Договорив, он сгрёб за совет две монетки из сдачи.

— Ужин сейчас?

После утвердительного ответа он подозвал мальчишку из обеденного зала, выдал ему распоряжение принести мне дежурный ужин, а потом проводить до комнаты. Ужин вполне съедобный, номер чистый, даже с засовом изнутри. Чувствовалось, что эта небольшая комната с крошечным окошком не для долгого проживания, а для вот такого разового ночлега.

Утром меня разбудили, как я и просила, за диск до рассвета. Пока встала, собралась, мне уже собрали завтрак. Ночью прошёл дождь, что совместно с ветром с моря заметно выстудили воздух, так что сразу надела куртку. Вряд ли ради меня с утра будут протапливать зал, а потом ведь ещё до восходных ворот по утренней прохладе топать.

До места сбора обоза идти было совсем недалеко и несложно. Всего-то выйти на улицу, повернуть налево и идти до конца, никуда не сворачивая. Ворот, как таковых, у города не было за неимением городской стены. Вместо них поперёк дороги на козлах лежал длинный шест под охраной пары сонных стражников. Мне повезло, и обоз, кажется, выходил как раз сегодня. На площадке перед этой таможней собралась толпа народу вперемешку с телегами и верховыми. На первый взгляд все двигались как попало, но быстро становилось понятно, что движение идёт со смыслом, упорядочивая телеги. Я подошла к вознице одной из телег, запряжённой таргами.

— Прошу прощения. Это до Белого яра?

— Не, мы до Липок, раньше свернём, — мотнул головой возница, туже затягивая какой-то ремень на сбруе зверя. — А ты спроси у Митрохи, он обоз на темень ведёт, может, и в твоей яр завернёт, — он указал на крупного мужчину чуть в стороне наблюдающего за расстановкой телег.

Я поблагодарила возницу и подошла к Митрохе.

— Доброе утро! Говорят, до Белого яра идёте, не возьмёте?

Митроха слегка раздражённо посмотрел на меня. Понимаю, у него сейчас забота нормально и вовремя выйти, а тут бродяга какой-то в пассажиры просится. Обычно о таком заранее договариваются. Взгляд оценивающе скользнул по одежде, задержавшись на берцах и куртке.

— Только до стрелки. Оттуда до Белого яра полдня пути останется. Документы есть? — вопрос прозвучал неожиданно.

— Да, пожалуйста, — я достала из рюкзака тубус с бумагами. Впервые за всё время они кому-то понадобились. В смысле, удостоверения личности, выданные в первой деревне. Охотный лист, куда вписывались трофеи, обновлялся почти в каждом селении, хотя там в основном писались умертвия, но пара-тройка нечисти фигурировала. Митроха быстро пробежал глазами по бумаге.

— Охотник, значит. Охотный лист есть?

Я дала ему требуемое. Интересно, зачем ему список моей добычи? Не верит удостоверению личности?

— Мрун, мрун, паутинник, опять мрун, — Митроха быстро читал корявые строчки, — сыть болотная. Вижу, начинающий ещё. О, баньши. Сам добыл?

— Нет, с напарником, — хоть и хотелось соврать и похвастать, но не стала. Ещё успею самостоятельно её сразить, тем более, что я тогда и не сделала по сути ничего. Митроха покосился на свою руку, унизанную кольцами и перстнями, и продолжил изучение списка моих умертвий. Я тоже посмотрела на его руку. Однако, не бедный обозник, не для красоты и хвастовства перстнями увешался. Магией светились почти все, наверняка один из них на враньё реагирует.

— Ладно, возьму, — мужчина вернул бумаги. — Чекан в день, еда от обоза. Расчёт по прибытию. До стрелки дней за десять доберёмся.

Чекан, то есть одна медная монета в день, да с учётом кормёжки, это, можно сказать, совсем даром. Только почему расчёт потом? Не боится, что дойду до места и сбегу?

— Эй, Рябой, подь сюды! — пока я укладывала бумаги обратно в рюкзак, Митроха вызвал кого-то. А голос у него силён! Так и оглохнуть можно, если в ухо рявкнет.

— Бери себе пополнение, — сообщил он не менее внушительному мужику, подошедшему на его зов. — До стрелки пойдёт.

Опаньки, похоже, я не пассажиром пойду. Теперь понятно, почему деньги по прибытию. Аванс кому попало не положен. Я прокрутила в памяти разговор. Действительно, мой вопрос можно было понять и как попытку наняться. Но отказываться не буду.

— Пошли, — коротко приказал Рябой, едва взглянув на меня.

— Будешь здесь, — мы подошли к одной из гружёных телег, и Рябой хлопнул рукой по её передку. Я не успела ничего сказать или спросить, а мужик уже ушёл по своим делам. Странные люди, нанимают первого попавшегося, ничего не объясняют. Что делать-то надо?

— Ну что, садись, — сразу оживился возница, получив попутчика. — Пойдём уж скоро. А тебя в охранение взяли? Ну да, что же это я, конечно же в охранение, раз Рябой привёл. Ну, будем знакомы, Коська я.

«Что за невезуха», — думала я, забираясь на телегу и устраиваясь возле возницы на мешках груза. Коська, похоже, оказался из тех болтунов, которым важен сам факт нахождения свободных ушей поблизости, а слушают ли его, отвечают ли — дело десятое. И я ужаснулась перспективе провести несколько дней рядом с треплом.

Наконец, люди на площади засуетились ещё больше и расселись по телегам. Солнце только начало золотить крыши высоких домов, я обоз уже пришёл в движение. Мне никто так и не объяснил права и обязанности, и я растерянно крутила головой, высматривая начальника. Рябой на грустной лошадке передвигался вдоль обоза, проверяя, всё ли в порядке, все ли на месте, ничего или никого не забыли, нигде плохо уложенный груз не грозит свалиться в движении? Мимо моей повозки он проезжал не отвлекаясь. Кроме него верховых было ещё двое. Их он сразу отправил вперёд, наверно, на разведку дороги. Зачем это делать сразу по выходу из города, я не поняла, но спрашивать не у кого. Коську трогать побоялась, наслушаюсь его ещё за десять дней. Но он сам заметил мою растерянность и не преминул этим воспользоваться, почуяв тему для разговора.

— Да не боись ты. Рябой дело знает. Доведёт обоз в сохранности, дай Создатель, и не встретим никого.

— Я как-то не об этом волнуюсь, — мне удалось вставить фразу в его поток слов. — Мне кажется, так не делается.

— Как?

— За пять долей до отправки охрану не нанимают. К тому же первого попавшегося.

— А, — отмахнулся Коська. — Если Митроха взял, то ничего. Это тебя для ровного счёта добавили. Хозяин у нас суеверный, просто жуть! Всегда, когда сам водит, берёт восемь возов, даже если товара меньше, и восемь человек на охрану. Мы бы ещё третьего дня ушли, но обычную артель другой переманил, а собрать только семерых получилось. Так три дня сидели, и ещё бы