(бывших врагов) у себя в стране. И всё же кризис ВО-абвер (два финансовых «отказа» в России и в Америке) окончательно внёс разлад между двумя лидерами украинского движения в эмиграции, и в декабре 1923 года полковник Е. Коновалец принимает решение прекратить контакты с ВО-абвер и покидает должность команданта Главной Команды.

В одном из сообщений спецслужб СССР за 1923 г. говорилось о возникшем конфликте между диктатором и полковником следующее: «…Между диктатурой ЗУНР и группой Коновальца всё время имеются некоторые расхождения, хотя и те, и другие мечтают о создании “Самостоятельной Великой Украины”. Главное расхождение в том, что “диктатура” добивается сначала самостоятельности Галиции, чтобы иметь базу, где можно было бы организовать всеукраинские силы и оттуда начать борьбу за “Соборную Украину”. Группа же Коновальца считает, что украинцы должны временно признать Галицию в составе Польши, тем самым получить от Польши амнистию, возвратиться в Галицию, здесь вступать в военно-повстанческие отряды, проникать на Украину и там создавать украинское государство и только после создания его думать о Галиции»[164].

Довольно объективное заключение с понятным объяснением позиций двух лидеров украинской эмиграции. В то же время украинские исследователи не принимают во внимание участие Е. Коновальца в двух попытках финансирования ВО-абвер за счёт большевистской власти. В Постановлении ЦК КП(б)У. Е. Коновалец стоит на первом месте – это значит, что обращение было от его имени, а не от Е. Петрушевича (он только подразумевался, почему и стоит в скобках). Данный признак также может свидетельствовать: Е. Петрушевич как глава бывшего государства не желал представать перед Западом как контактёр с большевиками. Поэтому и выставлял Е. Коновальца как «просителя» денег для «благородного» национально-освободительного движения в рамках «грядущей мировой революции». О том, что именно в таком контексте рассматривалось его обращение, у нас нет сомнений. Что нельзя сказать в отношении Е. Петрушевича, которому с 1924 г. выделялась скромная сумма в размере 400 долларов в месяц[165]. Скорее всего, для напоминания диктатору, что он является, как мы считаем, агентом Коминтерна.

Сведения о попытках Е. Коновальца заручиться финансовой поддержкой Киева и Москвы для поддержания украинского национально-освободительного движения также свидетельствуют, что декларированные полковником и его окружением планы организации борьбы с оккупантом Украины, т. е. большевиками, в рамках приведённых документов теряют свою доказательную способность. Трудно себе представить, что Москва или Киев предоставили Е. Коновальцу денежные средства, как это, например, было в Берлине в 1923 г., для борьбы с большевистским режимом на Украине! Следовательно, ни о какой борьбе с оккупантами (большевиками) говорить не приходится. Все эти потуги полковника оказались всего лишь политической профанацией, а по отношению к украинскому народу – предательством его ожиданий борьбы и освобождения от оккупантов, будь то польских или большевистских. По большей части различные толкования поведения Е. Коновальца в вопросе организации некоего национально-освободительного движения на Украине – это всего лишь попытка мифологизации образа «национального героя», желание сформировать культ личности полковника как преемника исторических знаковых народных фигур, начиная с Сагайдачного, Подковы, Полуботыка, Мазепы и т. д. Прямо скажем, попытка не совсем удачная по причине хотя бы изначального предательства Е. Коновальцем своих же «товарищей по оружию».

О чём идёт речь?!

В конце декабря 1923 г. Е. Коновалец по требованию Е. Петрушевича подал в отставку с поста команданта Главной Команды ВО-абвер, чтобы не привести к откровенному конфликту между ВО-УВО и правительством ЗУНР. Функции Начальной Команды ВО-УВО ЗУНР переняла «Политическая Коллегия» под руководством военного референта правительства ЗУНР атамана Я. Селезинка. Краевым Командантом ВО-абвер на ЗУЗ был назначен полковник А. Мельник[166].

И вот на фоне этого раскола в военной организации спустя два месяца во Львовской резидентуре ВО-абвер опять произошёл «провал». На этот раз он оказался намного серьёзнее по своим последствиям и трагичнее для её участников. 9 февраля 1924 г. на квартире, где проживала связная Е. Коновальца и А. Мельника – Ольга Басараб, представители информационного отделения дирекции полиции Львова по постановлению комиссара полиции Леона Кайдана провели обыск. В ходе обыска были обнаружены секретные разведывательные материалы:

1) Детальное описание всей польской армии на французском языке «Оdrere de Battable», на 19 листах;

2) Пакет экземпляров разведывательных инструкций разведывательного реферата при КWОІ на русском языке, с пояснениями о проведении разведывательных акций;

3) Сборник черновых записей с детальным отчётом о шпионских акциях, проведённых на территории Польши с 1 августа 1923 г., о состоянии отдельных полков и отделов, организации разведывательного и контрразведывательного отделов с указанием фамилий и званий (т. е. списочный состав сотрудников разведки и контрразведки Польши);

4) Копии приказов Краевой Команды УВО с инструкцией о ведении разведывательной работы;

5) Реферат «Volkskrieg» на немецком языке о способах и тактике повстанческой (революционной) борьбы и реферат на немецком языке «Lago Polen», в котором описывалось положение в Польше с комментариями к военным приготовлениям на случай войны;

6) Два плана воинских казарм, изготовленных на белой кальке;

7) Приказы (тетрадь на 20 страницах) 10-го полка сапёров, 10-го полка артиллерии и планы их казарм.

Оказалось, что разведывательная сеть ВО-абвер охватывала почти всю Польшу и находилась в городах: несколько агентов во Львове, агенты в Станиславове, Тернополе, Варшаве, Бресте, Вильнюсе, Лодзе, Ковеле, Кракове, Коломые, Стрые, Луцке, Владимире-Волынске, Катовицах и Познане[167].

На допросе Ольга Басараб отказалась отвечать на вопросы следствия и выдавать членов разведывательной сети. В ночь с 12 на 13 февраля она покончила жизнь самоубийством в камере № 7 тюрьмы «Бригидки» г. Львов (в действительности скончалась от побоев во время допросов, а уже в камере надзиратели надели ей петлю). Следствие утеряло главного свидетеля. Вскоре был арестован один из предполагаемых сообщников О. Басараб, сотник Василий Коваленко. Бывший начальник контрразведки при штабе Главного атамана С. Петлюры и агент ВО-абвер. В. Коваленко был привлечён в организацию А. Мельником, который служил вместе с ним в штабе Украинской действующей армии в 1919–1920 гг. Показания В. Коваленко использовались в судебном процессе против Краевого Команданта ВО-абвер, полковника А. Мельника (арестованного 10 апреля 1924 г.) и группы членов ВО-абвер.

Ольга Басараб

Вторым делом по разоблачению шпионской сети Львовской резидентуры явилось дело Стецива и группы агентов ВО-абвер в г. Перемышляны (Львовского воеводства).

Провал Краевой экспозитуры был использован польскими властями для разжигания национальной ненависти к русинскому населению, ужесточению «пацификации» («умиротворению»), ограничению различных прав и свобод для этой этнической группы, что со временем обернулось в новые саботажные акции в конце 20-х – начале 30-х годов. Однако весной 1924 года бывшее руководство правительства ЗУНР, которое было обвинено Польшей в проведении враждебной деятельности в интересах Германии, попыталось выяснить причины очередного сокрушительного