ударили ратовищем копья в грудь, говоря мне: «Калугере, поне дуката корса!» (Монах, давай деньги), — дукаты — это золотые монеты. Я заклинался богом вышним, что у меня нет. Они же взяли все мое состояние, а меня, убогого, в одном домотканом кафтане оставили. Скакали по кораблю, как дикие звери, блистая своими копьями, мечами, саблями и топорами широкими немецкими. Думаю я, грешный Зосима, даже воздух устрашится от них. Потом они взошли на свой корабль и ушли в море. Мы же пристали к острову Митилину. Тут пробыли не мало дней и оттуда пошли в Константинополь.

Здесь зазимовали, пробыли всю зиму. В мае месяце пошли из Константинополя в Черное море, и донес меня бог до Русской земли милостью своего гроба, и матери его, и всех иерусалимских мест.

Да будет же это описание причащающимся благословением от бога, от святого гроба и от всех святых мест и примут читающие мзду от бога равно с теми, кто видел святые места Иерусалима. Блаженны видевшие и верившие, однако трижды блаженны те, кто не видел, но верил. С верою пришел Авраам в землю обетованную. Поистине вера равна добрым делам.

Но бога ради, братья мои, отцы и господа, не презирайте худое мое худоумие и грубость мою. Да не будет мне похуление за это описание. Писал не для себя, грешного человека, но ради святых мест. Прочитайте описание с любовью и верою и мзду примете от бога Спаса нашего Иисуса Христа и будет мир со всеми вами. Аминь.[204]

Хожение на Флорентийский собор Неизвестного Суздальца

В лето 6945 (1437) поехал митрополит Исидор из Москвы на рождество святой Богородицы[205]. Приехал в Тверь в день Воздвижения[206] честного креста. А с ним поехал владыка Авраамий Суздальский[207]. И встретил его тверской князь Борис[208] со своими тверскими боярами с великою честью и владыка Илья[209] с крестами и со всеми священниками и все люди города того. А пробыл в Твери девять дней, выехал в воскресенье и ночевал в Саввиной пустыни. А от Москвы до Твери двести верст без двадцати. А от Твери до Торжка шестьдесят верст, а от Торжка до Волочка семьдесят верст. А от Волочка поплыл рекою Мстою[210] в ладье к Великому Новгороду, а кони пошли берегом. А от Волочка рекою плыть до Новгорода триста верст.

И встретили его далеко владыка новгородский Евфимий[211] и посадники новгородские с великой честью. И ночевал митрополит в Юрьеве монастыре[212]. Утром же выехал в город месяца октября в седьмой день. И встретил его владыка с крестами, с попами и дьяконами и весь народ города, и теснота великая была от народа. И дойдя до ворот города этого, — а на вратах была церковь, — митрополит здесь облачился в ризы, а с ним и владыка Авраамий облачился. Здесь освящали воду и кропили ею народ. И придя к собору святой Софии[213], митрополит снял облачение и в тот день пировал у архиепископа Евфимия, который оказал ему честь великую. Был же в Новгороде семь дней.

А из Новгорода пошел к Пскову. И псковичи встретили его на рубеже и весьма почитали его. И приехал в Псков месяца декабря в шестой день на память святою отца Николы. И за городом встретили его священники с крестами и много народа. И в тот же день служил обедню в соборе святой Троицы[214], а с ним служил и владыка Авраамий, и благословил народ. И дали ему псковичи двадцать рублей. А от Новгорода до Пскова сто восемьдесят верст. И тут были пиры многие и подносили дары великие. А отпуская его, дали псковичи ему сто рублей. И поехал из Пскова в Немцы месяца января в двадцать второй день, на память святого апостола Тимофея. А был в Пскове семь недель.

Первый город немецкий был Коспир[215], юрьевского епископа. Здесь встретил его епископ юрьевский с великою честью, по своему немецкому правилу, со своими магистрами немецкими, с трубами и свирелями и оказал ему великую честь, и преподнес дары многие. А от Пскова до Юрьева города[216] сто верст.

И приехал митрополит к Юрьеву, и тут встретили его бургомистры, и ратманы[217], и священники с крестами, и множество народа города того, и воздали ему честь великую. Город же Юрьев каменный, большой, палаты же в нем весьма чудны, и мы не видели таких — удивлялись. Церкви же многие и монастыри большие. И есть монастырь женский, один по их уставу, весьма чудный; монахини никогда не выходят за пределы монастыря, а постригаются в этом монастыре только девицы и поэтому называются святыми девами. Одеяние же черниц белое, как снег, — рясы и мантии, — а на головах их венец черный, а поперек головы крест, а на нем покрывала белые, как снег. А от мирян никто к ним не приходит, но только мы были с митрополитом, видели их жизнь и удивлялись. Река же огибает город с той стороны, откуда мы приехали. Горы же у них, поля и сады красивые. Церкви же православные у них в городе две: святого Николая и святого Георгия; православных же мало.

А от Юрьева до Риги города двести пятьдесят верст. А от Юрьева ехали к Риге, то видели много городов. И ехали на Вольмар[218] город. И встретили митрополита господа знатные за день пути до Риги. Когда же были близ города Риги, встретили нас с великими почестями архиепископ Тимофей и архимандрит Захарий, и бургомистры и ратманы, и все жители города с трубами, и свирелями, и с гудницами.

А приехали в Ригу до обеда, месяца февраля в 4 день, на память святого Исидора. В городе митрополита встретили попы с крестами и все люди, и очень рады были его приезду. И обедал митрополит у архиепископа; и владыка Авраамий и Фома, посол тверской[219], сидели за одним столом с митрополитом и архиепископом, а нас посадили за другой стол. И тут оказаны были почести большие, и вина различные были. Здесь митрополит задержался на восемь недель.

Затем плыли кораблем по морю, проводили нас с великою честью. И поехали из Риги месяца мая в 5 день, на память мученицы Ирины, рекою Двиною к морю. И на берегу у моря находились день. Поплыли в корабле по