– А в какой комнате дыру будем делать?

– В самой большой, наверное. Черт его знает, сколько получится мусора. Но прежде необходимо приготовить место, куда в случае необходимости придется отступать. Эту баррикаду, – указал Чужинов подбородком на завал из мебели в коридоре, – они сметут и не заметят. Представляешь: пробьем в потолке дыру, а в ней морда.

– Считаешь, такое возможно? – Сейчас Олег выглядел совершенно серьезным.

Чужинов пожал плечами: почему бы и нет? Строение довольно большое, и та часть, в которой они находились, представляла собой примерно треть от общей длины. Вход располагался с торца, но с клуба хорошо было видно, что существует и еще один, посередине фасада. Вероятно, дом когда-то поделили перегородками на две части, которые и заняли отдельные семьи.

Могут ли твари забраться на крышу? Дом одноэтажный, и если где-нибудь вплотную к стене имеется, например, штабель досок, какая-то пристройка, что-то еще, то почему бы и нет. Следовательно, исключать такую возможность нельзя.

С инструментами не повезло: в доме нашлись лишь разделочный топорик да маленький стальной ломик, попросту – монтировка. И действительно, зачем держать в доме лишнее, когда на заднем дворе и сарай, сколоченный из горбыля и обзолистых досок, и, судя по всему, хлев из пропитанных креозотом шпал.

– Ну что, приступим? – Скептически взвесив в руке топорик, Глеб скривился. – Делаем так: один долбит этот проклятый потолок, другой наготове с оружием, затем меняемся.

– Сколько до лестницы? Метров сто, сто пятьдесят?

Чужинов с Гуровым стояли на крыше и ломали голову над тем, как им безопасно преодолеть очередной участок пути.

– И сотни не будет, метров семьдесят, не больше. Кстати, Олег, ты за сколько стометровку пробегаешь?

Гуров покосился на Глеба:

– Вообще-то я не Усейн Болт. Да и с барьерами бег получается.

И действительно, по пути им предстояло преодолеть два забора. Тот, который окружал дом. И второй, уже у самого детсада, на этот раз из металлических прутьев, благо что венчали его не похожие на наконечники копий острия. Сколько Гуров с Чужиновым ни всматривались по сторонам, обнаружить притаившихся тварей не получалось. Что, впрочем, совсем не означало, будто эта мерзость, причем во множественном числе, не объявится сразу же после того, как они окажутся на земле.

– Глеб, взгляни, что это там, сразу у крыльца? Из-за метлы выглядывает, рядом с ведром. Видишь?

– Вижу, Олег!

Чужинов, не поверив глазам, ухватился за бинокль. И как он раньше-то не заметил?! Хотя чего удивительного: смотрел-то он вдаль, совсем не интересуясь тем, что творится фактически под ногами.

Сбоку от расположенного по центру фасада входа, почти скрываясь за пластиковой метлой, виднелась револьверная рукоять. Причем, явно не игрушечная: с деревянными щечками и кольцом под страховочный шнур, или, как чаще и неправильно его называют, тренчик.

– Достать его будет трудно. – Олег взглянул на возбужденного Чужинова. – Разве что когда с крыши спрыгнем – на ходу подхватить.

– Да какой там «трудно»! Шумнешь, если что, я быстро.

Видел Глеб в доме телескопическое удилище. Вероятно, хозяин помимо охоты любил еще и на утренней зорьке с удочкой посидеть.

На накладках револьверной рукоятки явственно виднелись следы зубов твари. И сам он был испачкан в крови. Чтобы от нее избавиться, пришлось пожертвовать частью воды, которой и без того оставалось не так много: после того, как в потолке образовалось отверстие, почти бутылка ушла на то, чтобы умыться, – пыль на потные тела ложилась, как на клей.

Судя по тому, что все каморы барабана оказались заряженными, а канал ствола в смазке, выстрелить из него прежнему владельцу не удалось ни разу. Чужинов разрядил револьвер, пощелкал курком, чтобы убедиться – самовзвод. Хотя для этого достаточно было взглянуть на год выпуска, выбитый на рамке, – 1935. Что в общем-то радовало: выпущен наган не в годы войны, когда двенадцатилетние мальчишки, простаивая за токарными станками по три смены подряд, вынуждены были начать курить, чтобы не уснуть на рабочем месте. План с них требовали, невзирая на возраст, ну и качество могло быть соответственным.

– Олег, тебе футбол интересен?

– Да не так чтобы очень. Я больше волейбол люблю. А к чему ты? – Гуров не выглядел удивленным, вероятно, привыкнув к тому, что его спутник в любой момент может задать неожиданный вопрос.

– Да так, в голову пришло, – туманно пояснил Глеб.

Будь револьвер на несколько лет старше, он вполне мог бы выйти из рук Льва Яшина, тоже вставшего за станок во время войны именно в двенадцатилетнем возрасте. Или он что-то другое точил?

«Семь патронов, и им, возможно, больше века, – рассматривал их Чужинов, лежащих в ряд на ладони. – Утешает одно: револьвер – не пистолет, и при осечке достаточно нажать на крючок еще раз. Вот только будет ли на это время? Ну а убойность… На вооружение эти револьверы принимали в то время, когда едва ли не превалирующей силой во всех армиях мира являлась кавалерия, и задача перед ними ставилась – остановить лошадь, причем с полсотни шагов. И какими бы большими твари ни были, все-таки до лошадей им далеко».

– Это наган?

– Наган, Олег, наган.

«Причем нормальный, не какой-нибудь там «командирский», с укороченными рукояткой и стволом. И как хорошо, что он не попался в руки тем, кто укоротил бы ему и то, и другое, покрыл никелем и отправил на стену, под стекло».

– Дай подержать. – Олег вскинул револьвер, прицеливаясь куда-то вдаль, повел стволом вправо-влево… – Ручка тонковата, – сообщил он, возвращая оружие Чужинову. – Интересно, как он тут оказался?

– Что бы ты хотел… такая война через эти места прокатилась.

Глеб понял вопрос правильно: Гурова интересовало совсем не то, откуда револьвер появился у крыльца. С этим как раз все ясно: человек пытался защитить свою семью, ну а дальше, судя по оставшимся следам, случилось страшное.

– Кстати, молодец, что заметил, – с чувством поблагодарил Олега Глеб. – Так бы и остался он лежать, если бы не ты.

Олег, вместо того чтобы каким-то образом отреагировать на неожиданную похвалу, сказал:

– Глеб, и все-таки я одну тварину засек. Далековато, правда, почти у церкви.

Саму церковь от них скрывали кроны тополей, здание детсада, и был виден только верх купола-луковки да острый шпиль с крестом.

– Точно засек, глазастый ты наш? Ну тогда показывай.

– Смотри сбоку от пристройки, в тени прячется. Видишь?

Вначале она показалась Чужинову дохлой. Но нет, через оптику было видно, как время от времени ее сотрясает дрожь, а тело сплошь покрыто красными полосками, вероятно, от лопнувшей во многих местах шкуры. Вот она встала на ноги, осторожно выглянула за угол, причем Глеб мог поклясться, готовая в любой момент отпрянуть назад.