Этерелл стояли у камина, держась за руки. Смотрели в глаза друг другу. Джулиен не нравилось то, что от их вида ее неприятно мутило. Она хотела отвести взгляд. Но и хотела смотреть, словно это неприятное чувство требовало, чтобы его накормили.

«Изменить просто, — голос проник в ее мысли. — С силой Пророка ты можешь… влиять на события. Этерелл Лир может встретить кого-то еще до свадьбы. Или его любовь увянет. Мужчины непостоянны».

— Я хочу, — твердо сказала Джулиен, — остановить коронацию. Потому я тут.

«Тебе предложили эту силу. Действовать по твоему желанию».

— Это проверка, — Джулиен ощутила прилив гнева. — Ты проверяешь меня, сделаю ли я что-то ужасное с этой силой. Нет. Ты меня так не соблазнишь.

Тишина. Она ждала, но слышала только свое дыхание. И видела перед ней пару в свете огней. Сендара Диар говорила ей в их последнем разговоре, что она смотрела на все как тень.

Агония той ночи вернулась. Джулиен ощущала себя ненужной. Она раскрыла все, о чем мечтала, Сендаре Диар за долгими разговорами ночью, за долгими прогулками по лесу. И вмиг узнала, что получила. Раскрыв себя, она получила презрение. Никто не могло убрать стыд, и как он ранил. Ни ее миссия с Валаниром Окуном, ни доброта Дорна… ни становление Пророком.

«Это не проверка, — ветер вернулся. — Тебе последствий не будет. Никто не узнает. Твоя сила в этом абсолютна».

— Думаешь, я — монстр, — сказала Джулиен, — и желаю этого.

«Посмотри, что можешь сделать».

Джулиен протянула руку. Картинка тут же замерцала. В этот раз сильнее, чем до этого.

Она много раз выбирала в лабиринте, чтобы добраться сюда. Все повороты. Чтобы узнать, что по-настоящему ни разу не выбирала.

«Скажи, что хочешь. Так и будет».

— Я хочу проводника, — сказала Джулиен. Она дрожала. — Это Путь, да? Или близко. У меня должен быть проводник. Мне нужна помощь. Прошу, — картинка застыла. Две фигуры с золотыми волосами и в богатых нарядах склонились друг к другу. Они были как на картине.

Чудище в ней пугало ее. Ей вряд ли хватило бы сил на борьбу с ним. Может, если бы тут был кто-то еще… тот, кто увидел бы, какой ужасной она была, как скрывала соблазн. Чтобы поступать правильно.

Последствий не будет.

Сила без последствий. Ее желания без последствий. Как такое возможно?

— Ты просила меня? — голос мужчины. И он появился рядом с ней. Он был высоким и в черно-серебряном, с мечом. Джулиен затаила дыхание. Он тоже был красивым, хоть и с тонким шрамом на лице.

— Ты это видишь, — он был изумлен. — Многие не замечают. Это место показывает, какие мы. И что сделали мы, что сделали с нами.

— Кто ты?

— Это не важно. Ты просила проводника, — он склонил голову, словно разглядывал ее. — Боги, тебе хоть шестнадцать есть?

— В прошлом месяце исполнилось, — отозвалась она. — Вы и сам выглядите юно. Для проводника. О… — она поняла, что сказала, и отругала себя.

— Юн для смерти, — сказал он. — Согласен. Мы часто в этом не решаем.

— Простите, — сказала она. — Я ужасно сказала.

Он рассмеялся. Он выглядел хищно, когда смеялся, с белыми зубами и темными волосами, которые тряслись.

— Я знаю об ужасном. Многое. Что у нас тут? — он посмотрел на застывших Сендару Диар и Этерелла Лира, держащихся за руки. — О, эти двое.

— Ты их знаешь?

Он пожал плечами.

— Еще не ясно, кто их них — худшая помеха.

— Я в силах лишить Сендару счастья, — сказала Джулиен. — Наверное, я монстр. Почему мне выпало такое искушение?

— Ты ответила на свой вопрос, — сказал он. — Но не переживай. У каждого есть монстр внутри. Просто некоторым удается держать его в узде.

— Это не помогает, — сказала она. — И я не верю, — в мире были хорошие люди, она была уверена, они бы не думали о таком. Что-то делало Джулиен другой, гнилой внутри. Она думала о том, как картинка мерцала под ее ладонями. Она думала о презрительном взгляде Сендары Диар, ее ухмылке, легкой уверенности, с которой она смотрела на мир. И как все хвалили ее, говорили, что она — особенная, что ей суждено величие.

А что было у Джулиен? Она стала Пророком из-за катастрофы. Случайно. За время в Академии она была невидимой. Пригодилась Валаниру Окуну, и все. Пригодилась, потому что ее никто не видел.

Мужчина смотрел на нее. Он сказал:

— Думаю, я вижу, почему меня выбрали твоим проводником, Джулиен Имара.

От звука ее имени Джулиен дернулась, словно ее ударили.

— Почему? Кто ты?

У него были темные глаза, и он посерьезнел.

— Я был… я — Марлен Хамбрелэй, — сказал он и улыбнулся мягко, когда она охнула. Конечно, она знала, кем он был. — Я могу сказать это, Джулиен Имара. Может, ты и не пострадаешь, если приложишь руку к этому — лишишь счастья Сендару Диар. Но я знаю одно, — его голос стал ниже. Голос певца, хоть и того, кто уже не споет. — Быть чьим-то соперником сложно. Когда ты соединяешь судьбу с другой, когда становишься тенью для их света…

— Да?

Он улыбнулся.

— Свободным уже не стать.

* * *

Король сидел на троне. Пока что церемония шла не так, как Рианна ожидала. Она знала, что обычно верховный жрец Старшего собора выполнял ритуал с молитвами Троице.

Священников позвали, но они смотрели из толпы, их лиловые робы были с золотыми поясами. Было бы оскорблением не позвать их сюда. Но Рианна не понимала, зачем, если они не участвовали в церемонии. Это было удивительное нарушение веков традиции. Она думала, что Элиссан Диар хотел поддержку священников. Каждый король хотел.

Но Элиссан Диар следовал другому ритуалу, и в нем были только Избранные. При толпе в зале он снял рубашку, его тело впечатляло мышцами, все увидели шрам. Мягкий свет заката сиял на каплях, которые Избранный брызгал на обнаженные плечи Элиссана из золотой чаши.

— Киара, — крикнул Элиссан, — я очищен. Последний ритуал очищения исполнен.

Толпа нервно ерзала. Там были аристократы и богатые торговцы. За дверями собрались разные жители, кто-то смог пробиться ближе, чтобы увидеть ритуал.

Было запрещено обращаться только к Киаре из Троицы. Ересь. Хотя этим занимались веками поэты, не привлекая внимания. Элиссан Диар сделал ересь публичной, разрешил ее как король.

Элиссану дали белое полотенце, он вытер воду с себя. А потом надел белую тунику с золотым поясом.

Рианна не знала, видели ли в городе хоть раз такое.

— Киара, — сказал Элиссан Диар. — Я в чистой одежде, я почитаю тебя, — он сел на трон. По сторонам стояли трое Избранных.