Итак, леди, если вы хотите, чтобы муж заботился о содержании дома в порядке наравне с вами, вы должны начать открыто говорить с ним о ваших ожиданиях. Это не требование босса подчиненному и не список заданий ребенку от мамы. Это выражение того, что вы хотите и чего ожидаете. И это возможно лишь после того, как вы осторожно пройдете через процесс Успокоения и Достижения Зрелости. Вы выдерживаете паузу. Достигаете достаточной зрелости, чтобы признать свое невольное участие в поддержании этих заблуждений. Теперь пора Стать Ближе, раскрыв свои карты и сообщив мужу, что бы вы хотели делать по хозяйству сами, а что предлагаете ему, а также рассказав, как его действия или бездействие затрагивают вас лично.

Каким образом можно это сделать? Позвольте рассказать вам короткую историю. В какой-то момент нашей семейной жизни Дженни начала регулярно говорить мне, что я не застилаю утром постель. У этой моей дурной привычки была своя причина, но тогда я о ней не знал. Просто, как я думал и говорил Дженни, я «забывал» это делать. Понятно, это не вполне устраивало жену, и она постоянно ворчала по этому поводу. До того дня, когда она предприняла нечто совершенно отличное от того, что делала раньше. В то утро, после того как мы пили кофе внизу, Дженни вернулась наверх в спальню и увидела, что я снова «забыл» застелить постель. Я узнал об этом, когда она опять спустилась вниз. Жена подошла ко мне и объявила ровным тоном:

«Милый, знаешь, мне нужно кое-что тебе сказать. Когда ты забываешь застелить утром постель, особенно когда встаешь последним, мне бывает намного труднее ложиться в нее с тобой вечером».

Мне вдруг стало намного интереснее разобраться в своих личных причинах, по которым я не застилал постель. Дженни не просила меня застелить постель… или что-то еще. Она просто и спокойно рассказала о своих чувствах и предпочтениях. Затем она ушла. Дженни не ждала моего ответа, потому что мой ответ не был тем, в чем она была заинтересована. Дженни хотела представить себя в истинном свете, желала, чтобы муж узнал кое-что о своей жене.

Теперь вот что я скажу вам, мужья: если вы хотите, чтобы ваша жена прекратила ворчать и не замучила вас этим до смерти, если вы хотите, чтобы она действительно ценила то, что вы делаете для дома, чтобы она меньше чувствовала себя домохозяйкой и больше — женой, вам нужно сделать одну вещь. Вы должны перестать вести себя как гость в доме своей жены. Вам нужно прекратить осчастливливать ее, соглашаясь с каждым ее выбором. Вы не должны идти на компромисс, позволяя ей класть на кровать ее пятьдесят шесть подушек, постоянно обиженно надеясь, что однажды вы наконец доберетесь до этой «пещеры», с которой она не желает расстаться.

Вам также не стоит предлагать «выручить» ее с готовкой, ожидая взрыва аплодисментов за ваш благородный поступок. Что вам нужно сделать, это Успокоиться — так чтобы начать видеть себя подцепленным на крючок заблуждений, основанных на различиях полов. Ведь именно они велят вам замалчивать свои предпочтения по поводу обустройства собственного дома. Вам нужно вырасти в достаточной степени, чтобы принять тот факт, что собственным участием в этой лжи вы взрастили растущее недовольство по отношению к своей жене и к себе, даже не подозревая об этом. Вы не обращались к этой обиде открыто, поэтому выражали свои эмоции, становясь ленивее, используя такие предлоги, как работа и деньги, в качестве оправдания и официального права на лень, а затем оставляли без благодарности жену за все то, что она постоянно делала.

Как вы могли бы теперь проявить зрелое отношение к собственному дому? Давайте вернемся к истории с убиранием кровати. После Подлинной Самопрезентации Дженни я был поражен вновь обретенным уважением к ней. Поначалу это было завистливое уважение. И я также был поражен вновь возникшим желанием застилать постель. Мне ведь нравилось, когда Дженни хотелось отправиться со мной в кровать…

Однако старые стереотипные паттерны трудно изменить в одночасье. На следующее утро я удостоверился, что застелил кровать. Я даже положил на нее все пятьдесят шесть декоративных подушек — таким способом, каким им полагалось. Я был так доволен собой! Но, очевидно, недостаточно, поскольку мне было нужно, чтобы Дженни это заметила. Я спустился по лестнице и пригласил ее в спальню. Когда мы пришли, я гордо продемонстрировал результат своих усилий. «Милая, посмотри, я застелил постель именно так, как тебе нравится».

Ее ответ не был таким, на который я надеялся.

«Ух ты, молодец, — сказала она. — Ну и что ты хочешь, медаль?»

Ай! Теперь ее ответ был грубым. Но все равно это было правильно. Нуждаясь в том, чтобы Дженни оценила мои усилия, я лишь укреплял тенденцию сверхответственный/безответственный, которую она пыталась изменить. Она представила мне себя как взрослую жену. Я же реагировал, как нуждающийся ребенок.

Однако после того как я себя успокоил, начал осознавать кое-что.

С высоты балкона я стал способен увидеть, что фактически я застилал ее кровать, не нашу. Я не хотел видеть на ней пятьдесят шесть подушек и, конечно же, не хотел класть их назад каждое утро. Затем я достиг достаточной зрелости, чтобы понять, что мое скрытое негодование по поводу этой ситуации было настоящей причиной, по которой я «забывал» застилать кровать. Это было моим агрессивно-пассивным способом сказать ей, что я чувствую себя гостем в ее спальне. Итак, что же теперь? Настала моя очередь представить себя.

«Милая, мне нужно что-то тебе сказать. Сначала я хочу извиниться за то, что не застилал кровать все это время. Независимо от причины, это было незрелое поведение, я признаю это. Но также я понял кое-что еще. Была причина, по которой я не застилал нашу кровать. Это происходило потому, что я воспринимал ее не как нашу, а как твою постель. Я знаю, ты спрашивала моего мнения о простынях и об одеяле, и обо всем прочем, и я сказал, что мне все равно, лишь бы ты была довольна. Но все-таки есть один момент, который имеет для меня значение. Мне не нравится, когда на кровати лежат все эти подушки. Нужна куча времени, чтобы убрать их вечером, и еще дольше приходится класть их по утрам. И когда я застилаю постель, то всегда спрашиваю себя, кладу ли я их в правильном порядке. Я пытаюсь сказать, что я не хочу, чтобы все эти подушки лежали у нас на кровати. Было бы замечательно, если бы их осталось поменьше — такое количество подушек, которое бы устроило нас обоих».

Я был спокоен, но говорил прямо. Я был восприимчив, но не нуждался в том, чтобы Дженни ответила мне определенно. Конечно, я бы хотел, чтобы она ответила: «Спасибо!» — и была согласна вести переговоры. Но я был готов продолжать как с таким ответом, так и без него. Фактически я приготовился застилать кровать так, как мне нравилось, кладя сверху лишь несколько подушек. Если она захотела бы докладывать остальные, пусть так. Однако мы закончили наши переговоры соглашением, и теперь на кровати уместное количество подушек — пятьдесят пять (шучу).

И я чувствую себя вполне уверенно в отношении привычки заправлять нашу кровать. И Дженни теперь всегда хочет забираться со мной в постель[9].