в уставной одежде с посохом в руке. Праведник указал ему тропинку. Ланю удалось выйти на дорогу и благополучно добраться до дому.

ДИНАСТИЯ РАННЯЯ СУН (420-479)

Предсказание шрамана

Шрамана Фа-чэн перед смертью сказал:

— Один человек в горах Суншань сообщил мне: «Полководец из Цзяндуна Лю Юй примет мандат Неба». В залог этот человек оставил тридцать два яшмовых кольца и одну золотую монету.

Будущий основатель династии Сун (Лю Юй) узнал об этом и приказал монаху Хуэй-и отправиться в горы Суншань. Тот семь дней и ночей кряду совершал ритуальное хожение, а потом увидел во сне длинноволосого старца, давшего ему указания. Пробудившись ото сна, Хуэй-и уже в точности знал место, где находятся эти вещи. Он раскопал землю и достал их.

Индус Гунаварман

Гунаварман, что означает «Доблесть и добродетель», сын правителя, был родом из Кашмира. В младые годы он ушел в монахи, был наречен «Наставник в Трипитаке». В начале правления династии Сун он пришел в Китай, в великом множестве изложил переводы из буддийского собрания. Гунаварман исполнял монашеские установления безупречно и с достоинством: равного ему в том не было. Шрамана Хуэй-гуань восхитился его нравом и пригласил на жительство в столицу, в монастырь Джетавана. Все посещавшие Гунавармана не сомневались в том, что он необычный человек, но измерить прелести божественного дара во всей его глубине и таинстве были не в состоянии. Однажды Гунаварман был приглашен в горы Чжуншань, в монастырь Роща самадхи. Праведники и миряне собрали цветы и положили их монахам на циновки, желая отыскать среди них воистину святого. Цветы, на которых восседали другие монахи, завяли и смялись. И только цветы с циновки Гунавармана оставались цветущими и свежими, как прежде. Вся столица стала чтить Гунавармана пуще прежнего.

Гунаварман скончался в восемнадцатый день девятого месяца восьмого года под девизом правления Вечная радость (426). Он совсем не болел. Сидел он, как обычно, поджав скрещенные ноги ступнями вверх, запахнув полы халата и сплетя пальцы рук. Так прошла ночь, а он оставался недвижен. Думали, что он погрузился в самосозерцание. Но когда с циновки Гунавармана подняли завещание, в котором говорилось, что он достиг второго плода святости[127], все поняли, что учитель мертв. Ученики стали у праха учителя, всех известили о его кончине, воскурили фимиам. В столицу приехали более двухсот человек. Они ночь напролет твердили сутры, толпой стояли за дверьми кельи и по всей лестнице. Перед сожжением останков в юго-западной стороне неба поднялась облачная дымка, и вдруг появилось некое существо длиною этак с пи (рулон ткани). По сожжении останков всем собравшимся рассказали, что при жизни Гунаварман написал послание в тридцать гатх и вручил ученикам с наставлением: «Отправьте это монахам Индии».

Загробная история Чэнь Ань-цзюня

Чэнь Ань-цзюнь был уроженцем уезда Сянъян. Старший брат его отца смолоду был шаманом: плясал под барабан и совершал жертвоприношения. Ликами божеств и алтарями полнилось его жилище. Только отец Ань-цзюня верил в закон Шакьямуни, днем и ночью соблюдал обеты. Дядя умер, а сына у него не было. Отец определил ему в наследники Ань-цзюня. Ань-цзюнь жил в доме у дяди, но его помыслы и деяния были чисты. Он раз и навсегда прекратил непристойные жертвоприношения. Вскоре Ань-цзюнь тяжело заболел. Но когда домашние затевали свои «божественные» песнопения, он терял сознание, впадал в беспамятство. Так прошел год. Ань-цзюнь еще крепче утвердился в своих намерениях, дал клятву:

— Если я нарушу заповедь, не исполню завета «не убий», то быть мне в неоплатном долгу. Я скорее отрежу свои конечности и принесу их в жертву!

Родственники увещевали Ань-цзюня, но тот не внял их уговорам. Прошло еще два года. В первом году под девизом правления Вечное начало (420) Ань-цзюнь снова заболел. Дыхание оборвалось, но в сердце еще теплилась жизнь, и родные откладывали похороны. А на седьмую ночь тем, кто присматривал за ним, почудилось, будто ветер прошелся по его ногам и тронул погребальную накидку. И сразу же Ань-цзюнь ожил и подал голос. Родные вначале попадали от страха, а затем разбежались кто куда. Вскоре Ань-цзюнь мог двигаться и наконец попросил есть и пить. Родственники обрадовались и спросили, откуда он пришел. Ань-цзюнь рассказал обо всем, что с ним случилось.

Сразу же появился человек, с виду посланник, в сопровождении нескольких десятков воинов с мечами и приказал увести Ань-цзюня. Сопровождавшие его воины собирались связать Ань-цзюня, но посланник их остановил:

— У этого человека есть заслуги. Не связывайте его!

Они прошли более трех сотен ли и прибыли к прекрасному дворцу. То была городская управа. Посланник провел Ань-цзюня через помещения, похожие на присутственные места. В последнем Ань-цзюню вручили бумагу и кисть.

— Двадцать четыре раза напишите имя, которое Вы носили до смерти, — приказали ему.

Ань-цзюнь, как ему было велено, принялся писать свое имя. Он написал его лишь несколько раз, когда вошел чиновник для поручений и крикнул громовым голосом:

— Ань-цзюнь, войдите!

Когда он вошел, ему объяснили приказ о переводе в следственную тюрьму. Служки заспорили:

— В большие колодки его! — говорил один.

— У этого человека много благодеяний. Ограничимся колодками в три чи, — возражал ему другой. Служки долго препирались, да так ничего не решили. Они принялись смотреть бумаги, долго их изучали и наконец надели на Ань-цзюня колодки в три чи. Потом Ань-цзюнь увидел знатного и прекрасного собой господина со свитой в несколько десятков человек.

— За что ты попал сюда? — спросил он Ань-цзюня.

Тот подробно и по порядку рассказал свое прошлое, и знатный господин сказал:

— У твоего дяди были преступления. Однако записями подтверждается, что у тебя были кое-какие благодеяния. Потому тебе разрешено пока располагать собой по своему усмотрению. Теперь ты сможешь обжаловать решение в суде. Я с детства дружил с твоим отцом и видел тебя еще маленьким. Ты можешь, как когда-то, пойти со мной погулять.

Служки ада не соглашались снять с Ань-цзюня колодки, говоря:

— Мы не имеем на то распоряжения начальства, а самоуправствовать нам не позволено.

— Доверьте его мне. Я не дам ему бежать, — настаивал господин, и тогда служки освободили Ань-цзюня. Вместе со знатным господином Ань-цзюнь обошел многие ады, обозрел разные виды мучений. Эти мучения сходны с теми, о которых было рассказано в предыдущих записях. Они обошли еще не все ады, когда появился