В феврале 1994 года Бретт Гуревич ехал по бульвару Санта-Моника к своему дому в Студио-Сити в коричневом универсале «Вольво» 1984 года выпуска. В стереосистеме его машины играла кассета с финальными миксами третьего альбома The Offspring, который должен выйти через два месяца под названием Smash. Водитель с растущим недоверием прислушивался к музыке, которая на максимальной громкости играла в машине. «Я не мог поверить, насколько запоминающимися и громкими были эти песни», – вспоминает он. Вместо того чтобы свернуть на подъездную дорожку к дому, он объехал квартал, «может быть, двадцать раз», чтобы слушать музыку «снова и снова, снова и снова». Когда он наконец остановил машину, он прошел через парадную дверь и приветствовал жену словами: «Дорогая, теперь все будет по-другому».

Если для Бретта Гуревича было очевидно, что 1994 год должен стать судьбоносным для него и для The Offspring, то сама группа не обладала такой уверенностью. Но владелец звукозаписывающей компании наслаждался музыкой подопечных как слушатель, а не как участник изматывающей и хаотичной студийной работы. На студии Track Records альбом Smash собирали по кусочкам, некоторые из которых имели больше смысла, чем другие. Нудлза не впечатлили ни темп, ни структура песни «Self Esteem», и он не понимал, почему ее не сыграли на самом высоком уровне, на который была способна группа. В другом месте он не смог понять смысл фразы «их нужно держать отдельно» из песни «Come Out and Play» и был вынужден поддаться увещеваниям Декстера Холланда, что в контексте песни эта фраза будет звучать эффектно и обретет смысл. Несмотря на тщательную подготовку, Холланд переделывал песни в студии. Он часами писал новые тексты, а потом столько же часов записывал их на пленку. Слова песни «It’ll Be a Long Time» и заглавный трек альбома возникли в результате этого процесса. Даже в последний вечер темп работы оставался напряженным. Выйдя из студии, солист окунулся в солнечный свет нового дня. К тому времени, как альбом благополучно прошел все круги ада, был учтен каждый цент бюджета на звукозапись Smash.

Бретт Гуревич не единственный человеком на Epitaph, чей слух услаждал последний альбом The Offspring. Джефф Абарта, бывший однажды хозяином времени и пространства Epitaph, вспоминает свою реакцию на выход альбома: «Божечки мои, что у нас здесь?» В музыкальной индустрии немало людей, которые заявляют, что любят те группы, с которыми им довелось работать. Однако Абарта не из их числа. «[Smash] пиздец какой панковый, – говорит он. – Это суперэнергичный альбом». Тем не менее сперва он относился к группе с меньшим энтузиазмом. Услышав песню «Dirty Magic» из Ignition – трек, которому Декстер Холланд приписывает ключевую ролью в развитии The Offspring, – он решил, что это тоже «чертовски потрясающе». Но его большие надежды на пластинку не оправдались, и, по его мнению, «альбом действительно не удался». Тем не менее он «уже видел, что группа обладала хорошим потенциалом».

Бретт Гуревич вспоминает, как нарек «Come Out and Play» очевидным претендентом на главный сингл Smash. Песня, которую Декстер Холланд написал под впечатлением от поездки через гетто Уоттс и Комптон по пути в Университет Южной Калифорнии, явно занимала первое место среди равных в трек-листе альбома. Этот шлягер панк-рока высокой пробы обладает качествами, которые выделяют его на фоне конкурентов. Разумеется, вклад Блэкбола сыграл решающую роль. Не меньшую лепту внес запоминающийся восточный гитарный риф, который звучит аккурат перед фразой «их нужно держать отдельно» и пронизывает всю песню.

Музыка задает веселый и даже беззаботный тон, но текст, помещенный поверх мощных мажорных аккордов, представляет собой хорошо продуманный подход к серьезной теме. «К тому времени, как вы услышите сирену, будет уже слишком поздно», – поет Холланд. Он рассказывает о потасовках не от лица участника, а лишь описывает последствия. Это мудрое и надежное решение. Рассказчик не находится в самой гуще этой истории, так же как прожитые и потерянные здесь жизни не принадлежат ему. «Один идет в морг, а другой – в тюрьму, / один из них убит, а от другого осталось мокрое место», – говорит он. По пути к искрометному припеву фраза «нескончаемая череда смерти, насилия и ненависти / затянет веревку на вашей собственной шее, на вашей же шее…» ошибочно смахивает на гневное нравоучение. И снова ключевое значение здесь играют звук и выгодная позиция наблюдателя. Декстер Холланд не похож на пацана из пригорода, заглянувшего в трущобы, или на выходца из среднего класса, который не имеет морального права рассказывать эту историю.

После выпуска сингла 10 марта 1994 года радиостанция KROQ сразу же начала крутить «Come Out and Play». За шесть лет, прошедших с тех пор, как телеканал включил в ротацию «Prison Bound» Social Distortion, к всеобщему удивлению и без особых предпосылок, в мире радио многое изменилось. Как всегда, импульс дала песня «Smells Like Teen Spirit», а также последующие синглы с альбома Nevermind. Когда этот стеклянный потолок был разбит, за Nirvana последовали другие: очень неожиданно в плейлисте KROQ обосновались Rage Against the Machine, The Smashing Pumpkins и Soundgarden. Этому примеру последовали станции в других частях Америки. Но и здесь были кардинальные отличия. The Offspring – это не группа, вдохновленная панком или воплощающая дух панк-рока, – это панк в чистом виде. Более того, они представляли культуру, которую до последнего времени старательно игнорировали станции. До этого самый большой успех Epitaph в продвижении своих артистов на радио ограничивался одним-единственным эфиром.

«Bad Religion впервые прозвучали в рамках шоу Родни на KROQ в 1980 году, и это был наш первый прорыв в настоящий панк-мир», – вспоминает Бретт Гуревич. Грег Граффин вместе со своей девушкой вспоминают, как его пригласили «кромешной ночью» в студию KROQ посмотреть ночную трансляцию Родни Бингенхеймера и «послушать, как он играет самые последние новинки, что было действительно весело». Радиокомпания любила приглашать в студию девушек, «хотя в этом не было ничего неприличного», – говорит вокалист. Гуревич вспоминает, что «после 1980 года Bad Religion стали главной изюминкой этого шоу, как и многие группы на ранней панк-сцене, такие как The Germs, The Adolescents и Black Flag. «Мы записывали эти шоу на кассету, чтобы слушать в течение недели… Кажется, он выходил в эфир каждый день после полуночи. Так что все записывали его. Но было совершенно немыслимо, чтобы панк-рок транслировался на волнах обычного коммерческого радио, будь то KROQ или кто-то еще».

Именно Родни Бингенхеймер был диджеем, впервые поставившим The Offspring в эфир. Эта ситуация кажется удивительной лишь на первый взгляд. Как и его коллега Джон Пил с BBC, Бингенхеймер был человеком, который дал огромному количеству групп их первый пропуск на радиоволны, пусть даже многие из этих музыкантов больше никогда не показывались на радарах. Однако к 1994 году авторскую программу Родни Rodney on the ROQ задвинули в трехчасовой блок в три утра понедельника. Родни – человек, который обладает острым чувством музыкальной независимости: «Я всегда был против Eagles, против попсы. В течение нескольких месяцев я четыре часа кряду играл панка». Радиостанция пыталась заткнуть его, даже несмотря на то, что именно он был одним из тех, кто принес ей успех. Его уволили летом 2017 года.