Старший лейтенант Голицын был поражен беспечностью, царившей на небольшом холмике власти посреди опасного и алчного до смертей города. Небольшие группы ходили и осматривали достопримечательности как ни в чем не бывало. Они прошли мимо европейцев, стоявших с открытыми ртами и разглядывающих позолоченный фонтан, человек восемь или десять, судя по речи, или немцы, или австрийцы. Встретились и вездесущие японцы, а может быть, это даже были китайцы, учитывая влияние Китая на Африку в последние десятилетия.

– Ты осознай, – Диденко покрепче сжал автомат. – Мы на курорте, оказывается.

– Что-то я не замечал, – ответил ему грустно Голицын, топая следом за охранником.

Они прошли по выложенной белоснежным камнем площади и уперлись в центральный вход. Пришлось расстаться с оружием. Никто не возражал, но внутри подергивало.

Пройдя через рамку металлоискателя, они вошли в президентский дворец.

Малыш едва шею не вывернул, разглядывая то мозаичное панно на одной из стен холла, то живопись в толстенных рамах, то огромные медные кувшины с чеканкой, которые, видимо, представляли большую культурную ценность. Наступая на толстенный ковер пыльными берцами и продолжая глазеть, русские двигались следом за человеком, который сменил гиппопотама-охранника и выглядел с тыла больше как женщина, нежели как мужчина. У него были узкие плечи, тонкая талия и далеко-далеко не накачанные, скорее, очень стройные бедра, которые скрывались за широкими ярко-малиновыми штанами.

Рабочий кабинет президента располагался на третьем этаже дворца. По пути к двум высоким дверям, рядом с которыми стояла пара гвардейцев в чем-то нарядно-парадном, они столкнулись с двумя молодыми женщинами, одетыми в тонкий шелк. Ясно было, что они вряд ли здесь полы моют. Уступая мужчинам дорогу, местные барышни встали у стены и даже слегка поклонились, что удивило. Не негритянки, скорее мулатки. Полупрозрачные ткани, золотые украшения на шее, запястьях и лодыжках говорили о том, что эти две дамы здесь находятся именно для ублажения мужчин.

Иное Голицын предположить просто не мог. Ну не поварихи же им кланялись.

Как только дамы остались позади, они услышали за спинами тонкий и раскатистый смех.

– Ну да, да! – согласился с ними Голицын. – Меня тоже трахают. Только все проходит в менее комфортных условиях, без подушек и кальяна.

Президент встретил у себя, будучи ранним утром в светлом кофейном костюме и сливочной рубашке. Он кивнул вошедшим и блеснул на них четырьмя глазами. Двумя собственными и двумя леопардовыми. Шкура с башкой животного была на месте.

Сапфир медленно поднялся навстречу русским и с улыбкой начал приближаться к ним. Он даже хотел обнять каждого, но что-то остановило его, и он только пожал всем пришедшим руки.

– Ваш Татаринов очень великий воин, – начал общение с русскими Нияз через специально найденного для беседы переводчика. – Он избавил меня, наверное, от десяти процентов оппозиционной армии за каких-то десять минут. Когда все закончится, я вручу ему меч из своей коллекции.

Президент сел сам, но пришедшим этого сделать не предложил, видимо не хотел потом выкидывать дорогую мебель. Сэкономил на гостеприимстве. Бывает.

– Вы не представляете, что такое быть колонизированным, находиться под постоянным контролем другого государства. – На самом деле, что такое находиться под постоянным контролем, русским не надо было объяснять, но служивые сочувственно промолчали. – Я знаю, у нас остается проблема с французами, которые пока держат кольцо вокруг склада. Я знаю, что Франция и Россия договорились о том, чтобы оставить ситуацию как есть. По нашим данным, у французов еще порядка двухсот человек вооруженных солдат. С одной стороны, это немного, но они умеют делать свою работу.

Голицын терпеливо подождал, пока президент закончит свою политизированную речь, и напомнил ему о том, что у французов есть три БМП и что им тоже бы не помешало что-нибудь более мощное.

Президент-король развел руки в стороны:

– Я даю вам сто человек вооруженных людей.

– Если мы не сможем вывести из строя три бронемашины, это просто пушечное мясо. Есть ли у вас какое-то тяжелое оружие?

Возникла пауза. Сапфир Нияз задумался. Он даже оттолкнулся от пола и прокатился в своем кресле на колесиках, повернулся к окну, потом молча встал и ушел любоваться видами, которые открывались из его резиденции.

Эти наглые русские солдаты пытались отобрать у него его любимую игрушку. Он не был дураком, иначе бы не сидел в этом кресле, он понимал намеки.

Африка и оружие – это два синонима, которые существуют на протяжении веков, тысячелетий. Он не может просто так отдать им то, что они у него просят. Он не может.

Во-первых, это дорого. Во-вторых, когда ему вторую такую штучку привезут, он не знает. Сейчас в стране с деньгами крайне плохо. Неоткуда взять несколько миллионов долларов. Их просто нет.

Вопреки прохладе, которую создавала система кондиционирования, президент пропотел от нахлынувшего волнения и внутренних противоречий.

Это так непросто. Двенадцатицилиндровый V-образный, четырехклапанный двигатель мощностью в тысячу лошадиных сил, это стодвадцатипятимиллиметровая пушка, это автомат заряжания, который позволяет выбирать боеприпасы, словно блюда в меню ресторана. Это динамическая защита. Это сорок шесть тонн брони, наконец.

Сапфир стоял в задумчивости больше минуты, затем повернулся к морпехам.

– Нет, не могу. Извините, не могу. Останусь без ничего. Дам РПГ-32, отличные штуковины. Вы разберетесь с помощью них с любой проблемой.

Голицын не выдержал:

– У нас на вашем складе всего двадцать человек осталось, люди гибнут. Вы хотите, чтобы ваше продовольствие досталась оппозиции? Если французы начнут атаку, нам нечем будет их останавливать!

Президент надулся как маленький ребенок. Как это вынести! На глазах у его охраны, стоящей у дверей, на него повысили голос. Потом! Потом! Потом! Ему очень жалко танк.

– У меня последний танк! – Вжавшись в кресло, президент вытаращил глаза на русских. – Если я вам сейчас его отдам, то у меня ничего не останется.

Голицын поднял палец вверх и попросил дать им одну минуту, после чего связался с Татариновым.

– Как у нас ситуация? – нарушая субординацию, переспросил Голицын. – Господин президент хочет иметь гарантию, что у него будет новый танк, после того как он отдаст тот, который у него есть.

Татаринов:

– Ты что, идиот, старший лейтенант, обещай ему что угодно! Где эта сраная рота?! Сюда! Бегом сюда!

– Есть, товарищ капитан второго ранга.

Настроение было у всех куда более чем боевым, когда морпехи покидали резиденцию президента.

На заднем дворе, рядом с уже не новеньким «Бентли» и двумя «Феррари» стоял «Т-90».

– Он на нем проституток катает, – сообщил Малыш так, будто знал наверняка.