– Хватит, Аверин, – остановил его вошедший Батин. – Криком делу не поможешь. Кроме того, ты, майор, сам виноват. Ты обязан был поставить квартиры на прослушку и не сделал этого. Ладно, – отпуская его, генерал махнул рукой. – Хотя, учитывая, что это произошло около метро и в парке, ничего не вышло бы. А вы, выходит, уголовников тех знали?

– Я Кастета брал, – ответил Соколов.

– А я Лугова, – сообщил Родионов.

– Понятно. Значит, вполне может быть и такое. Они появились там, где у каждого из вас назначена встреча. И все было бы просто – уголовники отомстили операм, а потом бесследно исчезли. Но тогда не узнали бы, кто вас убил. Хитро задумал оборотень! И вы тоже хороши! Вот что, если еще раз мы о чем-то вовремя не узнаем, я вас под трибунал отдам. Понятно?

– Так точно, – в один голос ответили муровцы.

– А на вас, значит, зуб у оборотня, и он снова попытается вас убрать. Здорово вы ему на хвост соли насыпали. Ладно, пусть пробует. Если у вас появится что-то новое, тут же звоните Павлу Павловичу. Понятно?

– Так точно, – снова в один голос отозвались опера.

– Теперь насчет слежки за вами. То, что вы промолчали, – это большущий минус. Из-за этого мы упустили возможность выяснить, кто за ними стоит. Одного убили, оборотень следы кровью замазывает. Вас спасло, что вы вмешались. Но вот что, орелики, точнее, цыплята инкубаторские, оборотень на вас клюет. Он попытается вас убить, и, надеюсь, вот тут-то мы и возьмем того, кто поможет на него выйти. Полной безопасности я вам гарантировать не могу. Жив Женька Антонов, – неожиданно произнес генерал. Капитаны переглянулись. – Да-да, жив. Вместо него двойника хоронили. Но эксгумировать мы его не можем, спугнем оборотня. Хорошо, что начальство пока терпит мою самодеятельность. У вас вроде были зацепки, но вы проворонили их. Так что придется вам живцами побыть.

– Жить, конечно, хочется, – усмехнулся Родионов. – Но с другой стороны, и вину свою мы чувствуем. Если откровенно, то как-то не верилось, что все так серьезно. И дело вроде сами ведем. Хотя и дела-то нет. А насчет Антонова вы серьезно?

– Вполне, – кивнул Батин. – Надеюсь, вы все поняли. И помните, вас хотят убить. Почему, ответить пока не может никто. Скорее всего вы слишком рьяно взялись за дело и вам кое-что удалось. Но что? Этого мы, к сожалению, понять не можем.

Афганистан

– Стой! – крикнул рослый морпех и выпустил короткую очередь из автомата.

Добежав до каменистой гряды, афганец перепрыгнул валун и огрызнулся двумя выстрелами из винтовки. Левее слышалась интенсивная перестрелка. Морпех, чертыхнувшись, присел и заменил рожок. Из-за камней продолжал стрелять афганец. Морпех бросил в него гранату и упал на землю. Грохнул короткий взрыв, осколки застучали по камню, за которым лежал американец.

– Сэм! – крикнул морпех. – Ты живой?

– Задело немного, – ответил мужчина из-за камня. – Ногу пуля вспорола. Крови много потерял. Кто он?

– Черт его знает! – Приподнявшись, морпех вдруг быстро сел. Над камнем просвистела пуля. – А стреляет прилично, – пробормотал он. – Ты стрелять можешь?

– Сейчас да, – ответил Сэм.

– Тогда прикрой, он выше уйти не сможет, мы его сразу снимем. А высовываться, чтобы выстрелить под очередями, тоже вряд ли станет.

– Начинаю! – крикнул Сэм.

Раздались очереди ручного пулемета. Морпех, перекатившись влево, вскочил и побежал вперед.

«На кой черт я поехал с Брауном? – на бегу думал он. – Сам напросился. Хорошие деньги пообещали и по возвращении два месяца отпуска. А я обещал Джейн свозить ее на Карибы. – Он споткнулся и упал. Почти сразу вверху свистнула пуля. – Похоже, Господь Бог пока на моей стороне», – облегченно выдохнул он. И замер.

В метре от него поднимала голову крупная змея.

– Никогда не любил этих тварей, – Он достал из полукобуры пистолет и выстрелил. Попал змее в голову и побежал дальше. Пуля свистнула мимо лба. Он упал и выпустил короткую очередь.

– Джон! – раздался голос в наушнике. – Где ты?

– Пытаюсь взять того, кто ушел от каравана. Но ему оказывают поддержку. Сэм ранен, ногу задело. А как дела с караваном?

– Двоих раненых взяли, но они только воют по-своему и обращаются к Аллаху. Фанатики. Из нашей группы ранен Райли. Пуля прошила кисть. Береги себя, Джон, – попросил полковник.

– Стараюсь, сэр, – усмехнулся Джон. Над ним снова просвистела пуля. – Похоже, пристреливается, – проворчал американец.

«А что-то Сэм молчит», – не слыша выстрелов, подумал он. И тут снова ударил ручной пулемет. Джон, сняв каску, осторожно приподнял ее. Не услышав выстрела, вскочил, полоснул в обе стороны очередями и побежал вперед.

– Ну что там? – Браун подошел к сержанту, сидящему на корточках рядом с двумя ранеными афганцами.

– Молятся и призывают Аллаха покарать нас, – усмехнулся тот.

– С ними надо не так разговаривать! – Темнокожий капитан достал нож, присел, приставил лезвие к низу живота лежащего слева афганца и поднес пистолет к паху другого. – Кто послал вас? – спросил он. – И зачем?

Оба что-то отчаянно залепетали. Их смуглые лица мгновенно побелели.

– Это не афганцы, – сказал капитан. – Я спросил на пушту и на дари, но они меня не поняли.

– Эти говорят по-арабски, – сообщил сержант.

– Скажи им – или они ответят на два вопроса, кто послал и что несут, или в райский сад они отправятся евнухами.

Сержант повторил слова капитана по-арабски. Лежащий слева бородач быстро заговорил.

– Они из Саудовской Аравии, – перевел сержант. – Их должны встретить около Чагат. Они прикрывали посланца к Загануру. С чем идет посланец, он не знает. Второй – просто охранник.

– Джед, – удивленно спросил Браун, – как тебе это удалось?

– В Израиле долго не могли понять, – ответил Джед, – почему у смертников-мужчин их достоинство упаковано в металл. Только позже выяснили – смертники готовятся вступить в райские кущи, где каждого встретят семь девственниц.

Армейцы рассмеялись.

– А чего смешного? – остановил их полковник. – Явное доказательство – броня на яйцах! – Не сдержавшись, он рассмеялся сам. И тут же серьезно сказал: – Но что нес тот, кого они охраняли? – Он посмотрел не пленных.

Сержант задал вопрос. Все тот же араб что-то проговорил и уставился на Джеда. Тот многозначительно постучал пальцем по рукоятке ножа. Араб, кивнув на второго, что-то сказал.

– Знает второй, – перевел сержант. – Но он…

Джед бросился к арабу и попытался вырвать край воротника его куртки из зубов. Сержант попробовал лезвием разжать зубы.

– Поздно, – махнул рукой капитан. – Его уже приняли семь девственниц. И Аллах простит все грехи его родственникам. А мать получит две тысячи долларов. Не такие они и фанатичные. Их родственники бедствуют. А он взял в руки оружие, и его семья будет получать деньги. Помните, во время ирано-иракской войны все ужасались – перед наступающими войсками по минным полям шли мальчишки, совсем дети. Было опубликовано интервью матери подорвавшегося на мине ребенка. Она не говорила, что так угодно Аллаху, а призналась, что всем, кто отпускал на войну детей, давали по две тысячи долларов. Есть, конечно, фанатики, но их мало. А остальным, которые захватывают самолеты и врезаются в небоскребы, обещают пожизненно обеспечить их родственников. Я еще понимаю, подорвать себя в окружении врагов во время боя или что-то в этом роде, но чтобы вот так, ни с чего…