Так же часто, как его грубость заводила меня, так же часто она раздражала.

— Эксперты называют это Стокгольмским Синдромом, — пробормотала я, ненавидя свои щеки за то, что они еще больше разгорелись, потому что я чувствовала себя пойманной.

Даже если бы я говорила себе, что это было частью плана привлечь Мэддокса на мою сторону, чтобы он помог мне сбежать, я слишком наслаждалась нашими физическими встречами, чтобы винить в этом стратегию. Я чувствовала себя распутной, сексуальной и непослушной так, как Джованни никогда не позволял. Я почувствовала себя свободной от оков, которые тяготили меня больше, чем я думала.

— Бред, Белоснежка. Не оскорбляй мой интеллект и уж точно не свой собственный чертов характер. Ты бы никогда не позволила какому-то дерьмовому синдрому определять твои действия. Сомневаюсь, что кто-то или что-то может заставить тебя делать то, чего ты не хочешь. — он сделал паузу. — И ты хочешь меня. В твоей чопорной светской жизни тебе бы никогда не позволили вести себя непристойно с кем-то вроде меня, но теперь у тебя появился шанс, и ты жадно воспользовалась им своими идеально ухоженными ногтями.

Он прав. Я хотела его. В кои-то веки я почувствовала себя свободной от правил Фамильи. Это была зона беззакония. Что бы ни случилось, пока меня держали здесь, меня никогда не обвинят в этом.

Это трусость, нежелание рисковать жизнью, которой ты желаешь.

Его глаза прошлись по мне, заставляя вновь почувствовать жар.

— Тебе даже не нужно этого говорить. Я знаю, что ты ничего так не хочешь, как стать еще более похабной со мной, по-настоящему раскрыть сексуальную вампиршу, которую ты прячешь за этой Белоснежной внешностью. — его ухмылка стала еще грязнее. — Разве тебе не любопытно?

— О твоих гениталиях? — сказала я саркастически.

Мэддокс глубоко рассмеялся, что мне это начало слишком сильно нравиться.

— Не совсем те слова, которые я бы выбрал, но да.

— Нет, спасибо. Любопытство погубило кошку.

Его улыбка стала шире. Боже, улыбка никогда не заставляла меня чувствовать себя так, словно мои внутренности охвачены огнем.

Он сунул руку в боксеры и высвободил свою длину. Я не могла отвести взгляд, хотя и хотела. Но пирсинг на его кончике привлек мое внимание и не отпускал. Он несколько раз провел большим пальцем по блестящему куску металла, потирая головку.

Я подошла ближе.

— Ты действительно собираешься сделать это у меня на глазах. У тебя совсем нет стыда?

— Совсем нет стыда, Белоснежка. Но, если ты так беспокоишься о моем достоинстве, помоги мне.

Я отрицательно покачала головой.

— Ты невозможен, груб и абсолютно бесстыден.

— Виновен по всем пунктам обвинения. Но ты трусиха, лицемерка и лгунья.

Я прищурила глаза.

— Нет.

Но я была такой. Мэддокс обхватил меня за шею и потянул вниз, пока мне не пришлось опереться одним коленом на матрас.

— Да, — пробормотал он, прежде чем поцеловать меня.

Он продолжал двигать рукой по всей своей длине, и когда я наконец освободилась от его поцелуя, мой взгляд метнулся вниз, наблюдая, как его рука увлечена членом.

У меня потекли слюнки, увидев, как его пресс напрягается при каждом движении.

— Трусиха.

— Заткнись. Ты не можешь дразнить меня, чтобы я прикоснулась к тебе. Если я прикоснусь к тебе, то сделаю это, потому что хочу.

— Конечно, — сказал он.

Саркастическая нотка в его голосе едва была поймана, потому что я просто не могла обращать внимания ни на что, кроме ритмичного движения его руки вверх и вниз. На кончике его пальца собралась капелька молочно-белой жидкости.

— Ты невозможен, — вскипела я, сердито поцеловав его и, наконец, дотянулась до его длины.

Мои пальцы сомкнулись вокруг его твердого, но гладкого члена. Он выдохнул, прежде чем сказать:

— Наконец-то храбрая.

Я заставила его замолчать еще одним поцелуем и начала двигать рукой вверх и вниз, эффективно отталкивая его руку. Мой большой палец исследовал пирсинг на его кончике, взволнованная резким вдохом, за которым последовал низкий стон. Я провела кончиками пальцев ниже, к другому пирсингу у основания, как украшение для его яиц, и вновь была вознаграждена шипением.

— Раздевайся, — прорычал он.

Мои брови взлетели вверх. Я еще не решила, хочу ли дойти до конца с Мэддоксом. За последние тридцать минут чаша весов определенно склонилась в пользу Мэддокса. Я просто не могла перестать задаваться вопросом, станет ли секс таким же откровением, как оральный. Почему я должна ждать другого члена мафии, будущего мужа, который переспал с бесчисленным количеством девушек до нашей первой брачной ночи? Почему я не могла немного развлечься?

И более того, тихий голос, который я привыкла называть своим инстинктом, сказал мне, что Мэддокс тот парень, которому я должна уступить.

Мэддокс усмехнулся, словно мог прочитать, по крайней мере, часть моих мыслей.

— Я хочу кончить на твое идеальное тело.

— Не уверена, хочу ли я заразиться какими бы то ни было заболеваниями, которые у тебя есть.

— Если бы у меня были какие-то болезни, ты бы заразилась ими от того, как я вылизывал твою киску языком.

Он был прав, и я ненавидела чувствовать себя глупой.

— Но не волнуйся, я обычно пользуюсь презервативом, но, если я забываю, я сдаю анализы. Я чист.

Я перестала двигать рукой и стянула футболку через голову. Взгляд Мэддокса ласкал мои изгибы. Мои соски затвердели, хотя в комнате не было холодно. Я вновь коснулась члена. Мэддокс потянулся к моей груди, захватил один твердый сосок пальцами и покрутил его. Его другая рука гладила мою попку, прежде чем скользнула между моих ног сзади. Его большой палец раздвинул меня, касаясь клитора, который уже снова пульсировал от нетерпения. Один щелчок, и я загорелась желанием, готовая дать волю чувствам.

— Я думала, что теперь твоя очередь, — сказала я тихим голосом, когда его большой палец вновь поднял меня на облака.

Я должна была признать, что доведения Мэддокса до пика в то же время было огромным возбуждением, заставившим меня приблизиться к краю намного быстрее, чем ожидалось.

— Наблюдая за твоими сливками, я кончу намного сильнее, Белоснежка.

На этот раз у меня не нашлось умного комментария. Я была слишком поглощена ощущениями, жаром, исходящим от кожи Мэддокса, удивительной твердостью его члена и пульсирующей потребностью между ног. Вскоре мои бедра начали двигаться, преследуя палец Мэддокса.

Когда мой второй оргазм охватил меня, он тоже кончил на весь свой пресс. Глубоко вздохнув, он схватил меня за шею и притянул к себе для поцелуя.

— Мне действительно ненавистно отпускать тебя.

Глава 12

Сегодня что-то было по-другому. Байкеры, прибывшие после