– Зови, если я тебе понадоблюсь, – отвечает он, не отводя глаз от мужчины.

Я выхожу из комнаты и делаю глубокий вдох. Воздух здесь гораздо свежее. Часть меня хочет дождаться Дэррила, однако другая, которая борется за равные права женщин и мужчин в этой профессии, говорит, что мне не требуется присутствие крупного мужчины, чтобы хорошо выполнять свою работу. Я справлюсь сама. Я смотрю на дверь шестой комнаты и стучусь в нее.

Замечаю следы крови как раз в тот момент, когда понимаю, что дверь не заперта. Она медленно открывается, и я вижу перед собой темную комнату. Пересекаю порог и оказываюсь во мраке. Плотные шторы практически не пропускают света, а редкие солнечные лучи, которые все же проникают внутрь, тускнеют в густых клубах сигаретного дыма, окружающего лампочку без плафона, поднимаясь вверх, слово гигантское дымовое кольцо.

– Здесь кто-нибудь есть? – спрашиваю я, проходя вглубь комнаты. Когда мои глаза привыкают к полумраку, я замечаю старый диван вдоль одной из стен. На ковре рядом с ним стоит стеклянная пепельница с горящей сигаретой. Я хмурюсь и слышу, что дверь за мной захлопывается.

* * *

Я решаю, что нет смысла притворяться.

– Мистер Диксон, – произнося его имя, я кладу правую руку на газовый баллончик, а левую – на дубинку. Я делаю это открыто, желая, чтобы он видел. Поднимаю подбородок и смотрю ему прямо в глаза. – Так что же произошло сегодня утром?

– Ах, ты все же меня помнишь.

Похоже, он принял тот факт, что я знаю его имя, за странный комплимент. Он приподнимает густую бровь и скользит взглядом по мне снизу-вверх, задерживаясь на некоторых местах. Каждая часть моего тела, на которую он смотрит, наполняется отвращением. Я смотрю на дверь позади него. До нее не получится добраться так, чтобы он меня не схватил. Страх сжимает мне грудь железной хваткой. Я отгоняю его. Я не дам тебе подумать, что я слабая.

Обмануть Диксона не получится. Он следит за направлением моего взгляда и, вероятно, догадывается, о чем я думаю. Он давит левой рукой на костяшки правой так, что они хрустят. Я опускаю глаза и замечаю на них свежие красные ссадины. На его лице появляется уверенная ухмылка, и от всей его фигуры исходит опасность. Я знаю, что он один из тех ненормальных, что питаются страхом более слабых людей. Я видела историю его приводов в полицию и знаю, сколько вреда он причинил женщинам в прошлом. Более слабым женщинам, чем я. Даже в этой атмосфере опасности я стыжусь своих мыслей. Однако сейчас не время для жалости и эмпатии. В моей голове есть место только для одной мысли: я не жертва.

В этот момент я понимаю, что он не станет объяснять причину драки. Я не достану блокнот и не запишу время, сегодняшнее число и дату рождения Диксона. Я осознаю, что он хочет причинить мне вред. Большой вред. Наблюдая за тем, как кривятся его губы, я понимаю, что в эту секунду его больше ничего не волнует. Ему плевать, вернется ли он в тюрьму. Плевать, на какой срок. В эту секунду он даже не думает о том, чтобы выпить. Сейчас он хочет лишь причинить мне боль. Он знает, как будет здорово преподать мне урок. Показать мне, кто здесь главный. Пустить мне кровь. Вернуться в тюрьму и стать живой легендой, которая прикончила копа.

Подходя ко мне, он слегка наклоняет голову. Вены на его руках напрягаются и пульсируют. Та часть меня, которая хотела дождаться Дэррила, рвется прокричать его имя. Он сможет тебя спасти. Если я закричу, он будет здесь через секунду. Диксона прижмут лицом к грязному ковру еще до того, как он осознает, что произошло. Однако другая часть меня упрямится как мул. Я справлюсь. Если позову на помощь, то покажу, насколько слаба. Если я позову на помощь, то докажу, что все, кто когда-либо высмеивал женщин-полицейских, были правы. Если позову на помощь, Диксон поймет, как я напугана.

– Еще шаг – и я пущу газ вам в лицо.

Я выпрямляю руку и направляю баллончик прямо ему в лицо. Целься в грудь. Никогда не используй баллончик в замкнутом пространстве. Не распыляй газ прямо в глаза. К черту все это. Если этот мерзавец подойдет ближе, я пущу ему струю прямо в лицо.

Диксон останавливается, и я чуть ли не вскрикиваю от облегчения. Он поднимает руки и показывает мне открытые ладони.

– Ладно, девочка, ладно.

Он делает шаг назад и опускает голову. Я ликую при мысли о том, что одержала победу, и, когда уровень адреналина падает, мои ноги становятся ватными. Но я не двигаюсь. Я знаю, что должна арестовать его за нападение. Очевидно, что это он нанес травмы своему соседу, и я не собираюсь оставлять этих двух пьяниц вдвоем, чтобы они продолжили избивать друг друга. Но я не смогу арестовать его в одиночку. Хватит храбриться. Продолжая держать баллончик левой рукой, правой я снимаю рацию с держателя на жилете. Мне не нужно смотреть на нее, чтобы нажать на нужные кнопки, но по привычке я все же бросаю взгляд вниз. И в этот момент комната наполняется движением.

Я отвела глаза от противника лишь на один момент – и упустила слишком многое.

Краем глаза я замечаю, что Диксон резко поднял голову. За долю секунды, в течение которой мой мозг распознает опасность, он подпрыгивает ко мне и набрасывается. Баллончик оказывается прижат к моей груди, когда мы оба валимся на пол. Я ничего не могу сделать, чтобы предотвратить падение. Он лежит на мне, и тяжесть его тела сдавливает мне грудь. Я не могу дышать. Мои руки прижаты к жилету, а ноздри заполнены отвратительным запахом алкоголя, который источает каждая пора Диксона. Он меня убьет. Он двигается на мне, придавливая мои ноги своими так, чтобы каждый сантиметр моего тела был прижат к полу. В этот момент пустота в моей голове сменяется потоком мыслей. Да сделай что-нибудь наконец! Я все еще держу рацию в правой руке и пытаюсь нажать на ярко-оранжевую тревожную кнопку, расположенную в ее верхней части.

– Я не вернусь в тюрягу! – яростно орет Диксон мне в ухо.

Я закрываю глаза и сосредоточиваюсь на нажатии кнопки. Открываю рот, чтобы позвать Дэррила, но поскольку мне нечем дышать, издаю лишь глухой хрип. Вонючее тело Диксона все еще сдавливает мне грудь, и я не могу наполнить воздухом легкие. Я не