Митчел выстрелил, и прозвучавший буквально над ухом выстрел резкой болью отозвался в голове Моры. Изловчившись и взглянув в просвет между вагонами, она увидела, как стоявший там мужчина медленно осел на землю, окропив кровью снег. Но вместо ужаса, как ни странно, она почувствовала облегчение и некоторое мрачное удовлетворение. Вдруг прозвучал еще один выстрел. Митчел вздрогнул и, медленно встав на ноги, поднял Мору. Постояв, прижал ее к себе, когда она покачнулась.

Сквозь просвет между вагонами Мора увидела теперь тело второго человека, лежавшего на снегу лицом вниз. Потом появились два солдата из железнодорожной охраны. Они подошли к Митчелу и Море, по пути пошевелив носком сапога тела убитых. Мора уже не чувствовала головокружения, но продолжала прижиматься к боку Митчела. Охранники смотрели на них недоброжелательно и внушали ей опасение.

— Их было только двое? — спросил Митчел, которому тоже не понравилось, как охранники меряют взглядом Мору.

— Только двое, — ответил тот, который был повыше ростом. — Они что, выслеживали вас и эту девушку?

— Да. Я заметил их незадолго до остановки поезда, они выглядели подозрительно, — сказал Митчел. — Но к сожалению, я не знал, что в этом поезде есть охрана.

— Мы стараемся не привлекать к себе внимания. Так нам удобнее наблюдать за всем, что происходит. Если человек не знает, что за ним наблюдают, он ведет себя естественно. Вы правы. Эти двое вели себя подозрительно. — Он оглянулся на мертвые тела. — Я думал, что они замышляют ограбление. — Он прищурил глаза и взглянул на Митчела. — А они, оказывается, замышляли убийство.

— Интересно, как они собирались скрыться с места преступления? — поинтересовался Митчел.

— Возле водонапорной башни их поджидал человек с двумя оседланными лошадьми. Мы его чуть не схватили. но ему удалось убежать.

— Черт возьми, я-то надеялся, что их всего двое, — пробормотал Митчел и, взглянув на навострившую уши Мору, с досадой поморщился.

Мора прислушалась к тому, как Митчел разговаривает с охранниками, и беседа их напомнила ей игру в вопросы и ответы. Митчел всякий раз искусно уклонялся от прямого ответа. Было ясно, что он старается сообщить охраннику как можно меньше сведений. Физиономии охранников становились все мрачнее и мрачнее. Видимо, они решили, что Митчел виновник всей этой запутанной ситуации. Это была вопиющая несправедливость, но интуиция подсказывала Море, что возражать не следует.

— Почему вы не желаете честно рассказать о том, что здесь происходит? — спросил охранник.

Это личное дело, и вы ничем не можете помочь мне решить непростую проблему, — сказал в ответ Митчел. — Мне известно, кто выслеживает меня и почему, но у меня нет доказательств, подтверждающих мое заявление.

— Ну что ж, если хотите, продолжайте хранить свою тайну, но делайте это в другом месте. Вы можете вернуться в вагон, но на следующей остановке и вы, и ваша спутница должны сойти с поезда. Полагаю, вы найдете какой-нибудь другой способ добраться до места назначения.

— Ссадили с поезда! Вышвырнули вон, словно какую-то преступницу! Я еще никогда не чувствовала себя такой… такой… — От возмущения Мора, шагавшая рядом с Митчелом по направлению к невзрачному зданию гостиницы, не могла найти подходящего слова.

— Униженной! — весело подсказал Митчел слово, которое могло бы закончить начатое предложение.

— Чему вы радуетесь? Он пожал плечами:

— А что остается делать? Мы можем сесть, на ближайший поезд. Пойду наведу справки в кассе.

— Не стоит беспокоиться. Я заметила, как охранник скрылся в помещении телеграфа. Если он не собирается отправить телеграмму своей матушке или еще кому-то из родственников, то мы больше не сможем воспользоваться железной дорогой. Думаю, что он сейчас рассылает по телеграфу соответствующее предупреждение. — Она вздохнула. — И это, кажется, не лучше, чем увидеть свою физиономию на доске объявленных в розыск преступников.

— Можно отправиться дилижансом. — Он искоса взглянул на нее. — Или верхом?

— В такой холод? К тому же, должна признаться, я не очень хорошо езжу верхом, — прошептала она. — Моя мать считала, что настоящей леди подобает ездить в экипажах. Когда я переехала к Дейдре, она начала меня учить верховой езде, но до Дейдры мне далеко.

— Ничего страшного. Мы что-нибудь придумаем. — Он поставил чемоданы на грубый деревянный тротуар перед входом в гостиницу и, отведя Мору в сторонку, почти прижал ее спиной к стене здания.

— Вы снова ведете себя самым неподобающим образом, — сказала она, покраснев, когда какая-то пара, проходившая мимо, торопливо отвела от них взгляд, ускорив шаг. — Смотрите, вы шокируете людей.

— Просто я хочу поговорить с вами, прежде чем мы войдем в гостиницу.

— И для этого надо непременно распять меня на стене? Он усмехнулся и окинул ее взглядом, выражавшим смущение и решимость одновременно.

— Мы снимем один номер и зарегистрируемся как мистер и миссис Дж. Т. Букер.

— Вот как?! — воскликнула Мора, не зная, то ли возмутиться, то ли заволноваться.

— Именно так. И перестаньте смотреть на меня, словно я какое-то мерзкое насекомое, выползшее из-под камня. — Он вздохнул и сконфуженно улыбнулся: — Не стану притворяться, что перспектива проживания в одном номере с вами вызывает у меня исключительно невинные мысли. Это не так. Но и желание соблазнить вас не является единственной причиной такого решения. Нас только что пытались убить. Эти люди даже не очень таились.

С трудом заставив себя не думать о том, что сказал Митчел о не вполне «невинных мыслях», Мора сосредоточилась на грозящей им опасности нового нападения.

— Убийцы предусмотрели даже пути бегства с места преступления.

— Согласен, они вели себя нагло. И нам надо быть более осторожными. А чем ближе мы подъезжаем к Парадайз, тем становится опаснее. Я не смогу надежно защитить вас, если буду ночевать в другом конце коридора и нас будут разделять две запертые двери.

Спорить было не о чем, он был абсолютно прав. Ведь никто не знал, что ее документы — фальшивка. Мучившие ее угрызения совести, что она скрыла этот факт от Митчела, отступили перед страхом нового нападения бандитов. Проживание в одной комнате с ним, конечно, сопряжено с некоторыми неудобствами, но Мора не могла допустить, чтобы ее скромность и боязнь не справиться с чувствами поставили под угрозу ее собственную жизнь и жизнь Митчела. А проживание в одной комнате с Митчелом могло угрожать всего лишь ее сердцу, ее невинности. Такую потерю можно пережить.

— Зачем вы хотите зарегистрироваться под чужим именем? Думаете, это обманет наших преследователей? — спросила она.

Митчел почувствовал наконец облегчение, он понял, что она согласна.

— Не исключаю и такую возможность.

— Да, но если даже они обманутся, то ненадолго. Ладно, пока они будут раздумывать, мы успеем что-то предпринять. А теперь, может быть, войдем?