Аджер фыркнул, но промолчал. Сейдж посмотрел на меня. Я не могла понять выражения его глаз.

– Это была наша идея, – сказал он непривычно мягко. – Это Адж подсказал Нейсону такую мысль. Ему она понравилась.

Я замерла. Вот оно что. И верно, ведь в самом начале Сейдж и мне угрожал, что повесит на шею амулет и отправит убить отца. Я могла бы и сама сложить два и два.

– Где он? – спросил Сейдж у соратника.

– А! – Аджер будто только сейчас опомнился. Пожал плечами. – Что-то случилось… он спит, короче. Не знаю, что с ним, его вдруг срубило. Наверное, Нейсон загонял старика. Хотя вон она сказала, что с ним такое бывает, да?

Сейдж перевёл взгляд на меня:

– Тинна?

Я покраснела. Поднялась с кресла, не переставая цепляться за Сейджа.

– Пойдёмте. Я знаю, что нужно делать, чтобы он проснулся.

Лежащий на полу отец был похож на выпившего по случаю завершённой жатвы крестьянина, который до дому добрался, а вот до кровати дойти не успел. Грудь мерно вздымалась, он тихо похрапывал во сне. Я села на пол с ним рядом и взяла за руку. Сосредоточилась, пуская нужный импульс.

Аджер прошёл за мою спину и, судя по скрипу пружин, видимо, сел на кровать. Сейдж остался стоять у дверей, оперевшись спиной о косяк и наблюдая за мной непроницаемым взглядом.

Через некоторое время дыхание отца стало легче и тише, и он открыл глаза.

Я запоздало растерялась. Теперь, когда Нейсон мёртв, чьи приказы он будет слушать? Потеряв хозяина, отец станет свободен? Или амулет подчинения заставляет тебя подчиняться любому?

– Встань, – скомандовал Сейдж, и отец послушно зашевелился, этим давая ответ на мой вопрос. Сейдж повернулся к соратнику: – Займись ребёнком. Приготовь всё, чтобы он был готов отправиться в путь. Нянька тоже, если захочет. Если нет, рассчитай её.

– Сейдж, – я тронула его за руку. – Может, лучше я этим займусь?

Это был хороший предлог, чтобы уйти и не узнать, что произойдёт. В руках у Сейджа оказался его старый враг. Я не была настолько наивна, чтобы вообразить, что Сейдж теперь отпустит его. Но остатки любви к отцу, памяти, уважения не позволяли мне спокойно принять его смерть.

Однако Сейдж покачал головой:

– Останься.

Невольно опустились плечи. Аджер прошёл мимо нас, бросив озадаченный взгляд, но без единого слова. Дверь за ним с глухим стуком закрылась. Тогда Сейдж заложил руки за спину и зашагал по комнате. Остановился и бросил:

– Рейборн. Что у тебя было с Лерией Айсенверт? Отвечай честно.

Я вздрогнула. Сейдж спрашивал о своей матери. Под действием амулета отец не в состоянии солгать, отличная возможность для допроса.

Отец дёрнулся, как будто его огрели плетью. Но ответил глухо и послушно, ровным голосом:

– Я полюбил её с первого взгляда. Заставил её полюбить меня. Поступил нехорошо. Она была замужем и мучилась, что нарушает божеские законы. Ушла от меня. Запретила искать встреч. Потом погибла.

– Заставил полюбить? – Сейдж выделил голосом первое слово.

Меня тоже озадачила и испугала эта фраза. Почему «заставил»?

– Это проклятие и благословение нашего рода, – безэмоционально ответил отец. – Та женщина, которую мужчины рода Рейборн захотят видеть своей женой, неизбежно ответит взаимностью. Это случается только раз в жизни, и никто не может выбрать ту самую. Это просто случается, обычно в возрасте от двадцати до тридцати. Долгие годы этот дар был нашим счастьем, мы передавали знания о нём от отца к сыну. Я виноват в том, что положил глаз на ту, что уже была замужем.

Я ошеломлённо опустила глаза. В ушах звенело. Почему я никогда не слышала об этом? Хотя я ведь не мужчина… сыну бы отец рассказал, но не дочери. Зачем дочери знать о том, что её мать, возможно, приворожена?

А вот Сейджа ударило другое.

– Она… понесла? – хрипловато спросил он.

Отец снова ощутимо вздрогнул. Но ответил спокойно:

– Я ничего не знаю об этом.

Некоторое время длилось молчание. Я думала об отце и неизвестной мне Лерии Айсенверт, матери Сейджа. О том, как отец влюбился и приблизился к ней, может, ещё и не осознавая, что сработает это благословение-проклятие. Как она всё же ответила на его чувства, тем самым предавая своего мужа. Боги, неудивительно, что её муж возненавидел моего отца – особенно если узнал о проклятии. А кроме всего прочего…

Я вспомнила своё притяжение к Сейджу. Которое почувствовала сразу, при первом же взгляде. Поначалу неосознанное, потом оно становилось всё сильнее и сильнее.

Магия рода Рейборн… вот оно что. Даже не зная об этом, Сейдж был во всём сыном моего отца, унаследовав пусть не фамилию, но фамильный дар.

Я подняла глаза и встретила его взгляд.

Горячий, отчаянный, упорный, он словно вывернул меня наизнанку. Боги, Сейдж тоже соединил в уме эту простенькую цепочку. И теперь он растерян и не понимает, чего ждать от меня. Ещё бы, это ведь всё равно, что сказать человеку: женщина, которую ты любишь, с тобой из-за твоего дара – а вовсе не потому, что сама так захотела. И теперь она об этом узнала. Захочет уйти? Возненавидит?

Но я не находила в себе ни ненависти, ни желания уйти. Пусть поначалу и сама не могла понять, почему меня тянет к нему – сейчас я была с ним вполне осознанно. Для меня этот дар семьи Рейборн и впрямь стал скорее благословением. Если бы только не наше родство… но даже так – выбор для меня уже давно был сделан.

Я встала и лёгким быстрым шагом пошла к Сейджу. На его лице промелькнуло что-то очень похожее на панику: кажется, Сейдж и впрямь боялся решения, которое я приму.

Я остановилась перед ним и заглянула в лицо. Он молча ждал, только один раз стали заметны заигравшие на челюсти желваки.

– «Захотят видеть своей женой»? – шепнула я, поднимаясь на цыпочки, опираясь на Сейджа. – Это правда? Где моё предложение?

В следующий миг меня сдавили сильные руки. Сейдж резко и коротко выдохнул, вжимаясь лицом в мою шею. Потом чуть отодвинулся и тихо сказал:

– Ты уже моя жена по факту, несносная женщина, – в глазах ещё оставалось немного виноватости, но обычная для Сейджа уверенность уже возвращалась. – Хочешь связаться с преступником? – и, не дожидаясь ответа, он стал целовать меня в шею, ключицы, грудь.

– По-моему, я уже связалась, – шёпотом ответила я, плавясь в его поцелуях, в его запахе, от которого замирало внутри.

– Скитаться, вести жизнь изгнанника, быть вне закона во множестве стран?

– Ты и за пределами Диомеи успел прославиться? У меня будет знаменитый супруг.

– Быть вместе с одержимым? Жить как на пороховой бочке?

– Мне показалось, вы с Фараиту достигли определённого компромисса.