из хватки Джей-Джея и ударить его коленом в бок, а затем перевернуться и высунуть свою переднюю половину в открытое окно, где я могла держать свой саб в недосягаемости для него и откусить еще кусочек.

Джей-Джей схватил меня за бедра, пытаясь оттащить назад, и наполовину забрался на меня сверху, чтобы попытаться украсть мой сэндвич. Но ни один мужчина не встанет между мной и сэндвичем в фут длиной. Никогда.

Я снова взвизгнула, когда мне удалось откусить еще кусочек, и засмеялась, почувствовав, как майонез размазался по щеке, но все еще ощущая вкус победы на языке, пока жевала.

— Какого черта вы двое делаете? — Угрюмое рычание Фокса предупредило меня о его присутствии за полсекунды до того, как он схватился за ручку двери грузовика и рывком открыл ее.

Фокс поймал меня прежде, чем я успела впечататься лицом в бетон, но Джей-Джею повезло меньше: он перекатился, вывалившись из грузовика, и остановился у ног Фокса, пока я вставала на свои.

— Ах, посмотрите-ка, кто это, — усмехнулась я, и мое светлое настроение омрачилось при виде этого загорелого, светловолосого, супергорячего, суперзасранца. — Мой хозяин. Ты уже купил мне красивый поводок или мне все еще придется спать в собачьей клетке, пока меня не приучат к дому?

— О чем, блядь, ты говоришь? — потребовал ответа Фокс. — И ты знаешь, что у тебя майонез по всему лицу? И что у тебя волосы шестидесяти разных цветов?

— Ну, если твой новый питомец не соответствует стандартам красоты, которые ты для меня установил, тогда не стесняйся отпустить меня на волю, — прорычала я, еще раз свирепо откусывая от своего несколько раздавленного саба и случайно откусывая кусочек бумаги, в которую он был завернут.

— Что, черт возьми, здесь происходит, Джей-Джей? — Спросил Фокс, переключая внимание на своего друга, когда тот поднялся на ноги и дал мне минуту, чтобы попытаться вытащить мокрую бумагу изо рта и вытереть майонез, который покрывал мою щеку, потому что это определенно подрывало серьезность моего гнева.

— Ты же знаешь, как Роуг относится к еде. Она набросилась на еду как чайка, а я пытался заставить ее остановиться, чтобы мы могли поесть все вместе, — объяснил Джей-Джей.

— Я не как чайка, — проворчала я, но рот у меня все еще был набит едой, так что получилось как-то невнятно.

Я прожевала и проглотила, выбросив бумажку и посмотрев в боковое зеркало пикапа, чтобы проверить, нет ли на лице майонеза.

— Я почти уверен, что ты действительно взвизгнула, — поддразнил Джей-Джей, и я выпрямилась, резко развернувшись, чтобы посмотреть на него сузившимися глазами.

— Ну, это не я…

— Отвали, Джей-Джей, я хочу поговорить с Роуг наедине, — прервал нас Фокс, и мой хмурый взгляд стал намного глубже, когда я посмотрела на блондинистого мудака.

Джей-Джей был склонен возразить, но я подняла подбородок и, покачав головой, посмотрела на Фокса. — Все в порядке, Джей. Я могу поговорить с этим мудаком наедине. Я его не боюсь.

Фокс практически зарычал на меня, а Джей-Джей тихонько присвистнул, схватив пакет с сабами и протянув руку за моим недоеденным.

Я выругалась себе под нос и отдала его. Я все равно хотела, чтобы мои кулаки были свободны для ударов.

Мы с Фоксом переглянулись, пока ждали, когда Джей-Джей отойдет и направится к дому, а напряжение между нами потрескивало, как электричество.

В тот момент, когда дверь за Джей-Джеем закрылась, Фокс сделал шаг ко мне, и я мгновенно отступила назад.

— Тебе не нужно прикасаться ко мне, чтобы поговорить со мной, придурок, — прорычала я, и Фокс цокнул, а его пристальный взгляд прошелся по мне от макушки моих волос цвета единорога до кончиков пальцев ног, покрытых свежим педикюром. — Тебе нравится? — Спросила я ехидным тоном. — Это была самая дорогая процедура, и к тому же она позволила избавиться от моих брюнетистых волос, которые тебе так нравились.

— Кто сказал, что они мне нравились? — спросил он, протягивая руку, чтобы закрыть дверцу грузовика так, что звук ее захлопывания эхом разнесся по гаражу.

— Какая там было точная формулировка? — спросила я, приложив палец к губам, чтобы изобразить, что мне нужно подумать. — Ах да, точно. Хорошенькая маленькая брюнетка, которая принадлежит Фоксу.

— Ты права, — согласился он, делая шаг ближе ко мне. — Назвать тебя хорошенькой было плохим решением. Это даже близко не соответствует тому, как ты выглядишь, колибри.

Я подняла подбородок, сглатывая комок в горле от того, что он снова использовал это проклятое прозвище.

— Хорошо, — сказала я, решив миновать это минное поле. — И мой рост пять футов девять дюймов, придурок, так что я не совсем маленькая. То, что ты возвышаешься надо мной, не означает, что все остальные в мире возвышаются. А еще я теперь не брюнетка. Так что, похоже, твоя девушка — не я.

Я сделала шаг вперед, словно намереваясь уйти от него, но он схватил меня за талию и толкнул обратно к грузовику, переместив руки вверх, чтобы ухватиться за крышу по обе стороны от моей головы и зажать меня в их клетке, наклонившись, чтобы посмотреть мне в глаза.

— Ты вернулась ко мне вся в синяках, — прорычал он. — И ты не говоришь мне имя того ублюдка, который посмел поднять на тебя руку. Ты входишь в мой дом с ненавистью в глазах и ядом на языке и говоришь со мной так, за что я убил бы любого другого. А когда я предлагаю тебе защиту всего Сансет-Коув, который теперь знает, что ты моя, и никто в здравом уме не посмеет даже взглянуть на тебя косо, не говоря уже о том, чтобы снова причинить тебе боль, ты бросаешь мне это в лицо, словно я сделал что-то непростительное по отношению к тебе.

— Я ни о чем тебя не просила, — прошипела я, отказываясь моргать, пока он смотрел на меня своими зелеными, как лес, глазами. — Джей-Джей притащил меня сюда, брыкающуюся и кричащую. Так как насчет того, чтобы ты просто отпустил меня и избавил себя от хлопот моей компании?

— Ты можешь продолжать говорить себе эту чушь, если хочешь, Роуг, но со мной это не прокатит. Ты знала, что не сможешь вернуться в этот город без моего ведома. Черт возьми, ты думала, что мой отец жив, и вернулась сюда, несмотря на то, что думала, что над тобой висит топор, готовый перерубить тебе шею, если ты хотя бы пальцем ноги переступишь границу. Но ты все равно пришла. Ты пришла, потому что это твой дом. Здесь твое место, и ты тосковала по нему все время, пока тебя