Евдокия покосилась на сидящего в углу Крученого. Он набычившись разглядывал предателя. Молчал. Ждал, пока тот приступит к разговору первым.

Евдокия вышла на авансцену и, немного загородив Крученого, сделала Хабанере знак включить звук.

Стас нажал на пару кнопок, за это время Евдокия достала из кармана мобильный телефон и приложила его к стеклу.

– Посмотри сюда, – спокойно приказала Хабанере. – Посмотри. И вспомни точное время, когда я и Крученый сюда приехали. – Предатель прищурился на дисплей мобильника, и сыщица продолжила: – Подъезжая к этому дому, я разговаривала с мамой. Я поменяла телефон и сообщала ей новый номер. Говорила, что еду с приятелем Антоном. Как думаешь, если сегодня вечером я не вернусь к Муромцам, с чего начнут мои поиски?

Евдокия дала Стасу время подумать. Сама судорожно просила Небеса утихомирить Крученого за ее спиной! Все это время сыщица не могла ни о чем предупредить Антона, не отважилась даже намекнуть о том, что ей предстояло сделать! Боялась, что последующая расшифровка их разговора, записанного здешней аппаратурой, докажет: сыщица блефует и никакого разговора с мамой не было.

Ей оставалось лишь надеяться, что время той «беседы», прилежно зафиксированное памятью мобильника, подействует куда как лучшим свидетельством ее правдивости. Наглядность факта всегда подстегивает нервотрепку в нужном направлении.

– Спустя примерно минуту после разговора с мамой сигнал телефона пропал от вышек сотовой связи. Радиус, как ты понимаешь, будет установить легко. Муромцы посадили меня под домашний арест, если я не найдусь в течении ближайших часов, они начнут меня устанавливать по сигналу мобильника. Доходит, Хабанера, или мне дальше говорить?.. Уже к вечеру в этом районе будут прочесывать каждую крысиную нору! Начнут, как ты догадываешься, с любой недвижимости вашей шайки!

Дуся помолчала, дождалась, пока побледневший «продюсер шансонье» кивнул. И продолжила:

– У тебя, конечно, есть варианты. К примеру, ты можешь открыть эту дверь и попытаться нас завалить. Но, – Евдокия оглянулась на мрачного «тигра», – здесь вряд ли обойдется без моря крови. – Повернулась снова к Стасу: – Рассказывать тебе о современном уровне криминалистики, я думаю, не имеет смысла. Ты можешь отодрать все окровавленные тряпки со стен и пола, но следы найдут и на бетоне. Так что ты, Стас, попал. И я предлагаю тебе свой вариант. Готов послушать?

Хабанера вновь кивнул.

Евдокия не могла знать, какой разговор подготовил Хабанера: он шел сюда пугать, уговаривать, договариваться или убивать?.. Но в любом случае он не мог представить такого поворота! Жертва давит с первой же секунды и диктует правила игры.

– Ты захватил сына смотрящего, Стас. Ты убил вора в законе. И у тебя есть выбор: уйти в бега богатым… или драпать в заграницы нищим. Я все сказала. Выбирай.

Евдокия замолчала, скрестила руки перед грудью и в упор глядела, наблюдала, как стоящий за стеклом смазливый брюнет начинает покрываться потом.

По вискам Хабанеры заструились тяжелые капли, вероятно, он уже понимал, что выпутаться ему будет тяжело. Но чтобы настолько…

Сыщица, оказывается, сбежала от Муромцев, и те начнут ее разыскивать в ближайшие часы!

Стас зашевелил губами, и динамики донесли до Евдокии вопрос:

– Почему я должен тебе верить?

– Потому что у тебя нет выбора. Я понимаю, машину Антона ты уже отогнал на другой конец города, что-то насочинял-наплел своим работникам, и те сюда не сунутся… Но, Стас, все это смешно. Тебе не выпутаться. И чем раньше ты пойдешь в отрыв, тем больше шансов оторваться. За тобой, дружок, рванут и менты, и воры. – Глядя на бледного до зелени противника, Землероева усмехнулась: – Страшно, правда? Ты можешь нас убить, но это положения не поправит. Все станет только хуже. Гораздо хуже. В разы. Но вот если ты нас не тронешь… оставишь здесь, а сам исчезнешь из города… Если мы договоримся, то ты получишь фору почти на сутки. Успеешь смыться даже за границу и даже с деньгами. Большими деньгами, Стас.

Используя славный метод кнута и пряника, Землероева начала по правилам – с кнута. Потом уже предложила тульскую закуску. И что тут предпочтительнее, поймет любой неглупый человек.

– Ты нашла деньги Доброжелателя? – прищурился «продюсер».

– Да. Еще вчера.

За спиной Евдокии раздалось тихое грозное хрюканье.

Дуся через плечо покосилась на Крученого и позволила себе высказаться:

– Давай, Антон, без нервов, ладно? Если бы я отдала деньги твоему папе, то моментально стала бы ему неинтересна. А мне еще нужно от убийства Конника отмазаться.

– Шкура! – выбросил в Дусину спину пылкий, но бывший любовник. А Евдокия подумала: «Интересно. Это он взаправду или таки вспомнил мое предупреждение относительно «удержись и не пристукни» и талантливо вписался в сценарий?»

Сыщица повернулась к Стасу и продолжила:

– С убийством, как я понимаю, мы вопрос решили. Я предлагаю купить у тебя за деньги Модеста четыре жизни: мою, его, – тычок оттопыренного большого пальца через плечо, – моей подруги и Сергея.

– Носитель информации у тебя с собой? – напряженно вглядываясь в девичье лицо, спросил убивец (как оказалось, все же штатный).

У Евдокии перестали подгибаться от страха пальцы в босоножках: лед скоро тронется, господа присяжные заседатели! На толстом панцире убивца появились первые трещины!

Девушка усмехнулась:

– Я что… очень шибко напоминаю доверчивую девочку, отправившуюся на свидание с преданным поклонником? Я, Стасик, флешку так заховала, что ни одна зараза не доберется!

– И где она?

– В доме Муромцев, разумеется, – повела плечом сыщица. – Есть желание туда смотаться?

– Нет. А у тебя есть человек, который ее привезет? – в тон поинтересовался душегуб.

– Конечно. Тереза Муромцева – жена начальника таможни. Она у меня на крепком крючке с прошлого года. Сделает так, как я попрошу, и не задаст вопросов.

По большому счету, Евдокия говорила правду. Занимаясь розысками убийцы Ильи Муромца, она наткнулась на небольшое грязное пятно на репутации таможенной жены, появившееся еще в девичестве последней. Но сохранила это в тайне. И мало того, спасла Терезу от смерти. Тайну младшей мадам Муромцевой узнал и Модест: он анонимно надавил на бедняжку, заставил ее кое-что выполнить и собирался сделать козлом отпущения. Посмертно.

Но Дуся просчитала ту угрозу, попросила Терезу изобразить приступ почечной колики и мигом переправила в больницу.

– Почему я должен тебе верить? – тяжело проговорил Хабанера.

– А я могу представить доказательства. Скажу тебе, что у меня есть на Терезу, и ты сам составишь наш разговор. Я не отклонюсь от расписанного ни на букву.

– Что там с Терезой? – показывая, будто идет к согласию, спросил убийца.