В качестве переходной меры от колхозов к отдельным крестьянским усадьбам, согласно немецкому «Положению о землепользовании», следовало создавать земледельческие товарищества. Они должны были снабжать крестьян тягловой силой и орудиями, которых им так недоставало.

В пример российским крестьянам немцы приводили своих. Они указывали на то, что каждый немецкий крестьянин не только имеет право на землю, но и обязан ее обрабатывать. «На протяжении столетий, – рассказывали издаваемые на русском языке газеты, – крестьянские хозяйства Германии переходят по наследству. В Германии нет бесхозной земли, каждый ее клочок обрабатывается, а рыночная торговля продуктами сельского хозяйства находится под контролем государства. На все продукты установлены твердые цены, причем такие, которые гарантируют крестьянину хороший доход. Твердые цены установлены также на все товары, необходимые для сельского хозяйства».

Немцы на оккупированной территории поощряли частную инициативу. В Смоленском округе, например, если верить газете, при них возникло 670 частных предприятий: сапожных, портняжных, трикотажных, шапочных, бондарных, электротехнических, столярно-слесарных, гончарных и даже художественных. Местным властям немцы отводили роль их помощников. Совет, поиск материалов, устранение препятствий в работе – вот чем местная власть должна была помогать частному капиталу. Одна из газет по этому поводу писала: «Желание свободных людей проявить свою инициативу в области производства огромно, но многие из них не имеют почти никакого опыта самостоятельного ведения дела, следовательно, они нуждаются в помощи и поддержке, которую и должны им оказывать местные самоуправления».

Евгений Афанасьевич Демидов, поддавшийся обаянию национал-социализма, в составленной им от руки прокламации писал: «… Германские национал-социалисты и мы, „Российская национал-социалистическая партия“ (от имени которой он эту прокламацию и написал. – Г. А.), обещаем вам (то есть гражданам Великой России. – Г. А.) рай после победы над большевиками и англичанами. За всеми вами будет сохранено право неограниченной частной собственности. Начнет развиваться частная торговля и сразу жизнь станет легче и лучше…»

Был Евгений Афанасьевич большим идеалистом, как и те русские либералы, которые, по словам Салтыкова-Щедрина, надеялись на то, что под надзором квартальных надзирателей в России когда-нибудь расцветут науки и искусства.

Ну а пока на оккупированных территориях немцами открывались школы. В основном они были четырехлетние, начальные и ремесленные, но существовали также мужские и женские гимназии. Раздельное обучение на территории нашей страны немцы тогда ввели раньше нас. Как и всегда, не хватало школьных зданий, школьно-письменных принадлежностей, карт, наглядных пособий и учебников. Приходилось использовать советские учебники, вычеркнув из них такие фразы, как: «Алексей Максимович Горький – великий пролетарский писатель», «Пионер Федя надеется быть комсомольцем», «СССР лежит в северном полушарии», «В шестидневке пять дней рабочих, один – день отдыха» и прочие, в которых упоминались Красная армия, коммунизм, совхозы, колхозы и т. д.

Трудности, конечно, состояли не только в нехватке школьно-письменных принадлежностей и учебников. Из докладной записки школьного инспектора Трубчевского района Брянской области г-на Преображенского мы узнаём, что учащиеся 5-7-х классов охладели к учебе. Главную причину этого явления инспектор увидел в партизанщине. Вот что он об этом пишет: «Партизанщина наложила свою лапу на психику подростка и посеяла в его душе плевелы какой-то бесперспективности будущего. Многие из них в момент очистки селений от партизан были эвакуированы бандой в лес, близко глянули в жуткое лицо смерти и сейчас, по возвращении, еще никак не могут войти в колею нормальной жизни, и вопрос учебы для них пока является несвоевременным. Кроме того, в связи с переходом к единоличному землепользованию весь интерес учащихся направлен на укрепление своего собственного хозяйства, и они всецело поглощены домашними работами».

Отвлечь учащихся от мрачных мыслей Преображенский и его друзья пытались в дни праздников.

20 апреля 1943 года, в день рождения Гитлера, в школах и гимназиях Трубчевска проводились утренники.

Вот что сообщала об одном таком утреннике газета «Новая жизнь»: «В здании Трубчевской женской гимназии… преподаватель Семенихин сделал интересный доклад о жизни и деятельности Адольфа Гитлера. После этого силами учащихся был дан концерт, состоящий из номеров декламации на русском и на немецком языке, пения (соло и хор). По окончании концерта командир полка господин капитан фон Рудно обратился к присутствующим со следующими словами: „Германская армия пришла сюда не с целью завоевания России, а с целью освобождения русского народа от жидов. Ведь фактически жиды и грузины стоят в Кремле у власти и угнетают народ“.

В городских начальных школах при немцах был введен Закон Божий, а на селе из-за отсутствия «законоучителей» детей просто обучали молитвам и внедряли «религиозно-нравственные идеи». В начале нового учебного года служились молебны, что, по выражению Преображенского, «производило крайне отрадное впечатление на родителей и учащихся».

Народу нашему вообще-то не привыкать одни моральные ценности менять на другие, совсем противоположные. Вот и 22 июня в Трубчевске, на митинге, посвященном празднованию начала освобождения народов России от «жидо-большевистского ига», было решено переименовать Покровскую площадь в «Площадь 22 июня», а тот же Преображенский, присутствующий на митинге в качестве представителя общественности, заканчивая свое выступление, кинул в толпу, словно дохлую кошку, чем-то знакомую фразу: «Пусть здравствуют на долгие годы Адольф Гитлер и лучший сын русского народа генерал-лейтенант Власов!»

Любовь к вождям и на сей раз воспитывалась с детства. Так всегда было на территории нашей страны. Оккупированной и неоккупированной. И никогда это внушение не обходилось без вранья. Теперь, в 1943-м, газета «Новый путь» сообщала, что «вождь народов Новой Европы Адольф Гитлер, сам выдвинувшийся из простой рабочей среды исключительно благодаря своему настойчивому прилежанию и выдающимся способностям, как никто другой, заботится о германском рабочем».

Так еще один «вождь народов» из «простой рабочей среды» пытался овладеть сердцами и умами наших детей.

На митингах, собраниях и демонстрациях наши люди восхваляли Гитлера, а по окончании торжеств посылали ему, как Сталину, приветственные телеграммы с выражением сердечной благодарности на сей раз «за освобождение от жидов и коммунистов».

Пока фашисты были на нашей территории, они еще и острили. Сатира и юмор в русских изданиях того времени занимали не последнее место. Смеялись над советской властью, Сталиным и его окружением.

В Орле, например, выходило сатирическое приложение к газете «Речь», которое называлось «Жало». Там можно было прочитать такие объявления: «Московский крематорий в 1943 году переходит исключительно на обслуживание депутатов Верховного Совета. Во избежание очередей дирекция просит депутатов заранее подавать заявки на их кремацию» или: «Во всех магазинах Москвы производится продажа нарукавных знаков комиссаров Красной армии. Цены ниже себестоимости. За пучок – пятачок, за десяток – гривенник. Политуправление РККА».