяжело. Завтра будет еще тяжелее. А послезавтра будет прекрасным. Но большинство людей умирают завтра вечером и не получают возможности дожить до рассвета и увидеть послезавтра».

Какой бы мрачной ни была зима, те течения в мировой экономике, которые дали возможность «Алибабе» много лет назад найти свой путь, все еще действовали. Я знал, что возвращение весны в «Алибабу» было только вопросом времени.

Я устроился вечером в номере отеля, распаковал чемоданы и включил телевизор. У меня была тяжелая неделя, я ездил по университетам, представляя свой документальный фильм «Крокодил в Янцзы: история „Алибабы“».

Публике фильм нравился, но был один человек, в чьей оценке я не был уверен: Джек Ма. В 2012 году, собираясь демонстрировать фильм на фестивалях и в университетах, я из вежливости показал его Джеку. Тот отреагировал прохладно. Поэтому когда я, сидя в номере отеля, увидел, что на моем мобильном телефоне высветился номер Джека, то занервничал.

– Портер, где ты сейчас? – спросил Джек.

– В Ванкувере. Что случилось?

– А ты можешь 10 мая приехать в Ханчжоу?

– Может быть, – неуверенно ответил я, не понимая, что у него на уме, – а что происходит?

– Мы готовим большой праздник, посвященный десятилетию «Taobao». Я очень хотел бы, чтобы ты приехал и показал свой фильм нашим сотрудникам в Ханчжоу.

Я вздохнул с облегчением. Я снял фильм, чтобы вдохновить предпринимателей, а не чтобы доставить удовольствие Джеку. Но меня все-таки беспокоило то, как Джек его воспримет; правильно ли я рассказал о нем в фильме? И я был рад убедиться, что мосты между нами не сожжены, и, несмотря на его изначально сдержанную реакцию на фильм, он постепенно сжился с ним. Поэтому мне было приятно, что он пригласил меня приехать на корпоративную встречу, посвященную юбилею «Taobao».