При хорошей скорости этих секунд должно хватить.

А может и не хватить.

По мере того как этот план обретал четкие очертания, комната наполнялась табачным дымом. Саймонс сидел, непрерывно куря свои небольшие сигары, слушая, задавая вопросы, направляя обсуждение. Это выглядит чрезвычайно демократичной армией, подумал Кобёрн. По мере того как они углублялись в этот план, его друзья забывали о своих женах и детях, своих ипотеках, своих газонокосилках и автомобилях с кузовом «универсал», забывая также, насколько дерзким был замысел выкрасть друзей из тюрьмы. Дэвис перестал паясничать, Скалли больше не казался мальчишкой, но стал чрезвычайно хладнокровным и расчетливым. Поше, как обычно, стремился обговаривать все до обалдения. Булвэр, как обычно, проявлял чрезвычайный скептицизм.

Послеполуденное время перетекло в вечер. Они решили, что фургон остановится перед железными перекладинами ограды. Такая парковка ни в коем случае не выглядела бросающейся в глаза в Тегеране, сказали они Саймонсу. Полковник расположится на переднем сиденье подле Поше, с дробовиком под курткой. Он выскочит и встанет перед фургоном. Задняя дверь фургона откроется и выпрыгнет Ралф Булвэр, также с дробовиком под курткой.

Пока что все будет выглядеть так, как будто ничего особенного не произошло. При готовности Саймонса и Булвэра обеспечить огонь прикрытия Рон Дэвис выскочит из фургона, влезет на крышу, сделает шаг с крыши на верх забора, затем спрыгнет вниз во двор. Дэвиса выбрали для этой роли, потому что он был самым молодым и физически пригодным, а прыжок с двенадцати футов – дело нелегкое.

Кобёрн последует за Дэвисом через забор. Он не был в хорошей форме, но его лицо было более знакомо Полу и Биллу, так что они поймут, как только увидят его, что их спасают.

Далее Булвэр опустит лестницу во двор.

Ошеломляющие действия должны позволить им зайти так далеко, но в этот момент охрана наверняка отреагирует. Тогда Саймонс и Булвэр выстрелят из дробовиков в воздух.

Тюремные охранники упадут на землю, заключенные иранцы в испуге беспорядочно замечутся, и спасатели выиграют еще несколько секунд. А что, если вмешается кто-то снаружи тюрьмы, поинтересовался Саймонс – полиция или солдаты на улице, революционные мятежники или просто неравнодушные прохожие?

Было принято решение об установке двух фланговых охранников, по одному на каждом конце улицы. Они прибудут в автомобиле за несколько секунд перед фургоном, вооруженные легким оружием. Их задачей будет просто остановить любого, кто попытается помешать спасению. Это поручение было возложено на Джима Швибаха и Пэта Скалли. Кобёрн испытывал уверенность в том, что Швибах в случае необходимости не остановится перед тем, чтобы стрелять в людей, Скалли же, хотя никогда в жизни не застрелил ни одного человека, стал настолько на удивление хладнокровным во время обсуждения, что, по предположению Кобёрна, он проявит подобную же жестокость.

Гленн Джэксон сядет за руль автомобиля – поэтому не возникнет проблемы Гленна-баптиста, вынужденного стрелять в людей.

Тем временем в суматохе, возникшей во дворе, Рон Дэвис обеспечит близкое прикрытие, касающееся любых охранников, находящихся поблизости, в то время как Кобёрн выхватит Пола и Билла из толпы и загонит их на лестницу. Они спрыгнут с верхушки забора на крышу фургона, затем оттуда на землю и в конце концов заберутся в фургон. За ними последует Кобёрн, затем Дэвис.

– Эге, я подпадаю под самый большой риск, – заметил Дэвис. – Черт побери, я иду первым и возвращаюсь последним – открыт больше всех.

– Не базарь, – оборвал его Булвэр. – Следующий вопрос.

Саймонс устроится на переднем сиденье фургона, Булвэр вскочит на заднее и захлопнет дверь, а Поше умчит их на головокружительной скорости.

Джэксон подберет в свой автомобиль часовых на флангах, Швибаха и Скалли, и последует за фургоном.

Удирая, Булвэр будет иметь возможность стрелять через заднее окно фургона, а Саймонс обеспечит прикрытие дороги впереди. Скалли и Швибах в автомобиле возьмут на себя любое серьезное преследование.

В заранее оговоренном месте они выскочат из фургона и разбегутся по нескольким автомобилям, затем отправятся на военно-воздушную базу в Дошен Торрех, на окраине города. Самолет военно-воздушных сил вывезет их из Ирана: каким-то образом устроить это будет делом Перо.

В конце вечера у них был подготовлен набросок осуществимого плана.

Перед отъездом Саймонс приказал им за пределами озерного дома не разговаривать об операции по спасению – ни со своими женами, ни даже друг с другом. Каждый должен придумать липовую историю, почему они на неделю или около того уезжают из США. И, добавил полковник, бросив взгляд на пепельницы, переполненные окурками и упитанные талии, каждый должен разработать собственную программу упражнений, чтобы держаться в форме.

Спасение больше не было сумасбродным замыслом в голове Росса Перо: оно стало реальным планом.

* * *

Джей Кобёрн оказался единственным, предпринявшим серьезное усилие обмануть свою жену.

Он вернулся в отель «Хилтон» и позвонил Лиз.

– Привет, лапушка.

– Привет, Джей! Где ты?

– Я в Париже…

Джо Поше также позвонил жене из «Хилтона».

– Ты где? – набросилась она на него.

– Я в Далласе.

– Чем ты занимаешься?

– Ясное дело, работаю на «ЭДС».

– Джо, мне позвонили с «ЭДС» из Далласа и спросили, где ты!

Джо осознал, что некто, не посвященный в секрет спасательной команды, пытается найти его.

– Я не работаю с этими парнями. Я работаю с Россом. Кто-то забыл известить об этом кого-то, вот и все.

– Над чем ты работаешь?

– Это связано с кое-какими вещами, которые надо сделать для Пола и Билла.

– О…

Когда Булвэр возвратился в дом своих друзей, у которых гостила его семья, дочери Стэйси-Элейн и Кисия-Николь спали. Жена поинтересовалась:

– Как ты поработал?

Планировал налет на тюрьму, подумал Булвэр. Однако же вслух он произнес:

– О, неплохо.

Она бросила на него странный взгляд:

– Ну и что же ты делал?

– Ничего особенного.

– Для человека, который занимался ничем особенным, ты был слишком занят. Я звонила два или три раза – мне сказали, что не могут тебя найти.

– Я не сидел на месте. Слушай, я бы выпил пива.

Мэри Булвэр была доброй простодушной женщиной, чуждой всяческой лжи. Помимо этого, она была наделена немалым умом. Но ей также было известно, что у Ралфа весьма твердые установки насчет роли мужа и жены. Эти идеи могли быть старомодными, но в этом супружестве они действовали. Если была какая-то сфера его деловой жизни, о которой муж не хотел с ней разговаривать, ну что же, Мэри не собиралась пререкаться с ним по этому поводу.