Я начала биться головой об стену, сначала тихонько, потом все сильнее и сильнее, говоря себе: "Кончай этот бардак, что ты делаешь, кончай, завязывай…" Глаза закатились, больно было ужасно, но легче не становилось. Рядом затормозила машина. А я все пыталась размозжить затылок о бетон, чтобы все наконец прекратилось. Чтобы сделать хоть что-нибудь.

— Луиза…

Тихий голосок настойчиво звал меня, а я не слышала. Голос терпеливо повторял:

— Луиза!

Невесть откуда взявшаяся Лора с тревогой смотрела на меня, опустив стекло машины.

— Я не видела Саида, мне жаль…

Она вылезла, подошла ко мне, взяла под руку:

— Давай пошли со мной, не сиди тут…

Властная и деловая. Озабоченная. Я поднялась, она открыла дверцу, помогла мне сесть. Я спросила:

— Отвезешь меня домой? Мне сейчас не до бесед, так что извини…

— Да что ты, конечно, я вижу…

Она включила зажигание.

Сзади нервно закопошился пес, и Луиза приказала:

— Лежать, Масео, лежать!

Она с тревогой следила за собакой, глядя в зеркало. Я машинально спросила:

— Саид не взял его с собой?

Не скажу, чтобы это меня так уж сильно интересовало, рассудок просто сделал наиболее логичный вывод: "Она одна на улице в такое время, значит — ищет своего мужика. А он, как правило, берет Масео с собой".

Лора улыбнулась:

— Да нет, сегодня я что-то не могла заснуть и решила прогуляться с Масео по Ла-Мадин. Так, собачка?

Странно, но она просто излучала веселый напор.

— Хочешь с нами?

Что за гребаный вопрос? По моему пришибленному виду ясно, что больше всего мне хочется завалиться к себе, принять душ и попытаться привести мысли в порядок. Я отрицательно покачала головой.

Она улыбнулась с понимающим видом. Съехав с холма, повернула налево — в сторону, противоположную моему дому. Я пыталась сохранять спокойствие.

— Чудной ты выбрала маршрут до улицы Аннонсиад.

— Я тебя потом отвезу. У меня проблемы с Саидом, мне правда нужно с тобой поговорить.

Она произнесла это так мило, по-ребячески, нежным голоском, что я взвыла, колотя по приборной доске:

— Да срать я хотела на твои проблемы! Не видишь, как мне хреново? Заехали черт знает как далеко, а у меня мозоли полопались, пешком я не дойду. Так что давай, припадочная идиотка, рули в сторону моего дома!..

Я не каждый день разговаривала с Лорой в подобном тоне, но она, не обращая на меня внимания, взглянула с опаской на собаку и предупредила озабоченным тоном:

— Не беспокой Масео, он немножко нервничает. Не повышай голос.

Я обернулась к собаке — пес как пес, такой же, как всегда, — и заговорила с Лорой, как с безумной:

— Лора, я не шучу, отвези меня домой, у меня жутко болят ноги, я должна поспать, не сейчас…

Кажется, ее все это забавляло. Мы были уже на мосту Вильсона, и она перебила меня властным тоном:

— Вовсе нет, именно сейчас, сейчас или никогда.

Лора была похожа на подростка-хитрюгу, замыслившего какую-то каверзу. Мы ехали через парк Золотой Головы, руки у меня так и чесались врезать ей, но я не умела водить, иначе оторвала бы эту дуру от руля и выкинула на заднее сиденье.

И вот так каждый раз: думаешь, что выбрался, а тиски сжимаются все крепче. Куда бы ты ни шел, что бы ни делал, надеешься на передышку, а тебя подстерегают в темноте.

Я так устала, что махнула на все рукой.

— Ладно, раз уж я сегодня домой не попаду и выспаться мне не светит, помолчу…

Лора, явно обрадовавшись, поспешила меня успокоить:

— Не волнуйся: я тебя потом обязательно отвезу. Ты не пожалеешь, что осталась.

Она вставила кассету в магнитофон, включила звук на полную катушку. Почти лежа грудью на руле, подпевала веселенькому заводному мотивчику.

На заднем сиденье заныл, заскулил Масео — он узнавал дорогу, понимал: сейчас выпустят погулять.

Я вытащила сигарету из пачки "Кэмела", валявшейся на приборной доске.

Я не курила много часов, и от нескольких затяжек стало легче.

Вот так и выживаешь на длинных дистанциях: здесь сигарета, там глоток виски, минутная передышка, два-три глотка воздуха. А потом тяжелая рука хватает тебя за шиворот, вбивает голову в плечи: хорош загорать, давай к делу.

Мы почти приехали. Лора мурлыкала, отбивая рукой такт по рулю. Ладонь маленькой девочки, белая кожа, короткие, аккуратно подстриженные ногти, тонкие пальчики.

Я опустила стекло, щелчком отправила за окно окурок, следя, чтобы его ветром не прибило назад. Убрала звук, спросила, не пытаясь быть милой:

— Так что там у тебя с Саидом? И давай покороче, я не слишком расположена с тобой беседовать…

— Ты знала, что он спит с Мирей?

Короткое замыкание. И шутка:

— А то! Все знали, ведь они обожали трахаться на стойке "Аркады"!

— При всех?

Мы чуть не врезались в ограждение, потому что Лора резко развернулась ко мне всем телом, оскорбленная, серьезная. Я сказала, на полтона ниже:

— Конечно нет. Слушай, какого черта ты вбила себе в голову эту хрень?

— Потому что я их видела.

Я схватилась за голову, произнесла умоляющим тоном:

— Послушай, Лора, сейчас не время… Не засоряй мне мозги… Жаль, что у тебя все так вышло, но…

Я не испытывала никакого желания рассказывать Лоре о том, что нашла истекающую кровью Мирей, с которой заживо содрали кожу — всю кожу. Лора была тщедушной, маленькой, хрупкой, нервной женщиной, и я не хотела пугать ее. Мне было плевать на ее нервы, но я бы не вынесла ни истерики, ни обморока. Я жаждала двух вещей — сна и покоя. Я стала рвать на себе волосы и застонала, в надежде, что она бросит засирать мне мозги своими глупостями. Лора спросила:

— Ты от нее выходила, когда я тебя подобрала?

И — не дав мне времени ответить — прошипела сквозь зубы, очень довольная собой:

— Миленький у нее был вид, да?

— Так ты что, видела?..

— Конечно. Когда ты появилась в конце улицы, я как раз выходила.

— И ты никого не предупредила?

— Нет.

— А за каким хреном ты к ней приперлась в такую поздноту?

— Ты видела.

— Что — видела?

— Они спали, говорю тебе. Я ей показала, этой шлюхе, маленькой грязной стерве, показала, что об этом думаю! Эта подстилка еще издевалась, и я ей показала. Не будет теперь изображать самую умную, не сможет тереться мохнаткой о каждого встречного-поперечного, как течная сука! Она просто не имела права, не имела…