с несколькими комнатами на каждом конце. Несколько людей работали за рабочими столами, уставленными восковыми табличками и свитками. Большая часть последних торчала из маленьких кожаных тубусов, и Катон узнал в них то, чем они были: военные завещания, ожидающие официальной печати, прежде чем их положат в сундуки с записями когорты для безопасного хранения. Большинство солдат составляли завещания перед тем, как отправиться в поход. Некоторые же предпочли не делать этого, возможно, опасаясь искушать судьбу, и, если они не вернутся, их личные вещи и снаряжение будут проданы их подразделениями, чтобы собрать средства для всех иждивенцев, которые у них были.

Катон подошел к опциону, сидевшему на табурете в конце ряда столов. - Я ищу офицера временного командования.

- Центурион Галерий? Он в таблинии префекта. - Опцион посмотрел на Катона, прежде чем продолжить. - Какое тебе дело до центуриона?

- Я новый префект, - объяснил Катон, вручая письмо наместника о назначении. - Квинт Лициний Катон принимает командование когортой.

Опцион поспешно поднялся со стула и вытянулся по стойке смирно. - Да, господин. Я отведу вас прямо к центуриону. Сюда, господин. - Он провел его к средней двери контор справа и постучал в дверь.

- Входите!

Опцион открыл дверь и отступил в сторону, пропуская Катона. Таблиний префекта представлял собой скромное помещение около трех метров в ширину, с дощатым полом и освещенным окном в задней стене. Простой деревянный стол, несколько табуретов и несколько сундуков с документами составляли единственную обстановку. Широкоплечий мужчина с редеющими каштановыми волосами и темно-карими глазами оторвал взгляд от восковой таблички, которую рассматривал.

- Да? - Его бровь слегка нахмурилась. - Кто ты?

Катон снял крышку с кожаной трубки и сделал два шага к столу. Вытащив свиток внутри, он передал его центуриону.

- Я префект Квинт Лициний Катон, назначенный вместо префекта Рубрия.

Галерий кивнул, расправил документ и быстро прочел его, затем коснулся печати наместника.

- Похоже, с твоими полномочиями все в порядке, господин. - Он протянул руку, и два офицера взялись за предплечья. - Добро пожаловать в Восьмую Иллирийскую, префект Катон. Настоящим я отказываюсь от командования. - Его тон был формальным и ровным. - Я прикажу убрать стол и немедленно отнести мои бумаги в мой старый таблиний, господин.

Не дожидаясь ответа, он посмотрел мимо Катона на опциона, ожидающего снаружи.

- Каллопий, переведи мои вещи в соседнюю комнату.

- Да, господин.

Когда опцион отправился исполнять поручение, Галерий жестом указал Катону на табурет за столом и выдвинул один из запасных стульев с края комнаты.

- Не возражаешь, если я сяду, господин?

Катон кивнул, и они перешли к более неформальной стадии представления друг друга.

- Я рад, что ты прибыл, господин. Я немного беспокоился, что армия выступит до того, как будет назначена замена. Никогда не бывает легко взять на себя командование подразделением на ходу. А так у тебя будет всего несколько дней, чтобы встать на ноги, прежде чем кампания начнется.

- Ничего не поделаешь. - Катон пожал плечами: - Меня уведомили о назначении только за день до того, как я покинул Лондиниум со Светонием. Мне нужно взять на складе кое-какое офицерское снаряжение, пока я жду прибытия своих личных вещей.

Галерий взял табличку и стилус, лежавшие на столе, и сделал пометку. - Есть еще требования, господин?

- Хорошая лошадь, лучший человек, который у вас есть среди штабных, чтобы действовать как мой секретарь, и отчеты о численности по каждой центурии и але в когорте.

- Да, господин.

- Я также хочу встретиться со всеми центурионами и опционами здесь, в штабе, когда пробьет вечерняя стража.

Галерий взглянул на свет, проникающий в окно, и Катон прочитал выражение его лица.

- Есть ли проблемы со сбором к тому времени?

- На холмах есть конный патруль и отряд фуражиров. Я могу попросить декуриона и опциона доложить тебе, когда они вернутся.

- Позаботься об этом. - Катон внимательно посмотрел на другого офицера, прежде чем продолжить. - Как долго ты служил, Галерий?

- Двадцать один год, господин. Десять лет в нынешнем звании, а последние три года я был старшим центурионом.

- Как насчет твоего послужного списка?

Прежде чем начать, Галерий собрался с мыслями.

- Я начал в Пятнадцатом Первородном42, когда император Калигула сформировал легион, господин. Нас готовили для вторжения в Британию, но когда его старт затянулся, нас передислоцировали на Ренус43. Я служил на нескольких переправах через реку, прежде чем меня повысили до опциона. После этого легион был переведен в Ветеру и участвовал в ряде десантных операций вдоль реки, прежде чем стало известно, что офицеры нужны для формируемой новой вспомогательной когорты. Я подал заявление, и меня приняли и произвели в центурионы. С тех пор служу с Восьмой. Когорта служила на границе Данубия, прежде чем ее отправили сюда прошлым летом.

Катон на мгновение осознал сказанное. Большая часть опыта Галерия и его когорты, по-видимому, прошла вдоль великих рек, образующих северную границу Империи. Возможно, они не были испытаны в горных условиях. - Что с Рубрием? Как долго он командовал Восьмой Иллирийской?

- Пять лет, господин.

- Понимаю.

Достаточно долго, чтобы наладить прочные отношения с солдатами и офицерами, что было чем-то вроде неоднозначного благословения, размышлял Катон. Когорта пережила период преемственности и превратилась в оружие, которым мог легко владеть ее бывший командир. Однако теперь это означало, что Катону придется привыкнуть к унаследованному им устройству, а затем со временем навязать свою собственную манеру командования когортой. Его людям и ему самому потребуется период адаптации, поскольку они должны будут привыкнуть друг к другу. Были командиры, которые любили сразу все менять. Некоторым это удавалось хорошо, но большинству удавалось лишь навлечь на себя недовольство подчиненных, особенно если казалось, что изменения не служат никакой другой цели, кроме самих изменений.

- Думаю, он был хорошим командиром.

- Одним из лучших, господин, - откровенно ответил Галерий. - Его смерть была большой потерей для парней. Он усердно готовил нас к предстоящей кампании. Он вдохновлял солдат и обещал, что наша когорта в скором времени завоюет награду.

- Понятно.

- Господин, могу я говорить свободно?

Катон настороженно посмотрел на центуриона. Он только что встретился с ним и боялся, что Галерий даст совет, который мог бы создать прецедент для него, сомневающегося в решениях Катона. Тем не менее, если он отвергнет его совет, это может сделать его высокомерным и отчужденным и создать напряженность между