— Зачем? — спросил Блейк.

Ричеру захотелось сказать: «Я просто убиваю время, осел, и уж лучше убивать его в дороге, чем сидя здесь», но он придал лицу серьезное выражение и снова пожал плечами.

— Потому что нам нужно думать шире, — сказал он. — Если этот человек выбирает свои жертвы из какой-то категории, нам нужно узнать, почему. Не может же он просто так злиться на всю категорию. Какая-то из этих женщин, если так можно выразиться, чиркнула спичкой. После чего он перенес свою злость с личности на категорию, верно? Так кто же он? И начать можно как раз с сестры Ламарр. Ее переводили из одного рода войск в другой. То есть, служила в двух совершенно разных частях. Это удваивает количество потенциальных контактов.

Прозвучало все достаточно правдоподобно. Блейк кивнул.

— Хорошо, — сказал он. — Договорились. Поедете завтра же.

— Где она живет?

— В штате Вашингтон, — сказала Ламарр. — Кажется, неподалеку от Спокана.

— Кажется? Точно ты не знаешь?

— Я там никогда не была, — огрызнулась она. — Черт побери, я не собираюсь терять весь отпуск, мотаясь на машине туда и обратно.

Ричер кивнул. Повернулся к Блейку.

— Вы должны приставить к женщинам охрану, — сказал Ричер.

Блейк тяжело вздохнул.

— Ради бога, займись арифметикой. Восемьдесят восемь женщин, мы не знаем, какая из них будет следующей, осталось семнадцать дней — если убийца и даже будет придерживаться цикла, три агента на каждые двадцать четыре часа, итого свыше ста тысяч человеко-часов, места разбросаны по всей стране. Мы просто физически не сможем это сделать. У нас не хватит агентов. Конечно, можно предупредить местные отделения полиции, но чем они смогут нам помочь? Так, например, в этом Спокане, штат Вашингтон, полицейское управление наверняка состоит из одного начальника и немецкой овчарки. Время от времени он объезжает свой участок, проверяя, все ли в порядке, но и только.

— Вы предупредили этих женщин?

Блейк смущенно покачал головой.

— Нельзя. Раз мы не можем их охранять, предупреждать их нельзя. Ибо что мы им скажем? «Девочки, вам угрожает опасность, но, извините, вам придется полагаться только на самих себя». Так?

— Нам нужно схватить убийцу, — сказал Пултон. — Это единственный надежный способ обезопасить всех женщин.

Ламарр кивнула.

— Он где-то там. Нам надо очертить круг.

Ричер по очереди посмотрел на всех трех психологов. Они дергают за нужные веревочки, пытаются не оставить его равнодушным. Он усмехнулся.

— Я все понял.

— Отлично, завтра же отправляйся в Спокан, — сказала Ламарр. — А я тем временем еще поработаю с бумагами. С результатами я ознакомлю тебя послезавтра. То есть, у тебя будет информация, полученная от Трента, информация, которую ты добудешь в Спокане, плюс все то, что у нас уже есть. И тогда мы уже будем вправе требовать от тебя настоящего прогресса.

Ричер снова усмехнулся.

— Как скажешь, Ламарр.

— Так что ужинай и отправляйся спать, — сказал Блейк. — До Спокана путь неблизкий. Старт завтра рано утром. Разумеется, Харпер отправится вместе с тобой.

— В постель?

Блейк снова смутился.

— В Спокан, осел.

Ричер кивнул.

— Как скажешь, Блейк.

* * *

Проблема заключалась в том, что Ричер действительно не мог оставаться равнодушным. Запертый в комнате, он лежал на кровати, уставившись на слепой глаз скрытой видеокамеры. Не видя ее. Перед глазами у него все расплылось, превратившись в нечеткое пятно. В зеленое пятно, как будто вся Америка исчезла, превратившись обратно в леса и поля. Нет ни домов, ни дорог, стоит полная тишина, и люди тоже исчезли — все кроме одного, который где-то скрывается. Ричер пристально смотрел на расплывающееся зеленое пятно, продвигаясь по нему взглядом на сто миль, на тысячу миль, на три тысячи, с севера на юг, с востока на запад, пытаясь найти бледную тень, едва уловимое движение. «Он где-то там. Нам нужно его схватить». В эту самую минуту он ходит, или спит, или строит планы, или готовится, и при этом считает себя самым хитрым и ловким человеком на всем континенте.

«Ну, положим, это мы еще посмотрим», — подумал Ричер. Он переменил позу. Ему нужно заняться делом серьезно. А может быть, и не нужно. Необходимо принять решение. Это будет очень важное решение, но пока что Ричер еще не сделал выбор. Перевернувшись на бок, он закрыл глаза. Об этом можно будет подумать позже. Решение можно будет принять завтра. Или послезавтра. Или еще когда-нибудь.

Решение принято. Насчет временно́го интервала. Интервал уходит в прошлое. Пора ускорить ход событий. Три недели — это слишком большой срок. Мысль приходит в голову, ты присматриваешься к ней внимательнее, оцениваешь ее плюсы и минусы, и в конце концов принимаешь решение, не так ли? После того, как джинн выпущен из бутылки, вернуть его обратно уже нельзя. А этот джинн уже выпущен из бутылки. Вырвался на свободу. Теперь его уже не остановить. Так что тебе остается лишь следовать за ним.

На следующее утро завтрак прошел без совещаний. День начался слишком рано. Харпер открыла дверь, когда Ричер еще не успел полностью одеться. Натянув штаны, он ладонью разглаживал мятую рубашку, разложив ее на матрасе.

— Мне нравятся твои шрамы, — заметила Харпер.

Подойдя к Ричеру, молодая женщина с неприкрытым любопытством уставилась на его грудь.

— Откуда вот этот? — спросила она, указывая на правый бок.

Ричер посмотрел вниз. Справа красовалось сплетение хирургических швов, напоминающее перекошенную звезду. Белые и сердитые, швы выпячивались, раздвигаемые спрятанными под ними мышцами.

— Этот след оставила на мне моя мать.

— Твоя мать?

— Да. Меня воспитали медведи-гризли. На Аляске.

Закатив глаза, Харпер обошла его с другой стороны. Слева красовалось отверстие от пули 38-го калибра, задевшей грудную мышцу. Вокруг не росли волосы. Отверстие было большим. Харпер смогла бы засунуть в него свой мизинец, по первый сустав.

— Исследовательская хирургия, — объяснил Ричер. — Врачи проверяли, есть ли у меня сердце.

— Сегодня утром ты в хорошем настроении, — заметила Харпер.

Он кивнул.

— Я всегда в хорошем настроении.

— Ты дозвонился до Джоди?

Ричер покачал головой.

— Даже не пробовал со вчерашнего дня.

— Почему?

— Потому что это пустая трата времени. Ее нет в Нью-Йорке.

— Ты беспокоишься?

Он пожал плечами.