Опять кто-то очень толстый, очень массивный, с трубой – кажется, ножкой от стола – в руке, выбежал, тяжко переваливаясь, из-за угла, взмахнул своим оружием, заставив увернуться кого-то из цэрэушников – я разглядел лишь серую форму и черный жилет. Уронив автомат, дав ему повиснуть на ремне, я выдернул из кобуры «глок», одновременно включая фонарь и лазер на нем, поставил яркую точку луча на середину морды мутанта, успев заметить огромный губастый рот без половины зубов, быстро выпустил три пули подряд, убив психа на месте.

Драка не заканчивалась. Психи не успевали собраться в толпу, но при этом то с лестницы, то из коридоров к нам прибегали все новые и новые твари, не давая нам ни организоваться, ни выстроиться для обороны. Какой-то шустрый мутант сбил меня с ног, как в американском футболе, но его столкнули с меня и застрелили. Затем я застрелил одного, другого, потом как-то все разом закончилось. Отскочив к стене, я сменил магазин в пистолете, сунул его обратно в кобуру, перезарядил винтовку.

– Все, что ли?

– Вроде бы, – пробормотал Эббот, зажимая кровоточащую рану на левом предплечье.

– Вроде бы, – добавил Брайан, затем, услышав возню из коридора, заглянул за угол.

Послышалось три быстрых выстрела, совсем негромких – их «медоеды» стреляли сабсониками, на манер «валов».

– Добил, – сказал он.

Затем повернулся и пару раз выстрелил в другом направлении коридора. Я услышал, как покатились по полу упавшие гильзы.

И сверху тихо.

– Они в засаде сидели, вы поняли? – сказал Эббот. – Эти куски дерьма научились устраивать засады.

– Трудно не понять, – буркнул Кертис.

– Питер, что у тебя? – запросил я по радио.

– Были атакованы, отбились. Кажется, несколько психов прорвались на лестницу.

– Мы заметили.

Снова очереди сверху, но это с улицы, слышны глуше. И такие очереди, несуетливые, опять выцеливают кого-то.

– Помогите перевязаться, и чистим дальше, – сказал Эббот.

Больше в здании мы не нашли никого. В холл загнали еще один «Хамви», обе машины стояли с открытыми дверями – на всякий случай. Ну и сами мы сидели тихо как мыши, расположившись на ступеньках, даже разговаривали вполголоса. Рик травил анекдоты:

– …и папа загнал сына в исповедальню. Тот сел и говорит: «Здесь темно». И тут ему священник с другой стороны решетки: «Завязывай с этим дерьмом, парень».

Все заржали, кроме меня, – я большую часть анекдота прослушал, о своем думал. Теперь задавленное ржание от мыслей отвлекло.

– Ты как? – спросил я у Марио, который оказался сейчас вроде как не при делах, просто сидел с нами.

– Нормально, даже отлично, – ответил он с несколько преувеличенным оптимизмом.

Но это просто от стресса, не от страха. Нет, не боится, а если точнее, то боится не больше, чем все остальные, совсем не бояться в таком месте, куда с лестницы тянет мертвечиной, а снизу блуждают стаи бешеных мутантов, не получится.

– Стрелял?

– По тем, что на лестницу к вам ломились. – Он похлопал по серо-зеленому пластиковому боку своего автомата. – Свалил троих как минимум. Это лучше, чем прятаться в «Брейкерс».

– Я думаю, – усмехнулся я.

Ага, это он был, значит. Нормально. Втягивается. Впрочем, о чем это я? Втянулся он давным-давно, еще тогда, когда они в ресторане отбивались от психов ножами, примотанными скотчем к палкам, а сейчас это уже так, даже не серьезно для него, как я думаю. Он скорее психам мстит за пережитое ранее, я бы на его месте, наверное, точно так же себя бы чувствовал. Опять мне повезло – на лодке отсиделся.

Про лодку я ему вечером рассказал, когда спать укладывались. Он позавидовал, что я с семьей спасся. Сам Марио был холостяком, но у него в Линце были родители и сестра, и что с ними теперь, он не знал. И скорее всего уже и не узнает. Я вон про Россию что-то узнал только тогда, когда добрался до Кюрасао и на службу поступил. Там тоже все пошло плохо, но все же какие-то центры выживших существуют. Что будет дальше – я не знаю, мало информации. Думаю, что мы явление уникальное со своими островами и прочим, потому что если бы не было миллиардера Бреммера с его паранойей и горами денег – не было бы и этой самой Южнокарибской республики со всей нормальностью ее жизни. Повезло, тупо повезло, цепочка везения у меня случилась, рояли в кустах… да как угодно можно это назвать.

– Это надолго?

– Что? – Я отвлекся от своих мыслей.

– Я спросил о том, надолго ли это все? – Марио показал на выбитые входные двери. – Все эти психи, зомби, не знаю, как их называть.

– Года на три. – К нам подсел Эббот с замотанной бинтом рукой. – Наши яйцеголовые так прикидывают, что года за три они сами «сгорят» при таком питании, грязи, дерьме и всем прочем. И у них обмен веществ быстрее нормального человеческого в несколько раз.

– Поэтому они такие быстрые?

– И такие сильные. К тому же у них все хуже и хуже со жратвой, и они жрут друг друга.

– Кстати, – вспомнил я, – ты заметил, что среди них остались одни мужчины?

– Я даже знаю почему. – Марио выудил из кармана мятую пачку сигарет, выкинул одну щелчком, закурил. – Несколько раз видел из отеля.

Психи жрали медленных и слабых, как любые хищники, но эти были еще и каннибалами. Сначала исчезли обратившиеся дети, затем женщины, калеки, старики. Теперь стаи начали охотиться друг на друга. Доказательств – полная лестница, там, как на бойне.

– Это замкнутый круг, – снова заговорил Эббот. – Чем хуже у них с нормальной жратвой, тем хуже их собственное мясо. Когда они убивают и едят друг друга, то получают все меньше и меньше энергии и прочего, как мне объяснили.

– То есть они еще и будут слабеть?

– Ну да, наверное. – Эббот задумался. – Или больше жрать своих, чтобы компенсировать… тогда мы все равно в выигрыше.

– То есть те люди, кто выжил сейчас…

– Скорее всего выживут и дальше, – закончил я за него. – И чем дальше, тем будет проще, наверное… хотя не знаю, кто-то сейчас вытягивает на запасах, а на сколько этих запасов хватит?

– Есть план уговаривать переселенцев перебираться в Небраску и Дакоту. Людей там мало, защищаться легко, кукуруза растет, на кукурузе можно вырастить скот.

– Пахать на лошадях? – усмехнулся Марио.

– Это почему? Нефти у нас очень много, трактора и прочее пока добыть можно.

– А дальше?

– А дальше посмотрим. Человек такая тварь, что всегда что-то придумает.

– С этим согласен.

Продержаться пару лет, спасти как можно больше тех, кого можно спасти… А что же будет дальше за пределами нашего тропического мирка? Города умерли, например, их не воскресить. Вот эта Атланта со всеми ее небоскребами и прочим уже мертва бесповоротно. Правда, она выжившим уже и не будет нужна.