В этот момент старик дернул Джастина за руку, чтобы привлечь его внимание.

— Ну вот, теперь обещаю вести себя прилично, — пообещала Эмили с вымученной улыбкой.

Она подождала, пока Джастин поставит чашу на песок, и быстро поменяла сосуды местами. Эмили старалась пить медленно, небольшими глотками, памятуя, что с ромом шутки плохи, он не чета слабенькому хересу, который употребляли на кухне в пансионе для приготовления пищи. Бывало, Эмили с помощью Тэнси удавалось стащить стаканчик и отведать запретный плод. Но ром намного крепче, и не успеешь опомниться, как голова пойдет кругом, а потом ничего не сможешь вспомнить.

В круг света от факелов, вставленных в песок, прыгнула группа молодых воинов, кружась и изгибаясь в диком танце, который рассказывал о победных сражениях и грядущих битвах. Эмили раскачивалась, подхваченная ритмом боевой песни. Воины не били в барабаны, а отбивали такт пятками, и под их ногами содрогалась земля, вскипала кровь, становилось радостно и жутко. Девушка беспокойно заворочалась, стараясь чуть отодвинуться от Джастина, чье прикосновение стало вдруг немилосердно жечь бедро.

На смену воинам пришли девицы обоих племен, исполнявшие медленный ритуальный танец под тягучую мелодию, и на душе стало спокойнее, но не надолго. Эмили с тревогой следила глазами за хорошенькой девушкой, которая отделилась от танцующих и направилась к Джастину. Эмили ожидала, что незнакомка отвесит церемониальный поклон и зайдется в восторженном крике: «Пакеха!» Но ничего подобного не произошло.

— Джастин, дорогой! — воскликнула красавица, зазывно улыбаясь.

— Рангимэри! Какой приятный сюрприз! Я и не знал, что ты здесь! — радостно улыбнулся в ответ Джастин.

Эмили насторожилась. Девица упала на колени и обняла Джастина, отгородив его от мира потоком длинных шелковистых волос. Эмили тронула пальцем собственные пряди, скрутившиеся на влажном воздухе в жгуты, и загрустила.

Полинезийская красотка присела, раскинув юбку, и затараторила на языке маори. Джастин ответил на том же языке, взял девушку за руку и поцеловал с чисто английской галантностью. Возможно, просто из вежливости, как того требуют приличия, но Эмили расценила его поступок как признание в любви, как если бы Джастин тут же повалил девицу на песок и вступил с ней в интимную связь у всех на виду. Не было и тени сомнения, что когда-то они были любовниками. Достаточно посмотреть, как эта бесстыдница трясет своей пышной гривой и кокетливо ухмыляется, будто напоминает, как хорошо им было в постели. А что, если схватить ее за волосы и вырвать с корнем? Интересно, начнется ли из-за этого новая война?

Эмили ткнула Трини локтем в бок с такой силой, что он чуть не выронил чашу, и зло прошипела:

— Как ты думаешь, она действительно хороша собой? Впрочем, можешь не отвечать. Тебе наверняка нравятся татуированные женщины.

По правде говоря, только подбородок незнакомки украшала татуировка, подчеркивая полные губы и косой разрез экзотических глаз. Она потянулась через Эмили, взяла с подноса золотистый фрукт, впилась в него ровными белыми зубами и откусила добрую половину. Обильно растекшийся по подбородку сок ее нисколько не смутил.

— Нет, ты только посмотри! — воскликнула Эмили, снова толкнула Трини под руку и на этот раз расплескала чашу на его голую грудь. — Она абсолютно не умеет вести себя за столом, у нее жуткие манеры. Да такой наглой, беспардонной дамочке отказали бы в чашке чая у мисс Вин… — Эмили запнулась, нервно поглядывая на Трини, но ему было не до вежливой беседы. Трини был слишком занят, вытирая мокрую грудь краем накидки.

Эмили окончательно сразило то, что девица засунула вторую половину фрукта в рот Джастину. Смуглые пальцы задержались у его губ, будто напоминая о прежних любовных утехах и обещая несказанное наслаждение в будущем. Сердце пронзила острая, нестерпимая боль, и Эмили осознала себя маленькой девочкой, уродливой, усыпанной веснушками, никому не нужной. Она низко склонила голову, жалея о том, что у нее недостаточно длинные волосы, чтобы спрятать лицо.

Танцующие затянули новую мелодию и перешли на быстрый ритм, чувственный и гипнотический. Незнакомка рассмеялась, вскочила на ноги и присоединилась к подругам.

— Теперь, надеюсь, ты понимаешь, почему я нахожу маори столь привлекательными? — обратился к Эмили Джастин. Он был вынужден кричать, чтобы перекрыть голосом шум веселья. — Как видишь, они все делают с песней.

— Неужели все? — холодно спросила девушка.

Джастин что-то мурлыкал под нос, пребывая в счастливом неведении, что оказался по соседству с небольшим вулканом, в любую минуту грозящим извержением.

— Рангимэри в свое время была одной из лучших моих учениц. Я обучал ее английскому.

— И только?

Вопрос сопровождал такой взгляд, что, если бы можно было убить взглядом, Джастин был бы сражен на месте. Однако он ничего не заметил, поглощенный созерцанием пышного бюста «лучшей ученицы» с глазами газели. Девица извивалась и трясла телесами, будто хотела сбросить юбку, а потом приблизилась и завертела бедрами под носом Джастина. То ли приглашала на танец, то ли звала уединиться вдали от пирующих.

Кончики длинных волос коснулись щеки Эмили и ужалили, как змеи, когда красотка склонилась над Джастином и что-то произнесла на языке маори. В ответ Джастин улыбнулся и тряхнул головой. Эмили готова была поклясться, что он покраснел до корней волос, но это могла быть и игра света в пляске факельных огней. Как только незнакомка уплыла в танце прочь, Эмили ткнула Трини кулаком в бок и требовательно спросила:

— Что она сказала?

Трини лукаво усмехнулся, от чего захотелось хорошенько ему врезать, игриво помахал пальцем перед носом Эмили и весело заявил:

— Нет, нет, это не для слухового аппарата подрастающего поколения.

— Не для слухового аппарата… — тупо повторила девушка, пока до нее наконец не дошел смысл сказанного: не для детских ушей, значит.

Вспомнилось, как Джастин снисходительно, будто перед ним малый ребенок, попросил ее вести себя прилично. «Выходит, они считают, что я еще не выросла из пеленок и меня нужно время от времени шлепать по рукам?» Эмили разозлилась, схватила чашу с ромом и одним глотком осушила ее. Огонь побежал по жилам, все поплыло перед глазами.

Танцующие в свете факелов преобразились и стали похожи на самодовольных воспитанниц мисс Винтерс. На уроках балета в пансионе они скользили по сверкающему паркету в воздушных белых пачках из тонкой кисеи, а Эмили была вынуждена скучать в углу и провожать их тоскливыми глазами. Ей отчаянно хотелось присоединиться к ним, но не было денег на наряд балерины, и каждую весну, когда ставили сцены из «Жизели», главная роль выпадала Сесилии. Лишь в прошлом году Эмили взяла реванш: Сесилия низко поклонилась зрителям, хотела поднять голову, но не смогла оторвать свою белокурую гриву, намертво приклеившуюся к полу.

Эмили искоса взглянула на Джастина и поняла, что сейчас для него не существует ничего, кроме девушек маори. Они кружились, изгибались, вертели бедрами, отбивали такт ногами, и в ритме танца закипала кровь. Пустая чаша выскользнула из ее руки. До смерти надоело торчать за кулисами и наблюдать за теми, кому благодарно аплодирует зал. Эмили встала и присоединилась к танцующим. Ей не пришлось имитировать их движения. Как только она прикрыла глаза и приподняла руками душные волосы, ее подхватил и понес общий ритм, девушка начала колебаться, как дивный цветок на высоком тонком стебле под порывами свежего ветра. Песня взмыла в небо, тело трепетало и рвалось вверх, появилось ощущение, будто выросли крылья, и Эмили летела над землей, не чувствуя под собой ног.