ЭХ, ТЕМПУС-ТЕЙЛЗ!

— За моим долгом обращайся ко мне в любое время, — сказал он Гансу и назвал его «своим другом». И Ганс не смог ответить Темпусу, в глубине души хорошо понимая, что близок к отчаянию, ибо у него не было друга, не было никого, на кого бы он мог Положиться.

Лежа ничком в кровати в одной из комнатушек на втором этаже в самом центре Лабиринта, юноша размышлял, сводя воедино полученные сведения. Встав с ложа, вор принялся расхаживать по комнате, сосредоточенно закусив нижнюю губу. Сейчас Ганс был самим собой и в сердце и в мыслях, будучи только рад, что его никто не видит, ибо хотел, чтобы другие люди видели лишь то, что Ганс желал им нужным показать.

«Мне нужно только сообщить все эти Китти-Кадакитису», размышлял Ганс. Рассказать об услышанном Принцу-губернатору, который приступив к исполнению своих обязанностей, сообщил горожанам, что наведет в городе порядок и восстановит законность и безопасность и повесил среди других Клятвенника-Каджета — наставника, даже больше чем наставника Ганса.

Вот и все, что ему надлежит сделать. Просто доложить полученные сведения и поделиться подозрениями, а дальше выбор за Кадакитисом. В его руках власть, сила, вооруженные люди и сэванх.

Безусловно, на этом заботы Ганса о Темпусе и Кадакитисе закончатся, если он вообще ответственен за нюхающего кррф детину.

Но… предположим, что Его Королевское Высочество Принц-губернатор Кадакитис ничего не предпримет? А вдруг его церберы, эти милые ребята Рэзкьюли и Зэлбар получат его приказания и откажутся их выполнять? Разве рэнканцы не защищают себя? Разве не подчиняются распоряжениям солдаты? Разве нет чести у тех, кто ворует у сильных мира сего?

Если нет, то мир Ганса поколеблется. Несмотря ни на что, в мире не могут не существовать доверие, некое подобие порядка и возможность положиться на другого. Ганс вздрогнул и дико огляделся по сторонам. Животное в клетке, объятое страхом, хочет на волю, но боится и того, что за прутьями клетки. Даже тень теней не желает жить в перекошенном и неустойчивом мире. Лучше и впрямь не знать, что мир может оказаться игрушкой в руках Хаоса и Случая. Сражаясь с ними, он научился доверять Темпусу и был вынужден доверять Кадакитису, когда сидел на дне колодца в Орлином Гнезде. Позднее, несмотря на сопротивление и недоверие, он узнал, что может доверять рэнканцу, и стена недоверия внутри него основательно дрогнула. Возможно, что под маской цинизма скрывается романтик, ищущий совершенства и справедливости наперекор циничным утверждениям.

«Куда лучше рассказать о том, что я узнал, забыть это и вернуться к своим делам». Этого будет достаточно. За Темпусом остался должок и он обещал сослужить службу.

Шедоуспан принялся готовиться к ночному походу. В таком деле без подручных средств не обойтись, хотя Ганс знал, что готовится вовсе не воровать.

«Ты дурак, Ганс», — сказал вор сам себе, присовокупив проклятье от имени Шальпы и согласился с этим, хотя и продолжал готовиться к исполнению намеченного.

Подойдя к двери, юноша остановился и в волнении глянул назад. Только сейчас до него дошел смысл странных слов и взгляда, которые ему подарила два часа назад Мигнариал. Они ничего не значили и были ни с чем не связаны.

— О, Ганс, — вымолвила она со странной напряженностью на детском лице: — Ганс, возьми с собой коричневый горшочек с крестиками.

— С собой куда?

Но девушке пришлось покинуть его ради позвавшей ее матери.

Теперь Ганс уставился на коричневый горшок с двумя иксами по бокам. Мигнариал ничего не знала и не могла знать об этом, но упомянула о нем намеренно, ибо была дочерью Лунного Цветка… Во имя владыки теней, она тоже обладает даром матери!

Ганс подошел, чтобы положить в узел хорошо упакованный контейнер. Горшок был лишь немного больше солдатской фляжки. «Почему Мигнариал? Почему Ильс?»

Он купил его несколько месяцев назад, быстро и не раздумывая, не зная, что там внутри. Мигнариал не видела горшок и не могла знать, что в нем негашеная известь. Она не могла знать, куда он собирался этой ночью, поскольку Ганс только-только решил, что будет делать и не решался признаться в этом самому себе, но ведь она была дочерью ясновидящей.

Глупый, несерьезный и неразумный, обругал он себя, когда опускал горшок в прочную кожаную сумку, которую подобрал на базаре. Он привязал сумку к поясу, забросил ее на спину, коснулся сандалии Туфира, прибитой над дверью и вышел на улицу.

Раскаленное добела солнце постепенно сменило свой цвет на желтый, а потом на оранжевый. Сейчас оно опустилось низко и отбрасывало алый отблеск на темнеющее небо. И совсем не похоже на кровь, заверил сам себя Ганс. К тому же, скоро стемнеет, и отовсюду выплывут его друзья, одетые в индиго и уголь. Его друзья-тени.

«Я мог бы воспользоваться хорошим мечом», — подумал Шедоуспан, скользя меж теней. От слов Мигнариал Ганс по-прежнему не мог успокоиться. Ну чем в его ночном походе может помочь известь? «Длинный нож из ибарси — хорошее оружие, — подумал вор, заставляя себя размышлять о разумных, практичных вещах. — Пора бы все же обзавестись хорошим мечом».

«Ты будешь иметь меч, — гулко прозвучал внутри его сознания голос, похожий на львиный рык. — Если поможешь освободить моего верного и дорогого союзника. Да, и в хороших серебряных ножнах!»

Ганс остановился, замер, похожий на тень от дерева или каменной стены. Он долго умел стоять так — несколько минут назад четверо осторожных прохожих прошли мимо него в такой блюй, что он мог коснуться их, но ни один его не заметил.

«Мне ничего не нужно от тебя, воинственный бог Рэнке, — думал Ганс почти вслух, когда мурашки бегали у него по спине. — Темпус служит тебе. Я

— нет, и не буду».

«Но этой ночью ты делаешь это, ища его», — возразил беззвучный голос, который наверняка принадлежал богу Вашанке. Луна спряталась за облако.

«Нет! Моя служба — это… я не… нет! Темпус мой!.. Мой… я иду на выручку др… человеку, который хочет мне помочь! Оставь меня и иди к нему, ревнивый бог Рэнке! Оставь Санктуарий моему хранителю — быстрому Шальпе и нашему богу Ильсу. Ильс. Ильс, о наш тысячеглазый бог, почему не ты говоришь со мной?»

Ответа не последовало. Набежавшие черные облака напоминали всадников, летящих на конях с разметанными по ветру хвостами и гривами. Ганс неожиданно почувствовал холодок чьего-то присутствия в сознании. Несколько секунд ой уделил проклятьям по поводу того, что дал себя увлечь видениям темной ночи, которой плохо руководила бледная луна, что укрылась сейчас за облаками, словно гулящая девка. Нынешней ночью правил быстроногий Шальпа.

Ганс продолжал идти, теперь уже не меж теней, а под пологом одной большой тени. Шагая по улицам Санктуария, он миновал влюбленную парочку, которая не заметила и не услышала шагов сына Повелителя Теней Шальпы. Вскоре впереди показался прекрасный сад, окружавший дом, в котором обитал скелет с нездоровым лицом по имени Керд. Маленький полумесяц попытался вернуться, но напоминал привидение, тщетно сражающееся с огромными черными тучами, бродящими по небу.