Марат вдруг заржал:

– А што? Отчинь карашо сказаль! Маладец! Ее атпушу, а тибя вазьму!

– Я не так выразился! – поспешил исправиться Виктор. – Подними ее…

– Сперва тибя вазьму! Снимай шьтани!..

– Что?..

– Шьтани снимай, бистро!..

Логинов заколебался. Марат крикнул:

– Снимай, сказаль! Рука усталь, точно Аксану атпушу!..

Логинов начал медленно расстегивать ремень. В этот момент на стене у головы Марата вдруг возникла точка лазерного целеуказателя. Логинов едва скрыл удивление. Никаких снайперов у дома Оксаны он не сажал. Да и не пользовались спецы из ГУО такими штуками…

– Бистрей, да!.. – прикрикнул Марат.

Красная точка прыгнула на его висок. И тут Логинов вдруг понял, в чем дело. Лазерный целеуказатель был на пистолете-пулемете «Каштан», из которого у «Фабрики» бывший разведчик Фролов пытался убить Оксану.

«Каштан» остался у Первого. Значит, целиться в Марата мог только он…

Логинов быстро расстегнул штаны. Бугристая, с вздувшимися венами рука Марата уже заметно подрагивала. Надо было спешить, и Логинов шагнул к окну.

– Эй, сабсэм шьтани снимай, да! – приказал Марат.

Логинов прикинулся, что делает это, а сам неожиданно прыгнул к окну.

– Эй!.. – вскрикнул Марат, и в тот же миг его голова дернулась.

Мозги брызнули на отдернутую штору, но Логинова это интересовало мало. Он в прыжке бросился грудью на подоконник и ухватил кричащую Оксану за ногу. Однако убитый Марат вдруг вывалился наружу. Его сведенная предсмертной судорогой рука вцепилась в голень Оксаны мертвой хваткой.

– А-а!.. – вскрикнул Виктор, стараясь зацепиться ногами хоть за что-то.

Однако никаких батарей под подоконником не оказалось, а вес был слишком большим. И Логинов под вопли Оксаны начал медленно сползать вниз…

– Длинь-длинь-длинь!.. – неожиданно зазвонил телефон.

– О го-о-осподи!.. – вздохнул Виктор, проснувшись.

Арби Исрапилов открыл глаза. В шикарную спальню, окно которой было закрыто тяжелой шторой, свет практически не проникал.

Стеклопакеты почти полностью изолировали комнату от звуков улицы, но чуткое ухо Арби расслышало предрассветное чириканье птиц.

Исрапилов отбросил одеяло, спустил заросшие жесткими черными волосами ноги на мягкий ковер и, заметно прихрамывая, прошел к окну.

Приоткрыв штору, он выглянул на улицу.

Верхушки деревьев на необъятном участке Турпал-али Шимаева уже светлели. Как правоверный мусульманин Арби вернулся к кровати, вытащил из тумбочки коврик, расстелил его и совершил утренний намаз.

Арби Исрапилову скоро должно было исполниться тридцать два года.

Это был рослый красивый чеченец, который благодаря своей внешности мог бы стать секс-символом или кинозвездой. Но для всего этого нужны были деньги. Арби же происходил из весьма бедного тейпа.

Добиться положения в обществе он мог только как воин. И Арби, несмотря на относительную молодость, успел повоевать на обеих русско-чеченских войнах. Боевое крещение он принял еще в далеком девяносто первом году, когда семнадцатилетним пареньком обстреливал из дедовского охотничьего ружья казармы российских военных…

Воевал Арби не за страх, а за совесть, несколько раз был ранен, но военной карьеры так и не сделал. Последнее ранение, полученное в конце девяносто девятого года, было очень серьезным. Не попади Арби тогда на лечение в Турцию, он наверняка лишился бы ноги. Турецкие медики ногу спасли, однако она навсегда осталась короче.

Арби все равно был готов воевать, поскольку ничего другого он не умел. Но пока чеченец прошел курс реабилитации, федеральные войска навели в мятежной республике относительный порядок, и ушедшие в горы отряды боевиков перешли к партизанской тактике. Хромые бойцы в этой ситуации были для полевых командиров только обузой. И Арби вдруг обнаружил, что он никому не нужен…

На счастье Арби, к тому времени турецкие власти уже предоставили ему статус беженца. И Арби Исрапилов остался в Трабзоне, где образовалась довольно большая чеченская диаспора. Некоторые из ее представителей были довольно богатыми людьми. Однако большинство, как и Арби, едва сводило концы с концами.

Арби перебивался случайными заработками, жил в крошечной вонючей комнатенке. Перспективы не было, и в этой ситуации единственной опорой для Исрапилова стал ислам. Через некоторое время Арби Исрапилов был уже убежденным приверженцем ваххабизма. Мулла Хункар-паша внушил ему, что все в воле Аллаха. И если Аллаху угодно, чтобы Арби прозябал в нищете, значит, он уготовил для Арби такую стезю не случайно. Аллах мудр, он знает, что делает. Надо терпеть, рано или поздно придет день, когда Арби узнает о своем истинном предназначении…

И Арби терпел. Долгих шесть лет. А потом мулла Хункар-паша позвал его и сказал:

– С тобой хочет поговорить один человек. Ты знаешь его. Но другие о нем не должны знать…

Сразу после этого Арби Исрапилов встретился с самим Туханом Масаевым. Сперва он не мог поверить своим глазам. Но потом Исрапилов вспомнил слова муллы и понял: Аллах наконец оценил его терпение и послал Тухана Масаева, чтобы тот сообщил Арби о его истинном предназначении…

Разговор с Туханом Масаевым в одночасье перевернул жизнь Арби Исрапилова. Непосредственно после этого разговора мулла Хункар-паша благословил Арби именем всемогущего Аллаха. Домой в свою грязную вонючую комнатушку Исрапилов уже не вернулся. Масаев повез его в хорошую гостиницу на берегу Черного моря.

В течение следующих двух дней Увайс Абдурзаков методично объяснял Исрапилову, в чем именно будет заключаться его миссия. Исрапилов все тщательно запоминал, поскольку не сомневался, что Масаев и Абдурзаков посланы к нему самим Аллахом.

Вскоре после этого Исрапилов по турецкому паспорту оказался в России. В Москве его встретили люди Турпал-али Шимаева. Шимаев был одним из самых уважаемых представителей чеченской диаспоры. Его тейп являлся, пожалуй, самым богатым тейпом Чечни.

Тем удивительнее было, с каким уважением отнесся Турпал-али к Исрапилову. Он лично встретил его в своей огромной подмосковной резиденции и предоставил в его распоряжение самую лучшую гостевую спальню. Поскольку жил Турпал-али в своей московской квартире, то фактически Исрапилов получил в свое распоряжение все его имение.

Многочисленная обслуга была готова выполнить любое указание Арби.

Правда, покидать имение Исрапилов не мог…

Так длилось два дня. Потом Турпал-али позвонил и сообщил:

– Скоро к тебе приедет гость. От нашего общего знакомого…