– Где ты его взял? – простонал юноша, заранее готовясь к неприятностям.

– Утащил у местной стражи, – подтвердил его опасения мальчишка, усаживаясь у стены и ставя перед собой барабан-таблу. – Вот. Я подготовился. Танцуй.

– Если стража заметит…

– Да не заметили эти болваны ничего, – беспечно отмахнулся мальчик. – В караулке они сидят, свою смену ждут. В кости режутся. Ну! Я, вот, тоже жду.

Амин взмахнул на пробу мечом – чуть тяжеловат, но это не помешает; наоборот, удобнее будет. Хорошо сбалансирован.

– Ты маленький верткий паршивец.

– Уговор, – назидательно поднял палец мальчишка, – дороже денег. Так что раздевайся, – и принялся выбивать на барабане ритм – дум-тек-дум-дум-тек…

Амин, закрыв глаза, медленно стянул одежду, пытаясь сосредоточиться на ударах, пропуская их через себя, вдыхая, заставляя сердце биться в их ритме…

Меч оказался в руке сам, и Амин сделал первый замах.

Он так и не открыл глаза, и хорошо – взгляд отбивающего ритм мальчика наверняка бы его озадачил. Валид не пропустил ни один «дум», не сбился ни разу, но в его глазах застыла такая жадная и удивленная горечь, словно он смотрел на что-то безумно желанное и недосягаемое. И кусал губы, чтобы не разреветься.

– Меня всегда удивляли ваши земные танцы, – хрипло сказал он, когда юноша, тяжело дыша, остановился. – Они совсем не похожи на полет. Но все равно красивы. Как ты это делаешь?

– Не знаю, – улыбнулся Амин, отводя со лба влажную челку.

– Они заставляют думать, что чудеса есть не только на небе, – хмурясь, пробормотал мальчик. – Хотя я и знаю, что это не так…

– Ничего ты не знаешь, – усмехнулся юноша, потрепав его по волосам. – Мы же с тобой встретились. Чем не чудо? Без тебя я уже давно был бы мертв.

– Ха, тако-о-ое чудо, – фыркнул мальчик. – Да ты знаешь, сколько я за тобой… Ложись!

Амин послушно упал, и в ковер на стене вонзилась стрела – ровно в том месте, где до этого стоял юноша.

Амин пихнул мальчишку в угол, за подушки, а в воздухе просвистела еще пара стрел. Столько же подушек оказались пронзенными.

– Ну ваще, – обалдело пробормотал Валид. – Амин, кого ты так разозлил, что они даже к царевичу сунуться не погнушались?

Амин только непонятно выругался и метнулся к распахнувшейся двери в спальню наследника.

– Человеческая логика иной раз удивительна, – посетовал Валид, подбирая одну из пронзенных подушек. – Нет бы бежать жаловаться страже – эти тюфяки, поди, ничего и не заметили… Хорошо, что есть умный я, – и, собрав еще пару стрел в несчастную подушку, мальчишка бросился к лестнице.

Снаружи давно сгустились сумерки, на небесную дорогу выкатил Вадд и, если он смотрел вниз, то, возможно, улыбнулся, глядя как из башни, протаранив запертую дверь – та как-то подозрительно обуглилась – выскочил, потрясая ощетинившейся подушкой, мальчишка и принялся наворачивать круги, истошно крича и успешно собирая всех стражников в округе.

С трудом выяснив из его воплей, что царевич в опасности, стража быстро рассредоточилась по саду. Несколько человек, включая явившегося на шум накиба, вбежали в башню – отчего порядка там не прибавилось, – нашли разбуженного наследника под кроватью и под охранной, стыдно сказать, немощного старика. Устыдились и проявили еще большее усердие в поимке убийцы.

– Молодцы, птенчики, трудятся, – хихикнул Валид, выглядывая из окна и изучая суматоху в саду. – Зуб даю, Амин, твоего убийцу теперь не то, что к башне, к дворцовым воротам не пустят.

Амин стянул бороду и, прислонившись к стене, устало закрыл глаза.

– А я тоже туда хочу! – отпихивая Валида от окна, заныл царевич, – я тоже умею мечом! Вот! – и, выудив невесть откуда меч, с которым Амин танцевал, чуть не оставил Валида без носа.

Амин дернулся было забрать клинок, но Валид, уперев руки в боки, заносчиво вздернул спасенный нос.

– Ха, мечом он умеет. А из рогатки слабо?

Царевич выронил клинок и нахмурился.

– Нет… А что это?

Валид округлил глаза.

– Рогатка – это ве-е-ещь! Ну, если ты меня очень попросишь, я научу.

Царевич топнул ножкой.

– Я приказываю!

Валид фыркнул и длинно, наполовину на странном языке, но все равно понятно послал наследника с его приказами… к Вадду. И дальше. А потом еще дальше. Царевич беспомощно оглянулся на Амина. Юноша, в свою очередь, посмотрел на Валида – воплощение непоколебимости – и устало предложил:

– Скажите «пожалуйста», о мой прекрасный господин.

– Да, малой, учись говорить волшебные слова, – вставил Валид.

– Что в нем волшебного? – буркнул царевич. – И вообще, как ты смеешь…

Назревала очередная бурная драка, и Амин потихоньку вышел, прикрыв за собой дверь. Поднял с пола стрелу, задумчиво покрутил, изучил оперение. Отбросил. Огляделся.

Близилась ночь, а он слишком устал, чтобы участвовать в забавах шкодливых детей, но спать уже тоже не хотелось. Амин вздохнул и, заметив в углу, на ворохе шалей, ларчик, не удержался: достал и открыл. Кисточки, краска и сложенный в свитки папирус его приятно удивили.

Что ж, есть занятие на вечер.

* * *

– Амин, мелкий сказку требует, – распахивая дверь, возвестил Валид. – Он меня уже достал, так что твоя очередь рассказывать. Мне с ним уже невесело… О, что ты пишешь?

И ничтоже сумняшеся заглянул юноше через плечо. Сощурился – единственная свеча скорее распускала тени, чем освещала, но Амин, похоже, этого не замечал, сноровисто выводя замысловатую вязь на тонком свитке.

– Клянусь моими крыльями, – выдохнул мальчик, наблюдая, как быстро движется рука юноши, – ты не из простых. Или все детство провел в храме. Хм… а кстати, тебе это подходит. У Аллат, если я правильно помню, всех учат смирению. Особенно мужчин. Потому что только очень смирившийся… э-э-э… смиренный мужчина будет терпеть эту истеричную сучку.

– Не богохульствуй, – пробормотал Амин, не сбившись.

Валид вытаращился на него.

– Что, ты серьезно из храма?

Амин промолчал, и Валид ответил сам:

– Нет, иначе ты бы каждый рассвет встречал этим их дурацким «Ом-м-м!». Кстати, Аллат до сих пор уверена, что это означает «красавица».

– Потому что это означает «красавица», – откликнулся Амин.

– Наивный, – усмехнулся мальчик. – У бедуинов, например, это значит…

– Сказку, значит? – перебил Амин, разглаживая пергамент и давая написанному высохнуть. – Хорошо, постараюсь что-нибудь вспомнить. Хотя уверен, у тебя это получилось бы лучше.

– Перебьется, – буркнул Валид, вглядываясь в вязь волн и закорючек. – Интересно… этим письмом пользуются в Шуруке, не так далеко от Гарибы. И в султанате Ямма, но это совсем у Иблиса на загривке. В Угруде уже не ставят надстрочные знаки, а у тебя их полно. Хм… так вот зачем ты в Гарибу так рвешься? Домой тянет?