на лбу, Марали Ткач. Мойся сколько влезет, ешь булочки, хихикай со своей подружкой – но ты до самой смерти будешь помнить, что родилась в грязи, на берегу, подле Блапа! И раз уж ты в этой грязи вывозилась, ничто её не смоет!

Клакстон, очевидно, знал самый большой страх Марали и намеренно бил по больному. Сколько ночей она пролежала без сна, внушая себе, что Гаммон любит её искренне, что перемены, которые она ощутила в себе – лёгкость на душе и почти мучительная радость, – ей не мерещатся. Она вспомнила день битвы за Кимеру, когда Гаммон протянул ей руку и попросил позволения заботиться о ней. Тогда что-то всколыхнулось на дне иссохшего колодца её души – и за минувшие месяцы этот источник медленно наполнился. С приходом весны Марали наконец позволила себе поверить, что вода в нём очистилась, – но каждое слово, которое выплёвывал Клакстон, отравляло эту воду, мутило её, пачкало, и теперь Марали казалось, что она тонет в грязи.

– Я дам тебе последний шанс, девчонка. У тебя один отец – либо Клакстон, либо Гаммон. Ты от природы связана только с одним из нас. Подумай хорошенько – и ответь. Кто твой отец?

Марали покачала головой и заплакала. Она мечтала, чтобы появились Клыки или береговики, – надеяться на Гаммона она уже перестала. Чудесные спасения бывают только в сказках.

– Кто твой отец?! – взревел Клакстон и ударил дочь по лицу. У Марали из глаз посыпались искры, и она ощутила на губах вкус крови. – Ты береговик до мозга костей, девчонка! Кто твой отец? Что течёт в твоих жилах?

Марали шевельнула губами.

– Что? – крикнул Клакстон, крепче стискивая горло дочери.

Марали сморгнула слёзы, с трудом сделала вдох и гневно посмотрела на отца:

– Любовь.

– Любо-о-овь, – презрительно передразнил Клакстон и захохотал.

Марали шмыгнула носом и сказала:

– Любовь сильнее крови. Сильнее природы.

– Ах ты, тварь! – Клакстон сжал кулак и размахнулся.

Марали улыбнулась сквозь слёзы. Она знала, что сделала правильный выбор. Ведь её тоже выбрали. Она не сомневалась, что Гаммон сейчас сражается за неё и что его любовь сильнее руки, которая держит её за глотку, и кулака, готового нанести удар.

Девочка закрыла глаза и собралась с духом.

Но удар так и не настиг Марали. Клакстон ахнул и булькнул; рука, сжимающая шею девочки, ослабела. Марали рухнула наземь, в замешательстве глядя на Клакстона. Тот зашатался и повернулся, и Марали увидела у него в спине воткнутый по рукоятку нож.

– Да простит тебя Создатель, сынок, – произнёс дрожащий женский голос. – Да простит меня Создатель.

Нургабог, согнувшись пополам, стояла на лестнице, одной рукой держась за ступеньку, а вторую прижимая к больному боку. На обращённом к свету лице было выражение полного муки торжества.

– Лишь одного человека на свете я люблю больше, чем тебя, – прохрипела она. – Твою дочь.

– Но… но я король берега, – с трудом выговорил Клакстон и, рухнув на колени перед матерью, протянул к ней руки. – Ты не смеешь меня тронуть.

– А ты не тронь девочку, – с усталой улыбкой произнесла Нургабог. – Больше никогда…

Она подковыляла к сыну и обняла его. Оба повалились на землю, не размыкая рук. Клакстон уткнулся лицом в плечо матери и судорожно закашлялся.

– Беги, внучка, – велела Нургабог. Она дышала слабо и прерывисто. – Клыки близко. Беги!

Марали достала нож и перерезала верёвки на лодыжках. Кое-как поднявшись на ноги, девочка слепо бросилась в темноту.

– Гаммон! – закричала она. – Гаммон, я иду!

34

Стыд Артама

Артам летел над Набережной улицей, высматривая Эррола.

Всё это время он смутно сознавал, что скриане готовятся к неизбежной битве. Гаммон повсюду рассылал своих гонцов, извещая скриан о победе в Дагтауне и призывая их на войну. Так рассказывали Марали и Сара. Однако в припадке безумия, когда он слышал собственный бред, но не мог с ним совладать, Артам ничего толком не понимал. Он сам не знал, отчего у него прояснилось в голове, когда Марали пропала, но был благодарен судьбе за это. Кроме Артама, никто из скриан не умел летать. Теперь крылья стали явным преимуществом.

– К оружию! – кричал он, проносясь над улицами. – Клыки в городе! Война!

Артам не оглядывался, чтобы убедиться, поверили ему горожане или нет. Скоро дагтаунцам волей-неволей придётся в это поверить.

Артам миновал Кремпшо и закружил над набережной, выкрикивая:

– Клыки в городе! Клыки в городе!

Прищурив свои орлиные глаза, он увидел дагтаунцев и кимерцев, собравшихся в импровизированном лагере, и лотки торговцев, разбросанные вдоль реки. Его взгляд упал на мужчину, который стоял, прислонившись к стене и скрестив руки на груди. Это и был Эррол, друг и заместитель Гаммона.

Услышав пронзительный голос Артама, Эррол встал по стойке «смирно» и обнажил меч. Артам сложил крылья и устремился к нему. Он с шумом приземлился перед Эрролом и схватил мужчину за плечи:

– Клакстон и береговики тайком провели Клыков в город!

– Много их? – спросил Эррол.

– Не знаю. Сотни. Драка началась на восточной окраине. Но подозреваю, Клыков полно по всему городу.

– Где Гаммон?

– В последний раз я его видел, когда он скакал по крышам под видом Пламенеющего меча.

На краю рыночной площади послышался треск, а потом испуганные крики. Но Артам со своей вестью успел вовремя. Вместо того чтобы бежать, собравшиеся на рынке дагтаунцы гневно хлынули на шум и встретили Клыков оружием.

– Элмер! Ольсин! – крикнул Эррол, когда мимо пробегали двое его товарищей-кимерцев. – Отправьте весть на западную окраину. Велите людям скорей готовиться к бою!

– Но бой идёт здесь, – возразил Ольсин, мечом указав в сторону суматохи.

– Нет, парни, – сказал Артам. – Клыки проникли в город. Бой повсюду.

Элмер и Ольсин как будто смешались, но тут в доме справа раздался грохот. Разбилось окно, и из него, яростно рыча, посыпались Зелёные и Серые Клыки.

Эррол заорал и бешено замахал мечом. Артам взвился в воздух и атаковал кучку Клыков с высоты – в то самое мгновение, когда один из ящеров укусил Элмера за руку. Элмер с воплем упал; остальные сомкнулись вокруг него. Бедняга корчился на земле, а потом замер. Артам и Эррол дрались, превращая одного Клыка за другим в пыль, пока не перебили всю компанию. Ольсин опустился на колени рядом с Элмером, окликая друга, но тот был уже мёртв.

– Ольсин, – сказал Эррол. – Надо предупредить остальных. Ступай.

Ольсин кивнул, коснулся напоследок лба Элмера и убежал.

– Артам, лети на северную окраину и собирай людей – солдат, горожан, кого угодно. Мы растянуты по всему Дагтауну, и если не выстроить оборону, Клыки нас расколют как орех. Пусть все идут сюда. Если мы встанем спиной