вечеру он выздоровел, а утром уже мчался в автобусе. Колени женщины-экскурсовода освещали дорогу к легенде. Автобус вечным демоном кружил над скалами.

— Этот август я не забуду никогда! — крикнул водителю Опрокиднев.

С тех пор к его многочисленным титулам прибавился еще один: «Опрокиднев, участник кавказской легенды».

Николай Елин

Владимир Кашаев

Ощутить себя личностью…

Великое это дело — спорт!

Да что там — великое! Мировое! Помогает человеку, попросту говоря, личностью себя ощутить. Вот я, скажем, как боксом занялся, так и ощутил. Через год примерно. Вообще-то я и раньше, конечно, себя ею ощущал. Сижу, допустим, на службе — и ощущаю. Но только до тех пор, пока начальник наш не войдет, Александр Иваныч, и не начнет меня распекать за то. что я вроде бы ничего не делаю. Тут я сразу этой вещью ощущать себя перестаю, куда-то она из меня вылетает. Сижу краснею, будто он мне в любви объясняется, и не знаю, что сказать. То ли у меня воля слабая, то ли у него голос сильный, но только теряюсь я как-то и так, беззащитный, перед ним и сижу.

Ну, и надоело мне это.

Хватит, думаю, попил ты моей кровушки! Больше я терпеть не стану. Теперь держись у меня!

И записался я в секцию бокса. Поначалу, конечно, тяжело пришлось. Ковры, из которых пыль на веревке выколачивают, стал за родственников почитать. Близость у нас с ними духовная появилась. Ну а потом постепенно привык, освоился. Месяцев через пять мы с этими коврами уже по разные стороны веревки оказались. А через год у меня уже такая техника была, что я бы и любого человека мог на бой вызвать, если бы он только ростом был пониже и жил поближе. А про Александра Иваныча и говорить нечего. Я его теперь нисколько не боялся. Он, конечно, мужчина здоровый, и кулачищи — во! Но зато я техникой прекрасно владею, а против нее никакая сила не устоит. В общем, в один прекрасный день решил я ему бой дать.

Утром прихожу на службу, сажусь, как обычно, за стол, достаю бутерброды и начинаю себя личностью ощущать. И вдруг он входит, начальник. Раньше у меня бы руки-ноги отнялись, так бы и застыл с набитым ртом. Но недаром же со мной тренер возился, реакцию развивал! У меня теперь реакция появилась как у летчика. Не успел наш Александр Иваныч вслед за животом голову в дверь протиснуть, как я сделал нырок и мгновенно под столом очутился. Сижу пережидаю.

— Где этот бездельник? — спрашивает начальник и головой по сторонам крутит. — Хотел ему всыпать по первое число, а его нет. Где это он, интересно, пропадает?!

Бокс научил меня умению переждать атаку противника, затаиться до времени. Но тут, к несчастью, я делаю неосторожное движение головой… Заметил! Заметил меня, старый агрессор, черт его подери!

— Вы под столом?! Что вы здесь делаете?

В голове проносятся десятки возможных вариантов защиты: чиню паркет: завязываю шнурки; обдумываю ответ на письмо из главка… В доли секунды перебираю и отбрасываю эти варианты. Наконец нахожу нужное решение:

— Уронил важную бумагу. Вот. поднимаю…

Издалека показываю ему бумагу, в которую был завернут бутерброд.

Противник идет на сближение:

— Где циркуляр номер семь? Куда вы его засунули?!

Я не люблю ближнего боя, предпочитаю работать на дистанции. Вылезаю с другой стороны стола. Попутно боковым зрением замечаю подложенную под ножку стола мятую бумажку. Пускаю в ход свою левую. Мгновенный выпад — и бумажка у меня в руке! Так и есть — тот самый циркуляр! Еще раз левой! Протягиваю циркуляр начальнику.

— Вот он. Я с ним персонально работаю. Взял под свой личный контроль.

Соперник явно не ожидал, что поединок пойдет по такому руслу. Следует секундное замешательство, но вскоре он приходит в себя и меняет тактику:

— А где вы были вчера во второй половине дня? Я заходил, вас не было на месте…

Он пытается загнать меня в угол, но я легко парирую очередную атаку:

— Я искал вас. Хотел отдать вам циркуляр. Наверное, мы разминулись.

Он переполнен спортивной злостью, но начинает понимать, что победа на сей раз от него ускользнула. Неудовлетворенный исходом встречи, начальник поворачивается и покидает поле боя. И вот тут-то я наконец пускаю в ход свой коронный удар правой, удар, который я тренировал долгие месяцы и который ставит точку в нашем бескомпромиссном, остром поединке. Дождавшись, пока за соперником закроется дверь, я изо всех сил грохаю кулаком по столу и тихо, но с выражением говорю:

— Вот старый зануда! Чтоб тебе провалиться!!

После этого я сажусь на свое место, достаю недоеденный бутерброд и спокойно продолжаю ощущать себя личностью.

Дмитрий Иванов

Владимир Трифонов

Еще не вечер

Фалалеев провожал жену утренним поездом и потому явился на службу с опозданием.

— Ну что, Фалалеев, — спросили приятели, — проводил жену-то?

— Проводил, — сказал Фалалеев.

— А как надолго? — спросили приятели. — На сколько ден?

— Да на трое суток, — сказал Фалалеев. — Трое суток у нее командировка.

— Трое суток — это срок, — сказали приятели. — За трое суток это, боже ж мой, чего можно