Рич зашел в duty-free. Взял шампанское и долго выбирал кольцо. Взял «Cartier». Они с Варварой много раз мерялись, и он точно знал, что его мизинец — это ее обручальный палец.

* * *

— Встать, суд идет! — как-то торжественно, но одновременно пугая даже ни в чем не виновных, пронеслось по залу заседаний.

«Блядь, понеслось», — пронеслось в голове Мейерхольда.

— Мейерхольд, не волнуйся, — словно почувствовал волнение адвокат Прозорновский.

За несколько дней их совместной работы они успели подружиться и перешли на «ты», а Мейерхольд попросил адвоката называть его «Мейерхольдом». В свою очередь, Прозорновский попросил называть его просто «адвокатом».

Судья, в торжественно красивой мантии, поднялся и сел на трон. Прозорновский коротко, но уважительно поклонился.

Тот давно знал Прозорновского по работе, прекрасно понимал, что будет «мочилово», и искренно любил его за профессионализм.

Прозорновский тоже любил и уважал судей. Он уважал и «встать, суд идет», и их мантии с величавостью «на гране», их троны. Он вообще любил греческую мифологию.

— «Адвокат», а где у него эта шляпка плоская на голове? — в нервическом ожидании спросил Мейерхольд.

— Это ты фильмов насмотрелся. Голова должна быть непокрытой, — улыбнулся Прозорновский.

— Слышь, — пытался подбодрить себя Мейерхольд, — а в парике можно выходить, если судья лысый?

— Можно.

— А в бигудях?

— Ну, если только судья — женщина-склеротичка.

— А с пирсингом могут быть? Ну, чтоб из носа торчала какая-нибудь железяка?

— Из носа может торчать только меч правосудия.

Мейерхольд заржал.

Судья неодобрительно посмотрел и предложил всем сесть.

Верника в зале не было, зато была прямая трансляция на Втором канале. Свободный проход зрителей. Из-за ажиотажа, раздутого Фрайфманом вокруг процесса, в зале сидели и депутаты, и артисты, и представители международных корпунктов, и политологи… Рядовых зрителей не пустили, хоть и было объявлено открытое слушание. Говорят, что в перерыве в женском туалете видели и Аллу Борисовну, но в зале ее никто не узнал. Да и не до нее было.

На первом ряду сидел Сергей и очень нервничал. Он нервничал сильнее всех, потому что чувствовал вину за происшедшее.

После того как судья зачитала суть обвинения, выдвинутого против Мейерхольда, тому было предоставлено слово.

— Ваша честь, — Мейерхольд значимо поклонился. — Спасибо, что пришли, — обратился он к залу. — Смотрите, это будет интересно, — в телекамеру. — Я не собираюсь просить вас снизить срок — мне это просто не нужно.

Судья поправил очки, а Мейерхольд продолжил:

— Я не собираюсь просить прощения у общества и каяться за свой поступок, у вас он называется «преступление». Мне уже давно не нужно стыдиться себя, — Мейерхольд осмотрел зал. — Я помню, когда это было последний раз в моей жизни. — Мейерхольд посмотрел в камеру, а операторы стали медленно увеличивать его изображение. — Представьте себе временную базу для боевого взвода. Туалет метрах в семи.

— Обвиняемый, что вы можете сказать по существу дела?! — нетерпеливо перебил судья.

— Ваша честь, то, что я сейчас говорю, имеет непосредственное отношение к делу, я прошу вас выслушать меня!! — жестче, чем нужно, произнес Мейерхольд.

Сергей, все время ожидающий чуда, что Мейерхольда отпустят, а его отпустит, тихо прошептал: «Пиздец, Мейерхольда не остановить».

— Вы находитесь там, выдвигаясь на отдельные вылазки. И вот дорога между базой и туалетом становится простреливаемой для снайперов. Да, мои друзья от искусства, мои любимые политики, — Мейерхольд говорил спокойно и слегка улыбаясь, — да, мы срали под себя.

— Я попрошу вас воздержаться от крепких выражений, выношу предупреждение и делаю вам предупреждение, — занервничал судья. — Секретарь, занесите это в протокол.

— Извините уж меня, — всплеснул руками Мейерхольд, затем повернулся в камеру, — ничего, что тогда на войне я не смывал за собой?

В зале раздался нервный смех, кажется, Пенкина. Мейерхольд продолжил.

— Кто-нибудь из вас, — повернулся Мейерхольд к залу, — держал в руках кишки своего друга, когда тащил того на базу?! А вам, — он повернулся в телекамеры, — а вам когда-нибудь простреливали легкое?!

Мейерхольд задрал рубашку. В зале прокатилась волна.

— А мне простреливали!

Мейерхольд сел на скамью, потом судорожно встал.

— И чем больше срок мне дадите, тем лучше. Спасибо.

Сел опять.

Осмотрев зал, судья предоставил слово адвокату Прозорновскому.

* * *

В самолете Ричард получил сообщение от Горрова: «Спорим, ты открыл конверт еще в аэропорту?»

Рич заулыбался и попросил принести виски у стюардессы. За пять долларов она не отказалась сделать это до взлета. Ричард открыл письмо.

«Перец, чтоб понять, что ты достоин Варвары и себя, просто подумай и отметь то, что ты уже успел сделать за свою прожитую жизнь. Это позволит оценить в себе человека. Обнимаю. Горров».

Ричард достал ручку и начал подчеркивать:

1. Полюбить жизнь.

2. Не спать три ночи подряд.

3. Съездить на Валаам.

4. От избытка чувств обнять незнакомого человека.

5. Убегать от огромной собаки.

6. Вырастить кактус.

7. Купить просто так ведро яблок у старушки.

8. Завести двух кошек.

9. Гулять во вьюгу.

10. Выиграть в гляделки.

11. Потерять друга.

12. Познакомиться и подружиться с человеком, родившимся в тот же день, что и ты.

13. Гулять без зонта под дождем.

14. Гулять в одиночестве.

15. Погладить тигра.

16. С разбегу вбежать в воду.

17. Простить ненависть.

18. Пробыть в одиночестве несколько дней.

19. Напиться.

20. Разбить окно (специально).

21. Оскорбить человека (случайно).

22. Кататься на санках.

23. Прыгнуть с парашютом.

24. Говорить со стариками весь день.

25. Пожить вместе с нелюбимым человеком.

26. Пришить свой палец к кофте.

27. Упасть в глубокую яму.

28. Сильно испугаться.

29. Подарить что-то ценное кому-нибудь.

30. Забить на работу.

31. Сказать родителям: «Я вас люблю» искренно.