— Не возражаете? — спросил Уин.

— Я не против, — ответил Мэтт. Остальные трое игроков тоже не возражали.

— Вы, наверное, отличный игрок, святой отец? — спросил один из них, назвавшийся Мэлвином. Его несколько удивило то, что священник решил к ним присоединиться.

— В свое время я играл и за одного, и за двух, — покойно ответил Уин. Стаканчик виски за стойкой сделал свое дело: нервное напряжение спало. Он уселся за стол.

— Нет ли у вас особых преимуществ перед нами, святой отец, ввиду вашего сана? — улыбнувшись, поинтересовался Мэтт.

— К сожалению, нет.

Мэтт сдавал, была его очередь. Уин удивился, насколько профессионально он это делает. Игра началась Первый ход принадлежал молодому человеку по имени Джон. «Ему не более двадцати, — подумал Уин. — Ясно, что он игрок неопытный. Видимо, его уже успели обобрать за ночь как липку».

Играло несколько человек. Уину постоянно везло, Джон же проигрывал значительные суммы, но не решался оставить игру. Он сильно нервничал, ходил быстро и необдуманно.

После очередной партии Мэлвин вышел из игры, за ним — Ричарде. Остались только трое — Мэтт, Уин и Джон.

— Что ж, сыграем еще разок, а потом схожу посмотрю, как там моя милая женушка, — сказал Мэтт, которому уже надоело играть, но он не знал, под каким предлогом покинуть бар, и совершенно случайно упомянул Алекс.

Уин вздрогнул. Ему удалось не думать об Алекс только несколько минут. Мэтт упомянул о ней — и все стало на свои места: он, Уин, священник, а Алекс замужем за Мэттом. Что ж, пусть будет так. Уин сузил глаза и стал внимательно разглядывать карты. Он хотел выиграть у Мэтта, во что бы то ни стало, разгромить его в пух и прах. Если это удастся, он приобретет некоторое превосходство над этим счастливчиком Мэттом. Он методично поднимал ставки выше и выше. Все его мысли поглотило одно безудержное желание — обыграть Мэтта. Как прекрасно он будет чувствовать себя победителем!

— Вот, — воскликнул Джон и бросил свои последние деньги на стол. Все, до последнего цента. Он был в ужасе, но надеялся, что соперники не заметят безумного страха в его глазах.

— Что ж, покажи, что тебе досталось, — сказал ему Мэтт.

Джон открыл карты — два валета и шестерка.

— Три короля и туз, — объявил Уин и разложил карты перед собой.

Мэтт невнятно пробормотал какое-то ругательство и отшвырнул карты.

— Ваша взяла. Кстати, вы отлично играете в покер, святой отец. Но с меня достаточно. На дворе, кажется, наступило такое время суток, которое я лично называю «ночь».

Уин удовлетворенно улыбнулся и придвинул в себе деньги. Давно уже выигрыш не доставлял ему столь явного удовольствия.

— И я считаю, что на сегодня хватит, — добавил он, не желая дать Мэтту возможности побыть с Алекс наедине хоть несколько секунд. — Благодарю вас, джентльмены, за доставленное удовольствие. Это был чудный вечер.

Уин засунул выигрыш в карман, взял со стола бутылку виски и вручил ее Мэтту.

— Никогда не знаешь, в какой момент это может пригодиться.

Джон между тем вышел из салона и молча стоял на палубе, вглядываясь в темноту ночи, словно она могла дать ему ответ на неотступный вопрос: «Что теперь делать?» Перед отъездом мать предупредила его, что игра принесет ему несчастье, но тогда он пропустил ее предостережение мимо ушей. Только сейчас весь ужас создавшейся ситуации предстал перед ним. Азарт лишил его здравого смысла. Возможность выиграть разжигала ему кровь, и, не в силах остановиться, он продолжал играть…

Уин и Мэтт поднялись на палубу и увидели Джона, стоявшего у поручней в полном одиночестве, разбитого и несчастного. Уин понимал, что по его вине мальчик потерял все: именно он поднимал ставки выше и выше, чтобы разгромить Мэтта.

— Подождите меня, — попросил он Мэтта.

— А в чем дело?

— Только поговорю с одним нашим общим другом, — ответил он, кивая в сторону Джона, — я на минутку, сейчас вернусь.

Он тихо подошел к молодому человеку:

— Джон?

— Да, святой отец?

— Сегодня ты получил ценный урок на всю жизнь, не правда ли?

Джон кротко кивнул:

— Да, святой отец.

— Ты теперь никогда больше не будешь играть?

— Я не смог бы, если б даже захотел. У меня больше нет денег, — кисло подтвердил тот.

— А если бы у тебя были деньги? Ты бы вернулся в салон?

— Нет, святой отец. Может быть, я не слишком умен, но одно я усвоил: у меня нет качеств, необходимых настоящему игроку. Я больше не буду играть в карты.

— Хорошо, — улыбнулся Уин, — вот возьми. — Он достал из кармана деньги и вручил юноше.

— Зачем вы это делаете? — Джон широко раскрыл глаза от удивления.

— Ну, скажем, потому, что это правильно. Ты обещаешь, что больше никогда и носа не сунешь в подобные заведения?

— Да, сэр. — Он взглянул на деньги, которые чудесным способом вернулись к нему. Джон был потрясен щедростью священника. — Спасибо, святой отец. — Голос его дрогнул.

Уин пожал ему руку и пошел обратно к Мэтту, молча наблюдавшему за происходящим.

— Алекс не говорила, что она собирается делать?

— Думаю, она давно спит, — ответил Уин, надеясь, что это остановит Мэтта и его свидание с Алекс не состоится. Он вовсе не собирался оставлять их наедине.

— Давайте пройдем в ее каюту, удостоверимся, что все в порядке, и пойдем спать, — предложил Мэтт.

Когда они подошли к двери каюты Алекс, Уин почувствовал, что дрожит. Убедившись, что за дверью тихо, Уин облегченно вздохнул. Они вернулись к себе в каюту, и, только когда Уин закрыл дверь, Мэтт спросил о разговоре с Джоном.

— Очень мило с вашей стороны, что вы так обошлись с мальчиком. Вы и вправду человек редкой доброты, отец Уин.

Уин едва устоял на ногах, услышав такое. Простодушная похвала Мэтта доконала его. Это была последняя капля, переполнившая чашу его терпения. Сначала Алекс восхищалась, какой он замечательный и милосердный священник, а потом не позволила ему нарушить «святые обеты», а теперь еще Мэтт!

Выпитое ударило ему в голову, настроение окончательно упало, и им овладело мрачное отчаяние. Сейчас самое время открыть Мэтту всю правду: что он вовсе не тот человек, за которого себя выдает.

— Черт побери, Мэтт! Я совсем не так хорош, как вы думаете. Пришло время рассказать правду.

— Правду? Какую правду? — Мэтт был заинтригован и слушал в оба уха.

— Мэтт, — Уин устало стянул с шеи воротничок и отшвырнул его, чувствуя страшное облегчение, — я не священник.

Алекс не могла заснуть. Она боялась себя, своего чувства и знала, что, если бы отец Уин последовал за ней, она бы больше не сопротивлялась. Алекс и раньше влекло к нему, но теперь, когда она узнала, как чудесно быть в его объятиях, она хотела принадлежать только ему. Его объятия были для нее раем и адом, благословением и проклятием. Она познала небесное блаженство… Но как жаль, что это больше никогда не должно повториться!