Одна дверь из гостиной — на кухню — открыта, другая закрыта. Он распахнул ее и вошел в кабинет капитана. Включил свет. Везде виднелись дипломы, фотографии кораблей и военных со знаками отличия. Вне всякого сомнения, капитан Бомонт был карьерным офицером. Тяжелый развод и последовавшая за ним сомнительная женитьба могли создать массу личных проблем для этого человека, но в королевском флоте, видимо, этому не придавали особого значения. Подпись на фотографии шестинедельной давности гласила: «За выдающееся руководство прибрежным патрулем во время недельного шторма у Балеарских островов».

Поверхностный просмотр бумаг на столе и в его ящиках ничего не дал. Две банковские книжки подтверждали, что на счету капитана не более трех тысяч фунтов; письмо от поверенного бывшей жены, настаивавшей на праве собственности в Шотландии; несколько моделей корабельных лагов и копии расписаний движения судов.

Холкрофту хотелось подольше остаться в этой комнате, чтобы подобрать ключик к незнакомцу со странными бровями, но он знал, что этого делать нельзя. Он уже и так подвергся риску и теперь должен убираться прочь.

Выйдя из дома, он бросил взгляд через дорогу на окна домов, которые еще недавно были заполнены светом и любопытными. Сейчас не было видно ни света, ни лиц: сон вернулся в Портси. Холкрофт быстро спустился по тропинке, толкнул калитку, не обращая внимания на скрип петель. Открыл дверцу машины и быстро уселся за руль. Повернул ключ зажигания.

Ничего. Снова включил зажигание. Еще раз и еще. Ничего!

Он открыл капот, не заботясь о том, что может кого-то разбудить. У него были другие, более серьезные причины для беспокойства. Аккумулятор только что арендованной машины не мог испортиться, оснований для этого не было. Но даже если бы батарея вышла из строя, он бы услышал легкий щелчок при запуске двигателя. Свет фонаря, падающий на открытый двигатель, подтвердил самые худшие опасения. Все провода оказались перерезанными с хирургической точностью. Срастить их было невозможно, машина нуждалась в ремонте.

И тот, кто сделал это, знал, что американец окажется без средств передвижения в незнакомом городе среди ночи. Если в этом отдаленном пригороде и возможно найти такси, вряд ли оно доступно в такой поздний час: начало четвертого. Кто бы ни испортил его машину, он хотел вынудить владельца оставаться на месте. Чтобы за ним приехали. Надо бежать. Как можно быстрее... добраться до шоссе... сделать бросок на север, подальше от этого проклятого места.

Ноэль закрыл капот. Резкий металлический звук прокатился по улице. Холкрофт направился к светофору, который в эту пору бездействовал. Уже на перекрестке он ускорил шаги, затем побежал. Он испытывал себя. До дороги — полторы мили, и, пока Ноэль добрался до нее, он весь покрылся испариной.

В животе вновь появилась тяжесть.

Свет показался раньше, чем он услышал оглушительный рев двигателя. Прямо перед ним из темноты вырвался ослепительный свет фар, приближающийся с огромной скоростью.

Справа Ноэль увидел дыру в изгороди. Он нырнул в нее, скатился в грязь под кустами, надеясь, что его не заметили. Неожиданно ему стало очень важно скрыть свою связь с Гретхен Бомонт. Она осталась неразгаданной загадкой, несчастной, очень сексуальной... красивой женщиной. Но она представляла угрозу Женеве — так же, как и ее брат.

Машина пронеслась мимо. Его не заметили. Затем звук ревущего мотора сменился визгом колес. Холкрофт высунулся из дыры до пояса, повернул голову налево, сконцентрировав внимание на жилом квартале.

Машина остановилась перед домом Бомонта. Два человека вылезли из нее и побежали по тропинке. Ноэль услышал скрип калитки. Оставаться на месте не имело смысла. Наступил момент для бегства. Он услышал стук дверного кольца, доносившийся до него за сотни ярдов.

Холкрофт пополз вдоль тротуара, прячась в тени изгороди, затем поднялся и побежал.

Он бежал прямо в темноту, к аллее, обсаженной деревьями, оставляя за собой жилые кварталы, моля Бога помочь ему найти первый поворот на шоссе. Он проклинал сигареты, потому что его дыхание прерывалось и начиналась одышка. Пот заливал лицо, толчки в груди становились невыносимыми. Быстрые удары собственных ног об асфальт пугали его. Это были звуки бегущего в панике среди ночи человека, и человеком, охваченным паникой, был он сам.

Шаги. Топот ног. Его собственных. И еще чьих-то! Позади него равномерный, тяжелый, догоняющий топот.

Кто-то бежал за ним! Молча, не окликая его, не требуя остановиться!.. А может, это слух сыграл с ним злую шутку? Возможно, это его шаги эхом отдаются в ушах? Он не смел, просто не могобернуться. Холкрофт быстро бежал — из света в тень.

Он миновал еще один квартал, еще один угол. Повернул направо, зная, что это не тот поворот, который приведет его к шоссе. Он все же свернул. Ему необходимо знать, преследует его кто-нибудь или нет.

Шаги былитам, у них был другой ритм, и они все приближались, сокращая дистанцию. Он не мог больше этого вынести, но не мог и бежать быстрее. И Холкрофт попытался оглянуться через плечо.

Он был там! Фигура человека в свете фонаря на углу улицы. Коренастый мужчина молча нагонял его, беспощадно сокращая разрыв между ними.

Ноги болели. Паника снова охватила его. Он рванулся вперед, но, не выдержав безжалостного преследования, упал ничком, раздирая лицо об асфальт и испытывая жгучую боль в раскинутых в стороны руках. Ноэль перевернулся на спину, инстинктивно поднял ногу, чтобы отразить нападение. Бегущая фигура выскочила из темноты и неожиданно нависла над ним. Пот заливал Холкрофту глаза, и он различал лишь размытые контуры рук и ног нападавшего. Затем огромная тяжесть навалилась на его грудь, чье-то предплечье, словно тяжелый металлический брус, опустилось на его шею.

В последний момент он увидел высоко поднятую руку и черный кулак в ночном небе, сжимающий какой-то предмет. Затем все исчезло. Осталась лишь огромная пропасть, пронизанная ветром. Он падал туда, в бездонную темноту.

* * *

Сначала Холкрофт почувствовал холод, и его тело охватила дрожь. Потом ощутил сырость: казалось, она проникает в каждую клеточку. Он открыл глаза и обнаружил себя лежащим в мокрой траве и на холодной земле. Ноэль перевернулся, чтобы взглянуть в ночное небо. Оно было светлее слева и темнее справа.

Голова разламывалась, лицо горело, руки ныли. Он медленно поднялся и огляделся. Поле. Длинный грязный клочок земли напоминал пастбище. Вдали он различил смутные очертания проволочного забора — колючую проволоку, натянутую между толстыми столбами на расстоянии десяти или двадцати ярдов друг от друга. Это и в самом деле было пастбище. Он почувствовал запах то ли дешевого виски, то ли прогорклого вина. Его одежда была пропитана алкоголем до нитки. Ужасный запах бил прямо в ноздри. Его одежда... портмоне, деньги! Он поднялся на дрожащих ногах, проверил карманы: руки заныли от острой боли, как только он сунул их в мокрую одежду.

Портмоне, часы — все на месте. Его не ограбили, а лишь избили до потери сознания и отвезли подальше от района, где живут Бомонты. Какой-то бред!