технология производства. И первый Ми-8 взлетел 6 января 1943 года. Взлетел без моего участия, пилотом был летчик-испытатель, капитан Мяснов. И это не советское руководство мне не доверяло, а оно рисковать мной не хотело. Одно дело грохнется свой испытатель, который прекрасно понимает свои риски и идет на них, и совсем другое когда разбивается единственный носитель информации, которой нигде в мире нет.

Однако, взлет прошел нормально. Машина повисела в воздухе и плавно опустилась на землю. В целом, в Сереге Мяснове я был уверен, да и покатал его вторым пилотом на нашем "Мишке". Ну чтобы прочувствовал как это взлетать и садиться вертикально. И полет показал. Т.е. капитан был вполне себе спокоен при испытаниях первого Ми-8.

Через пару часов он же совершил полет по коробочке. Вроде все прошло нормально. Но лицо его было встревоженным.

- Что не так, Серега?

- Не пойму. Вроде какая-то вибрация присутствует. Причем, такая, что то есть, то ее нет. На твоем вертолете подобного не ощущалось. Тебе бы полетать.

- Пойдем к начальству...

С большим трудом мне удалось убедить Миля и особенно Жучина, что я должен полетать и проверить. С очень большим трудом. Но они дали добро на полет и только после тщательного осмотра машины. Что, в общем-то, я и так хотел и так всегда делал. И пообещал, что выше 15 метров не поднимусь. Только предварительный осмотр на земле ничего не дал. Так что пришлось взлетать и лететь. В кабину со мной сел Мяснов, в десантный отсек сразу два техника - смотреть может где чего трясется.

И таки нашли!!! Техники заметили. Тряслись обе консоли боковых пулеметов десантников. Справа и слева. Уже на земле стали разбираться и выяснили, что то ли по ошибке, то ли из соображения экономии, но для консолей пулеметов была применена труба с более тонкими стенками, чем нужно. Вот консоли и трясло. И это еще без пулеметов на них, да без стреляющих. Кстати, пулеметы сразу планировалось ДП-27. Не лучший вроде как выбор, но зато - два.

Построили и вторую машину. И тут же благополучно ее грохнули. При посадке один из новых пилотов приложился слишком жестко и подломил стойку шасси. Машину завалило на бок и разнесло винт, который чиркнул по земле. Повезло, что никого не пришибло. Эту машину пришлось частично разбирать.

И тут подоспел третий вертолет "местного" производства. И этот стал на винт нормально. И получалось так, что в месяц Миль мог выпускать по три машины. До 5 июля еще полгода. Итого гарантированно, при наличии двигателей и части приборов должно быть не меньше 18 машин. Немного. Но и они могут сказать свое слово в той битве. А Миль пообещал нарастить объем, как минимум, до пяти машин в месяц, если будут движки. Мое начальство пообещало изыскать.

***

Как и следовало ожидать, на первый не испытательный, а демонстрационный полет прибыли все причастные. Сталин, Берия, Шахурин, Василевский, Миль, Камов и, разумеется, Судоплатов, который облизывался на вертолет, как кот на сметану - для засылки диверсантов и разведчиков такая машина просто находка. Но ему пока, по крайней мере до июля не светило получить в свое распоряжение ни одну из них.

- Скажите, товарищ Никитин, а вы со своим вертолетом примете участие июле? - спросил меня Сталин, пригласив побеседовать в присутствии Василевского.

- Как прикажете, товарищ Сталин. По согласованию с нашим руководством "там", мы с лейтенантом Усатовой в вашем распоряжении.

- Как вы видите применение вашей машины?

- Ночью. Днем покоя немцам не дадут Ми-8 и штурмовая авиация, а мы их побеспокоим ночью. Тем более, что у нас "ночная" модификация. Т.е. все технические ресурсы для ночного обнаружения скоплений танков противника у нас есть.

- Есть что-то, что может помешать вам со стороны немцев?

- Да. Наличие в тылу врага такого же вертолета, как тот, на котором я был здесь в 41 году.

- Товарищ Берия знает о существовании этого вертолета?

- Так точно!

- Что мешает его нейтрализовать?

- То что он со 2 декабря себя никак не проявлял. Мы не знаем район его расположения. Но надеемся в феврале подловить.

- Почему именно в феврале?

- Гитлер соберется в Запорожье. Десятов, т.е. пилот той машины, спит и видит его убить. У нас есть его записка с угрозой.

- Нельзя допустить убийства Гитлера. Вы справитесь с его охраной, товарищ Никитин?

- Мы приложим все усилия. Дата полета Гитлера и его маршрут нам известны. Сопроводим от начала до конца и, если потребуется, то и обратно.

- Это хорошо, товарищ Никитин! Я очень рассчитываю на вас, что вы не допустите убийства Гитлера раньше времени.

***

А через два дня немцы предприняли массированный ночной налет на Москву. Огромное количество самолетов. И нас с Олей подняли в воздух.

Мы задолго предполагали, что когда-то, да придется отражать подобный налет и по моему заказу на консолях машины "наши" заранее подвесили управляемые осколочно-фугасные ракеты, достаточные для уничтожения любой авиатехники этого времени. Плюс полный боезапас 30 миллиметровых пушек. "Гермесы" были сняты, заранее, разумеется, и оставались в ангаре - здесь это оружие пока что было чрезмерным.

Немецкую армаду бомберов мы увидели на радаре за положенные 100 километров. Компьютер насчитал 164 цели.

- "Гнездо", "Гнездо"! Я "Ворона". Ожидаю встречу с гостями числом один-шесть-четыре. Идут на 3500-4500 метров.

- Понял тебя, "Ворона". Работай. "Маленькие" за тобой сзади.

Истребители действительно поднялись в воздух, но выстраивались во вторую линию обороны. И поднялись только те, чьи пилоты имели опыт ночных полетов.