Подавив бунт, рыцари столкнулись со сложным выбором. Они могли уйти из враждебного города без надежды получить плату за свои труды или найти способ облегчить переговоры с Ладиславом. Магистр фон Плотцке выбрал последнее – он захватил Диршау и все прочие крепости, принадлежавшие Бранденбургам, а затем предъявил Ладиславу счет за услуги – десять тысяч марок. Ладиславу не хватало не только роста, но и такта: платить он отказался. Кроме того, король дал понять, что ожидает от ордена услуг, когда бы он ни потребовал их. Отказ заплатить ордену был ошибкой со стороны Ладислава, которая надолго отсрочила объединение Польши и спровоцировала противостояние между Польшей и Тевтонским орденом, тяжким грузом легшим на преемников Ладислава.

Ладислав не учел уроков Риги, с которой орден воевал с 1298 года. Возможно, это было результатом его гордыни. Наверное, Ладислав не мог и вообразить, что находится в опасности, как архиепископ Риги. А может быть, подобно многим удачливым людям, он стал слишком полагаться на свое везение и способность избегать опасных ситуаций. Ладислав немногого добился бы в жизни, если бы уступал каждый раз своим могущественным противникам или смиренно принимал происходящее, и как все удачливые представители рода Пястов, он полагался на свою способность убеждать собеседников, на свои личные качества, наконец, на силу.

Магистр Генрих заявил, что Помереллия останется у ордена до тех пор, пока их спор не будет решен[44].

Его дипломаты заключили соглашение с Бранденбургами, которые в 1309 году продали свои права на Помереллию Тевтонскому ордену. Цена была десять тысяч марок. Таким образом, в 1307-1310 годах Помереллия окончательно перешла в руки ордена.

Этот шаг был ответом магистра Пруссии на угрозу объединявшегося Польского королевства. Генрих не мог позволить Ладиславу задаром использовать рыцарей ордена и его дружбу, тем более предъявлять права на власть над орденом. Наоборот, орден теперь подкрепляли налоги и воины Западной Пруссии, союз с Бранденбургами и открывшиеся пути снабжения из Германии. Теперь тевтонские рыцари были уверены в том, что смогут одолеть любую польскую армию.

Эти действия магистра были ошибкой. Но ошибка эта стала ясна только в ретроспективе. В то время, как и спустя многие десятилетия, рыцари ордена считали, что все идет правильно, более того, они думали, что это было гениальным разрешением конфликта. Орден действовал, придерживаясь буквы закона в гораздо большей степени, чем большинство правителей того времени, расширявших свои владения. Не будем забывать, что в ту эпоху буква закона была гораздо важнее его духа. Тогда вопрос национальных связей обычно считался мелким и неважным: династии переезжали из страны в страну, провинции обретались и терялись в войнах, их покупали и продавали, а желания населения никто не принимал в расчет. В тот момент, кстати, рыцарство и дворянство Западной Пруссии смотрело на Ладислава как на угнетателя. По всем принятым тогда стандартам тевтонские рыцари поступили честно и благородно. Но польские рыцари и знать не уступили, как ожидалось: они поддержали Ладислава и его преемников в требовании вернуть провинцию, которая была очень слабо связана с королевством большую часть XIII века. Польское национальное чувство сделало Помереллию пробным камнем патриотизма, а общий антинемецкий настрой сосредоточился на Тевтонском ордене. Связанные спором о Западной Пруссии, ни Польша, ни орден уже не могли эффективно решать свои проблемы на восточных границах.

Враждебное отношение со стороны поляков сделало невозможным для ордена победу в крестовом походе против самогитийских и литовских язычников. Но следует помнить, что даже если бы тевтонские рыцари могли предвидеть долгосрочные последствия своих действий, у них не было другой возможности ответить на вызов Ладислава. Пруссия уже стала центром деятельности ордена. Через двадцать лет после потери Акры немецкие монастыри ордена неохотно признали, что их шансы вернуться в Святую землю невелики, и решили сосредоточить свои силы на непрекращающемся крестовом походе против прибалтийских язычников.

В этой ситуации Великий магистр ордена Зигфрид фон Фойхтванген перенес свою ставку из Венеции в Мариенбург.

Во-первых, этим признавалось, что продолжительные жалобы прусских рыцарей ордена на забвение их нужд имели под собой основание. Действительно, их долго копившиеся обиды и раздражение вылились на бурно прошедшем Великом капитуле 1303 года в Эльбинге. Во время капитула прусская и ливонская делегации ожесточенно спорили с немецкими и венецианскими представителями, требуя отставки Великого магистра Готтфрида фон Гогенлоэ. До самой смерти последнего через восемь лет орден находился почти на грани раскола. В эти годы Зигфрид фон Фойхтванген не решался пересечь Альпы, даже чтобы провести инспекцию или набрать добровольцев, из опасения оскорбить тех рыцарей, что предпочитали ждать нового крестового похода в Святую землю. Во-вторых, ситуация в Италии становилась опасной. В 1303 году король Франции организовал захват папы Бонифация VIII, а следующий папа перебрался в Авиньон, где, как заявляли и он, и король, ему будет безопаснее. Через четыре года посланцы короля снова оскорбительно обошлись со Святым престолом. По приказу короля Франции был арестован весь Орден тамплиеров по обвинению в ереси. Его рыцари признались во множестве невероятных и чудовищных преступлений, а позднее многие были сожжены заживо. Владения ордена были конфискованы. В начале 1308 года тамплиеры были арестованы и в Англии.

Наблюдая развитие событий, Зигфрид фон Фойхтванген заключил, что лучше ему перенести резиденцию в более безопасное место, поскольку в тот момент в Италии и Германии у тевтонских рыцарей не было друзей среди правящих семейств, а богатство ордена могло ввести в искушение правителей, нуждавшихся в средствах. Кроме того, у ордена не было исторических связей с Венецией – это было лишь место, удобное для ведения политики в Средиземноморье. А в ближайшие годы не предвиделось возможности организовать крестовый поход с размахом, достаточным, чтобы вновь укрепиться в Святой земле, так что рыцари, располагавшиеся вне Прибалтики, были не нужны никому. Если каким-либо чудом крестоносцы вернулись бы в Палестину, орден присоединился бы к ним, но пока он направлял свои силы на войну против язычников в Прибалтике. Фон Фойхтванген разместил в Мариенбурге свою постоянную резиденцию в 1309 году, но только уже следующий Великий магистр, Карл фон Триер, смог укрепить свою власть над магистрами провинций, вновь сделав пост Великого магистра реально действующим. К тому времени уже все его рыцари осознали новую цель ордена – истребление воинствующего язычества в Прибалтике.

Фон Фойхтванген назначил новых чиновников, дав им более громкие должности, до того существовавшие лишь в Святой земле, назначил протекторов в сельские провинции и организовал монастырь ордена в Данциге. Город к тому времени оправился от последствий мятежа и снова стал ведущим коммерческим центром в Прибалтике, а его горожане и ремесленники перестали считать правление ордена жестокой деспотией.