Еще неожиданнее, чем раньше, Сабин желает всем спокойной ночи и благодарит публику, прежде чем покинуть сцену. Он отправляется в служебное помещение собрать вещи, и я не успеваю остановить его. Поэтому жду. Мне все равно требуется минутка. Вот только не знаю, зачем. Наверное, чтобы подумать, но мне не хочется.

Я заказываю в баре шот. Алкоголь не в силах мне помочь, но, по крайней мере, немного облегчит снедающую изнутри тревогу.

«Сабин написал эту песню прошлым летом», – снова и снова крутится в голове. «А потом уехал без предупреждения и не строя никаких планов».

Он сбежал.

Бежал ли он от меня?

О боже…

Я наблюдаю, как Сабин идет через зал. На некоторое время он останавливается переговорить с менеджером, а затем нерешительно подходит ко мне.

– Ты готова? – спрашивает меня.

– Саб… – начинаю я.

– Почему ты так смотришь? Это всего лишь песня, – сообщает он, предвосхищая мои вопросы. А потом улыбается, но улыбка выглядит вымученной.

Возможно, я ошибаюсь. Очень надеюсь, что ошибаюсь.

– Это очень сильная песня, – замечаю я.

– У меня все такие. Давай. Идем искать остальных. У Криса, наверное, уже нервы на пределе.

Сабин толкает дверь, и я иду следом, надеясь сказать… что? Мне хочется вновь перенестись в то мгновение, когда нас объединяла его песня. А сейчас? Сейчас мне кажется, что мы на пороге перемен, когда наша дружба может перевернуться с ног на голову.

Крис и остальная компания всего в паре шагов от двери. Наблюдая, как ребята шатаются, он закатывает глаза.

– Я накормил их тортом. Но они все равно пьяные вдрызг.

Мы с Крисом припарковались рядом, так что вперед шагаем все вместе. Сабин замыкает шествие, и, думаю, это к лучшему. Я обнимаю Криса за талию и пытаюсь восстановить равновесие, напомнить себе о реальности.

На тротуарах полно покидающих бар посетителей, и дорога забита машинами. Мы маневрируем среди разговаривающих людей, и всего в квартале от наших машин проходим мимо двух парней, прислонившихся к указателю.

– Чертовы гомики, – громко бросает один из них.

Замечая нездоровый интерес к нашей компании, Крис замедляет шаг, но продолжает идти.

– Как будто в этом городе и так не хватает педиков, – говорит другой.

Крис останавливается, а затем встает передо мной, лицом к этим двоим. Эрик и Зак, кажется, ничего не слышали, потому что все еще болтают с Джеймсом и Эстель, чего не скажешь про Сабина, который опускает гитару на землю и делает шаг вперед.

– Сабин, не надо, – резко предупреждает Крис. – Не надо. Не обращай внимания.

Однако друг явно не собирается следовать совету, когда приближается к парочке.

– Что вы, черт подери, сказали?

– Черт, – ругается Крис себе под нос.

Остальные как раз проходят мимо Криса, когда Сабин бросается на парня в бейсболке и хватает его за воротник.

– Повтори, что ты, мать твою, сказал, – рычит он сквозь стиснутые зубы.

– Я сказал «гребаные гомики», – ухмыляется парень.

– Я твою рожу на куски порву, мразь! – Ярость Сабина нарастает как снежный ком, как по мне, слишком быстро.

– Так ты тоже один из них? Спорим, завелся от того, что трогаешь меня.

Крис направляется в их сторону, чтобы вмешаться.

Увидев это, отморозок снова поворачивает голову к Сабину.

– В чем дело, ссыкло? Не можешь сам за себя постоять? Ждешь, когда спасут?

В груди все сжимается, как только слова слетают с его губ. Совершенно не стоило такое говорить.

Но Крис не успевает до них дойти, когда Сабин взрывается.

Он жестоко впечатывает кулак парню в грудь, так, что тот отлетает назад. Жертва опрокидывает несколько мусорных баков и с глухим стуком валится на безжалостный бетон.

– Сабин! – кричу я.

Тот нависает над парнем, у которого из носа льется кровь. Глаза широко раскрыты от ярости, он заводит кулак назад, намереваясь продолжить избиение.

Крис пытается вмешаться, но второй парень хватает его и наносит удар. Только вот он слишком шустрый и успевает уклониться по пути к Сабину, который теперь без остановки колотит жертву кулаком в лицо.

Я морщусь, когда вижу, как костяшки пальцев впиваются Сабину в щеку, и снова выкрикиваю его имя. Джеймс протискивается мимо меня и бросается к другу, но я не вижу, что происходит дальше, потому что Крис отлетает назад к стене. Треск от удара его головы о кирпич пугает меня до глубины души, и на краткий миг мы встречаемся глазами.

Я слишком напугана, чтобы издать хоть звук, но подбегаю, когда он падает на асфальт.

– О господи, Крис.

Удар достаточно серьезный, и драка тут же прекращается. Парень в кепке дает своему другу знак поскорее убираться отсюда. Сабину удается на прощание всадить своей жертве кулаком в живот.

– Кристофер, посмотри на меня! Посмотри на меня!

Должно быть, я плачу. Не знаю. Не понимаю, что происходит и где все остальные.

Я лишь вижу, что Крис потерял сознание, а Сабин на коленях рядом со мной.

– Ох, господи боже мой. Черт! – кричит он. – Он всегда принимает на себя основной удар. Всегда! Господи, прекрати это. Он всегда подставляет себя! О боже, боже… – причитает Сабин, едва не захлебываясь словами.

Я еще никогда не слышала в его голосе такой растерянности и отчаяния, и это разрывает мне сердце.

– Крисси, пожалуйста, очнись. Прошу, очнись. Прости! Прости! Почему ты не мог позволить мне принять этот удар? Пожалуйста. Лишь раз. Всего один раз. – Он колотит кулаками по асфальту, разбивая костяшки в кровь, молит об искуплении, которое я не могу ему дать.

Сажусь на пятки и смотрю перед собой. Передо мной ужасно страдают два любимых человека.

Я не знаю, кто больше нуждается во мне и кому помочь в первую очередь.

Вой сирены. Полицейские машины и «Скорая». Потом больница и очень вежливый доктор. Я почти ничего не помню, потому что моим сознанием владела паника. Единственное, что имеет значение – Кристофер очнулся, когда приехала «Скорая помощь», и его выписали из больницы с сотрясением мозга.

Это было пять дней назад. С тех пор я не виделась и не разговаривала с Сабином.

Он не отвечает на мои звонки.

На днях Крис ездил на ранчо и пытался поговорить с братом, но тот его выгнал.