Для вывода птенцов в Ханкайском бассейне китайских журавлей остается немного менее, чем японских. Они предпочитают для этой цели совершенно открытые равнины, и потому никогда не попадаются в узких горных долинах, в которых любят держаться японские журавли. Притом же они менее оказывают привязанности к детям, нежели эти последние, и хотя постоянно приводят охотника в отчаяние своей осторожностью, но все-таки служат лучшим украшением здешних обширных болот.

Вслед за первыми прилетными птицами, несмотря на постоянные холода, начинают показываться другие виды, и не проходит дня, чтобы не появился какой-нибудь новый экземпляр, так что к 9 марта, то есть ко дню, с которого собственно считается начало весны, в прилете было уже 22 вида.

Наконец, 13 марта, появилась самая значительная и редкая птица здешних стран – японский ибис.

Родной брат знаменитой священной птицы древних египтян, этот ибис чрезвычайно красив. Достигая в размахе крыльев до 4 футов, он имеет спину, верхнюю часть шеи и хохол пепельно-голубого цвета, низ тела бледно-розового, а крылья огненнокрасные; передняя голая часть головы и ноги кирпично-красные, длинный же согнутый клюв черный с ржавчинно-красным концом.

Появление этого ибиса на озере Ханка в такую раннюю весеннюю пору, когда все болота и озера еще закованы льдом, а термометр по ночам падает до –13° Р, составляет весьма замечательный факт в орнитологической географии.

Даже странно сказать, что в то время, когда эта южная птица прилетает на снежные сунгачинские равнины, вместе с нею еще в продолжение почти целого месяца живет здесь белая сова, гнездящаяся, как известно, на тундрах Крайнего Севера.

Я сам онемел от удивления, когда однажды выстрелом, направленным в пролетавшего мимо меня ибиса, вспугнул эту сову и пустил в нее другой заряд своего двуствольного ружья.

С конца марта, когда начнут таять болота, ибисы откочевывают на них, но вскоре удаляются отсюда и размещаются для вывода молодых по небольшим рощам, рассыпанным, подобно островам, среди здешних недоступных болот.

Здесь они устраивают свои гнезда на деревьях, и хотя мне самому ни разу не удавалось найти такого гнезда, но местные казаки и китайцы уверяли, что прежде им случалось доставать молодых, которых они употребляли для еды.

Голос ибиса весьма неблагозвучен и очень похож на карканье вороны, только несколько громче и грубее. Такой крик он издает часто как на лету, так и сидя на земле, но в особенности сильно кричит, будучи подстрелен.

После вывода молодых ибисы скитаются небольшими партиями, вероятно выводками, по берегам озер, преимущественно же тихих, уединенных рек и проводят таким образом целое лето до времени осеннего отлета.

Появление японского ибиса служило как бы сигналом к началу валового пролета других птиц; в тот же самый день, то есть 13 марта, несмотря на сильную метель, продолжавшуюся всю ночь и днем до полудня, показались большие стада уток клоктунов. Низко, почти над самою землею, неслись они с юга и затем, встретив Сунгачу, направлялись вверх по ней на полынью, которая стоит целую зиму при истоке этой реки из озера Ханка. Поплавав здесь немного, клоктуны усаживались на льду для отдыха. Затем каждое вновь прилетевшее стадо присоединялось к прежнему, так что вскоре образовалась стая приблизительно около 3000 штук.

Посидев несколько часов, вся эта живая громада поднялась с шумом, напоминающим бурю, и на лету то свертывалась в одну сплошную кучу, то вытягивалась фронтом в линию, то, наконец, летела углом или разбивалась на другие, меньшие стаи, которые вскоре опять соединялись с общей массой.

С этих пор в течение всего марта клоктуны держались по Сунгаче такими огромными стадами, что однажды с одного выстрела я убил 14 штук, а по 5 и 7 экземпляров за один раз случалось убивать довольно часто.

Присутствие этих уток всегда можно было слышать еще издали по беспрерывному крику, который издают самцы и который совершенно похож на слог «кло», «кло», «кло», отчего, конечно, произошло и русское название этой птицы.

Однако, несмотря на начавшийся 13 марта валовой пролет клоктунов и серых цапель, постоянные, нисколько не уменьшавшиеся холода опять задержали на целую неделю появление в больших массах других пород птиц, хотя небольшие партии продолжали лететь по-прежнему. Вообще весна на озере Ханка, и в особенности март, характеризуется постоянными и сильными холодами, которых, по-видимому, никак нельзя ожидать при таком южном положении этого края.

Между тем здесь в иную зиму снег выпадает на 3 фута толщины, и первые разливы показываются только в последних числах марта. Даже в апреле случаются, и довольно часто, снежные метели, а термометр минимум в нынешнюю весну из 30 дней этого месяца 23 раза падал по ночам ниже нуля.

Валовой пролет малых гусей, известных здесь под именем казарок, начался в конце марта, то есть недели две спустя после того, как стали появляться стаи. Затем гуси эти держались сначала по нерастаявшему льду заливов или по болотам, которые начали расходиться в конце марта, а потом, с апреля, по паленинам, то есть выжженным прошедшею осенью местам, где всего скорее начинают появляться молодые ростки травы, доставляющие им любимую пищу.

На этих паленинах малые гуси собирались стадами иногда в несколько тысяч, и хотя сами по себе они довольно смирны, но при таком количестве были весьма осторожны и не подпускали даже на 500 шагов.

Стоит, бывало, только одному из них или нескольким подняться и закричать своим пискливым голосом, как тотчас же взбудоражутся все остальные, заорут во все горло и поднимут такой шум, что не только утки, но даже все пернатое население болота – кулики, чибисы, цапли и пр., встревоженные этим кагалом, улетали прочь, думая, что опасность бог знает какая.

Однако весьма часто случалось, что излишняя суматоха была причиной гибели нескольких гусей.

Валовой пролет этих гусей происходил всю первую половину апреля, после чего их стало гораздо меньше. Но остаются ли малые гуси на Ханке для вывода молодых или улетают для этого далее к северу, не могу сказать утвердительно, так как во время лёта я не находил здесь ни молодых, ни даже старых этого вида. Всего вероятнее, что они, так же как утки-клоктуны, хотя и являются в Ханкайском бассейне во время весеннего пролета в огромном количестве, но для вывода молодых улетают далее на север.

Между тем валовой пролет уток и гусей, к которым теперь присоединились лебеди-шипуны, кроншнепы и большие крохали, усиливался с каждым днем, но особенно был велик в первых числах апреля.

Обыкновенно такой лёт начинается с восходом солнца, всего сильнее бывает с шести – восьми часов утра, а затем уменьшается и наконец вовсе прекращается около одиннадцати часов дня. В это время пролетные стада садятся отдыхать где попало: на льду озера, на лужах, разливах, выжженных местах – словом, везде и всюду.