Рейчел изумленно глядела на него, внезапная смена его настроений всегда заставала ее врасплох.

– Зачем ты это говоришь? – взорвалась она. – Ты и адвокату сказал эту чепуху?

– Я не такой дурак, чтобы выкладывать все ему начистоту.

– Нет никакого договора! – крикнула она. – Почему ты все время о нем твердишь?

– Как это нет! Тогда какого черта я здесь делаю? – Бо смерил ее холодным взглядом. – Я сплю с тобой, а ты пользуешься моей дорогой. Если это не договор, то уж не знаю, как это назвать.

Губы Рейчел дрожали. Ей пришлось отвернуться, чтобы он не увидел ее слез.

– Ты никому не веришь, – произнесла она дрожащим голосом. – Никому.

– А почему я должен верить? Если ты имеешь в виду себя, то я тебя совсем не знаю. Мы чужие.

– Мы занимались любовью!

– Ну и что? Я занимался этим не только с теми, кого знал. Как и ты, – добавил он с убийственной нежностью. – Ты с этим не можешь смириться? С тем, что мы переспали друг с другом и все же остались чужими? Черт возьми, такова жизнь, пора тебе это знать.

Она повернулась к нему лицом.

– Теперь ты мне не чужой. Я помню, что ты мне говорил, когда мы были вместе. – Увидев, как сверкнули его глаза, она продолжала: – Ты говорил совсем другие вещи. Но я не боюсь тебя!

Бо грубо схватил ее за руки выше локтяи притянул к себе.

– Молчи! – прохрипел он. – Молчи, Рейчел! – Он опустил голову. – Ты просто еще одна дикая рыжая кошка, хоть и похожа на ангела. И я хочу от тебя лишь одного.

Губами он нашел ее дрожащие губы и впился в них, пытаясь приоткрыть их языком. Рейчел застонала, охваченная изумительными ощущениями, рассчитанными на то, чтобы сломить ее сопротивление. Но когда она порывисто прильнула к нему, Бо вздрогнул и сжал ее в объятиях, не думая больше ни о чем. Поцелуй, который она ощутила на своих губах, был напоен таким страстным желанием, что буквально приподнял ее, она касалась пола лишь носками туфель.

Внезапно Бо чуть отпрянул назад. Его глаза под густыми темными ресницами смотрели на нее, рот был еще влажным от поцелуя.

– Я не хотел причинять тебе боль, – пробормотал он еле слышно, – никогда не хотел, но ты отказываешься мне верить.

Она глядела на него, не в силах двинуться с места. Бо отпустил ее так же резко, как и обнял.

– Пожалуй, мне пора идти, – сказал он, беря со стола поношенную черную шляпу.

Рейчел так и осталась стоять с протянутыми для объятия руками. Он нахлобучил потертую шляпу и направился к двери. Не повернув головы, он сказал:

– На ночь дверь не запирай. Чертовски неудобно открывать замок в темноте.

И исчез.

Было чуть больше двух часов дня. Рейчел сняла Учетные книги со стола и отнесла их туда, где хранились остальные документы. Она безуспешно пыталась привести свои бешено скачущие мысли в порядок. Бо Тилсон ворвался в ее дом, в ее сознание, ее жизнь, как ураган, и ей оставалось только смириться с этим.

Утром она записала на листке бумаги ряд неотложных дел, но не могла его найти. Несколько минут спустя Рейчел очутилась у кухонной раковины и, глядя на пустую чашку, из которой он пил кофе, и тарелку, на которой она подавала ему сандвич, стала думать о том, что он сказал ей несколько минут назад. «Я не хотел причинить тебе боль».

Рейчел пообещала себе, что на этот раз не поддастся чувствам, которые пробудил в ней этот жестокий красивый мужчина, и все же с горечью отметила, как глубоко он ранил ее. Она никогда не подозревала, что может быть такой растерянной, смущенной и беспомощной – словно потерявшая голову девчонка. Нужно положить этому конец. Их отношения губительны – для нее и ее работы.

Стоя у кухонного стола, Рейчел позвонила в училище и попросила передать Тилу Коффи, что хочет с ним связаться. Затем вернулась в спальню, чтобы выбрать себе что-нибудь понаряднее, чем сдержанное серое платье, в котором ездила утром в банк. Она вынула из шкафа одно из платьев, которые привезла с собой из Филадельфии, – из тонкого кремового шелка, по которому были вышиты веточки цветов. Платье с глубоким вырезом обтягивало грудь и талию, а светлый шелк оттенял волосы цвета красного дерева. Рейчел выглядела так, словно направлялась не по делам, а на званый вечер. «Почему бы и нет?» – подумала она, разглядывая свое отражение в платяном шкафу.

Она не привыкла думать о самосохранении. Ей всегда казалось, что в мире нет ничего такого, с чем не справились бы вера и отвага. Теперь она не была в этом уверена.

Подняв руки, она сдернула резинку со своих длинных густых волос и тряхнула головой. В зеркале перед ней стояла молодая женщина с серьезными глазами и прелестным бледным лицом, обрамленным роскошной копной темно-рыжих волос. Неожиданно для себя Рейчел вздрогнула.

Выдвинув ящик платяного шкафа, она нашла ножницы, взяла их в руки и, бросив последний взгляд на свое отражение в зеркале, принялась стричь волосы…

…По голосу Джима Клакстона легко было понять, что он безумно рад ее звонку.

– Где вы сейчас? – нетерпеливо спросил он. – В городе? Что, если нам поужинать вместе или от правиться в кино? Поболтать о сельском хозяйстве, о видах на урожай, о радостях кооперации?

Рейчел не могла сдержать улыбки.

– В первой половине дня мне нужно съездить в Хейзел-Гарденс, чтобы попытаться взять ссуду в банке. Но вечером я свободна. Не знаю, как насчет кино…

– Я тоже не знаю насчет кино, – раздался в трубке его приятный голос. – Я по уши завален работой и не могу уйти раньше шести или половины седьмого, к тому же мне нужно договориться с няней, чтобы она посидела с детьми. Но мы что-нибудь придумаем, миссис Рейчел, можете не сомневаться. Как ваши помидоры?

– Обсудим это при встрече, – ответила она.

Хейзел-Гарденс, маленький городок на поросшем соснами побережье, стоял на старой дороге номер семнадцать, которой пользовались многочисленные туристы, съезжавшие с перегруженного транспортом Шоссе штата, чтобы попасть из Саванны в Чарлстон. Вдоль старой дороги длинной лентой тянулись рестораны, и Рейчел, успевшая привыкнуть к неказистым кафе Дрейтонвилла, пришла в легкое возбуждение.

– Ну просто Париж на реке Ашипу! – воскликнула она. – Огни, музыка, веселье, просто глазам своим не верю!

Ею овладели несвойственные ей беспечность и легкомыслие, обрезав волосы, она внезапно для себя раскрепостилась.

Поначалу, увидев неровно подстриженные концы ее темно-рыжих, падавших на плечи волос, Джим Клакстон немного опешил, но быстро пришел в себя, его голубые глаза излучали восхищение.

– Вы стали совсем другой. Даже еще красивее, – прибавил он смущенно.

– Я могла бы подрезать их еще короче, – смущенно произнесла Рейчел. – То есть я хочу сказать, что они остались достаточно длинными.