Потом он меня увидел. Вздрогнул и быстро перехватил винтовку. Наставил ее на меня и пригляделся с той стороны ручья.

И говорит:

— Так-так, а ведь я тебя знаю. Тебя зовут Мэтти. Ты маленькая Мэтти, счетоводка. Подумать только. — Ухмыльнулся и опять закинул винтовку за плечо.

Я говорю:

— Да, и я тебя тоже знаю, Том Чейни.

Он спрашивает:

— Ты что тут делаешь?

Я отвечаю:

— За водой пришла.

— Что ты делаешь в этих горах?

Я сунула руку в ведерко и вытащила драгунский револьвер. Само ведерко выронила, взяла револьвер обеими руками. И говорю:

— Я здесь затем, чтоб доставить тебя в Форт-Смит.

Чейни рассмеялся и говорит:

— Ну а я не поеду. Как тебе это понравится?

Я говорю:

— На этой горе — отряд офицеров, они тебя заставят.

— Интересные новости, — отвечает. — И сколько их там?

— Да около полусотни. Все хорошо вооружены и шутить не намерены. Давай ты сейчас бросишь лошадей, перейдешь через ручей и пойдешь передо мной вверх по склону.

А он мне:

— Пусть твои офицеры сами за мной побегают. — И лошадей собирает. Их там было пять, папиной лошадки Джуди я среди них не увидела.

Я говорю:

— Если откажешься идти, мне придется тебя застрелить.

А он от сборов своих не отрывается и говорит:

— Вот как? Тогда лучше взведи-ка сперва курок.

Про это я совсем забыла. Оттянула курок обоими большими пальцами.

— До конца оттягивай, — говорит Чейни.

— Я умею, — отвечаю я. А когда щелкнуло, говорю: — Так ты со мной не пойдешь?

— Видимо, нет, — отвечает. — Все ровно наоборот. Со мной пойдешь ты.

Тогда я направила револьвер ему в живот и выстрелила. Отдачей меня назад отбросило, я оступилась, а пистолет вырвался у меня из руки. Я его быстренько подобрала и снова на ноги вскочила. Круглая пуля ударила Чейни в бок и сшибла его наземь — он распластался под деревом, полусидя. Сверху меня уже звали Лабёф с Кочетом.

— Я тут, внизу! — ответила я.

Со склона над Чейни тоже что-то крикнули.

А он сидит, обе руки к боку прижимает. И говорит:

— Не думал, что ты это сделаешь.

Я спрашиваю:

— А теперь как думаешь?

Он мне:

— У меня ребро сломано. Вздохнуть больно.

Я говорю:

— Ты убил моего папу, когда он тебе хотел помочь. У меня есть один кусок золота, который ты у него украл. Отдай мне теперь и второй.

— Не надо было мне в него стрелять, — отвечает он. — Мистер Росс ко мне достойно относился, но ему не стоило лезть в мои дела. Я же выпил и совсем ума лишился. Мне все было не по-моему.

Со склонов опять закричали.

Я говорю:

— Нет, ты просто дрянь, только и всего. Говорят, в штате Техас ты сенатора застрелил.

— Он угрожал моей жизни. Это меня оправдывает. Всё против меня. А теперь меня ребенок ранил.

— Поднимайся давай и иди сюда, а то еще раз стрельну. Папа взял тебя к нам, когда ты голодал.

— Ты мне тогда помоги встать.

— Нет, помогать я тебе не стану. Сам вставай.

Он быстро дернулся и хвать тяжелый сук, лежавший рядом, а я нажала на крючок — и боек попал по плохому капсюлю. Я скорей следующую камеру в барабане попробовала, но тоже осечка. На третью попытку времени уже не осталось. Чейни швырнул в меня сук, и тот ударил меня в грудь, сбил наземь.

Чейни кинулся через ручей, плеща водой, схватил меня за пальтецо и давай по щекам хлестать, а сам костерит и меня, и папу на чем свет стоит. Такая уж у него подлая натура — то скулит, как дите малое, то злобно бросается в драку, смотря по обстоятельствам. Револьвер мой он себе под ремень засунул и потащил меня на тот берег по воде. Лошади разбрелись, но он двух поймал за недоуздки, а другой рукой меня в охапке держал.

А за спиной Кочет с Лабёфом кусты ломают, меня зовут.

— Я здесь! Скорей! — кричу я.

Тут Чейни пальто мое выпустил и еще раз по лицу заехал ладонью, больно.

Должна вам сказать, что склоны по обоим берегам ручья там были крутые. И пока два следопыта сбегали вниз по одному откосу, дружки-бандиты Чейни бежали по другому, поэтому обе компании как раз и встретились в лощине у горного ручья.

Только бандиты эту гонку выиграли. Их было двое, один — маленький, в мохнатых наштанниках, в нем я точно опознала Счастливчика Неда Пеппера. Шляпы на нем не было по-прежнему. Другой был ростом повыше и одет вполне прилично: в полотняном костюме и куртке из медвежьей шкуры, а шляпа на нем крепко держалась, на шнурке. То был мексиканский шулер, который звал себя Настоящим Чумазым Бобом. Они свалились на нас неожиданно и принялись ужасно палить над ручьем из магазинных винчестеров. Счастливчик Нед Пеппер говорит Чейни:

— Забирай лошадей давай и ходу отсюда!

Чейни сделал, как велено, и мы с лошадями двинулись вверх по склону. Карабкаться было трудно. Счастливчик Нед Пеппер с мексиканцем прикрывали отход и перестреливались с Кочетом и Лабёфом, а сами пытались оставшихся лошадей поймать. Я услышала плеск — то один следопыт добежал до ручья, — потом выстрелы — то его заставили отступить.

Чейни пришлось остановиться передохнуть ярдов через тридцать-сорок — он за собой тащил меня и двух лошадей в придачу. На рубашке у него расползалась кровь. Тут нас Счастливчик с Чумазым и догнали. Они за собой вели еще двух лошадей. Пятая, наверное, убежала или ее убили. Поводья этих двух лошадей отдали Чейни, и Счастливчик Нед Пеппер ему сказал:

— Забирайся на горку и больше не останавливайся!

А меня главарь бандитов грубо схватил за руку.

И говорит:

— Кто это там внизу?

— Судебный исполнитель Когбёрн и с ним пятьдесят офицеров, — отвечаю.

Он меня встряхнул, как терьер крысу.

— Еще раз соврешь, и я тебе башку разобью! — Из нижней губы у него был выдран кусок — такая дырка во рту с одной стороны, и он присвистывал, когда говорил. Еще там трех-четырех зубов недоставало, однако я его отчетливо поняла.

Решив, что так лучше всего, я ответила честно:

— Исполнитель Когбёрн и с ним еще один.

Он отшвырнул меня наземь и сапогом мне шею придавил, чтобы я не рыпалась, пока он себе ружье перезарядит из патронташа на поясе. И заорал:

— Кочет, ты меня слышишь? — Ответа не было. Чумазый Боб тоже рядом стоял — он-то и нарушил тишину, когда выстрелил вниз по склону. Счастливчик Нед Пеппер опять орет: — Отвечай, Кочет! Я убью эту девчонку! Даже не сомневайся!