Валерий скосил глаза на переплетения травы, прикрывавшей его собственное убежище. Сколько же в ней возится, копошится и бегает всякой мелкой твари! Вон муравьи куда-то маршируют что твои солдаты. Хорошо еще, что какие-то обычные, мелкие. Мария рассказывала, что у них тут есть вачакос — муравьи крупные, с мощными челюстями. Если они шествуют своим строем, то все живое с их дороги улепетывает со всех ног — лягушку или змею в считаные секунды обгладывают. Получается, что они типа сухопутных пираний…

От москитов и прочей мелкой сволочи Мария дала побрызгаться каким-то спреем. От мошкары жидкость помогала неплохо, но за шиворот все-таки кто-то забрался и ползает, гад, щекочет. Вроде пока не кусает. И не вскинешь руку, не прихлопнешь — тот часовой может про службу все-таки вспомнить и на движение отреагировать враз. В лесу резких движений делать не рекомендуется — глаз и человека, и зверя реагирует в первую очередь на движение.

Тритон вдруг застыл и напряг слух. Нет, вроде бы не показалось — действительно, со стороны скалы доносился едва слышимый гул. Еще через минуту мичман увидел, что в скале начала медленно шириться вертикальная черная щель — открывался вход в туннель…

Мичман слегка постучал пальцем по микрофону рации, подавая сигнал Каткову, и вновь все внимание сосредоточил на медленно отползавшей в сторону скале. Неужели томительное ожидание заканчивается и сейчас на речной простор выползет округлая туша подлодки? Да уж скорее бы, чтобы наконец-то заняться своей основной работой и покончить со всей этой бандитской сворой и гнездо их разворошить-прихлопнуть…

Слева едва слышно зашелестела трава, и Скат, незаметно подползший к мичману, почти вплотную уткнулся губами в его ухо и чуть слышимым шепотом спросил: «Ну что тут у тебя?» Вместо ответа Тритон кивнул в сторону уже полностью открывшегося туннеля.

Прошла минута, другая и послышался сначала приглушенный, а затем и вполне различимый рев и треск моторов. Правда, на мерное ворчание дизелей субмарины эти звуки похожи не были — работали моторы лодочные.

Из темноты вынырнула первая надувная лодка, за ней вторая, третья… Четвертым в составе «речного конвоя» шел в арьергарде небольшой катер с установленным на носовой турели пулеметом. И Скат, и мичман, не отрываясь, наблюдали за выездом бандитской флотилии и гадали, куда же они в таком солидном составе направляются… Подводная лодка так и не появилась — скала вернулась на место, и на реке вновь установилась утренняя тишина, нарушаемая лишь обычными звуками, которыми полна сельва днем.

— Как думаешь, куда они так рванули? — шепнул Тритон и озабоченно посмотрел на часы.

— А тут и думать нечего, — так же тихо ответил лейтенант. — Если тот урод нам не соврал, то лодка уйдет сегодня, а эти добры молодцы отправились район проверять. Еще проще: нас с тобой искать. Как пел один дяденька: «Идет охота на волков…»

— Ну и флаг им в руки, — ехидно улыбнулся Троянов, но Скат его веселья не поддержал, а очень даже серьезно напомнил, что есть еще и майор с Марией, которым в случае чего с такой сворой будет не справиться. — Да хрен они их найдут, не переживай ты. А мы будем субмарину эту чертову до упора ждать?

— Простейшая логика подсказывает, что пока эти шакалы не вернутся, подлодка из дока носа не высунет… Будем ждать, — твердо заявил лейтенант. — День велик, мичман, так что терпи и жди…

Джексон прекрасно понимал, что их задача практически невыполнима. Если мало-мальски опытный человек не хочет, чтобы его нашли в джунглях, его не найдет никто, включая и самых прославленных следопытов. Иголка в стоге сена, меченая песчинка в бархане, лист в лесу — сравнений можно придумать сколько угодно, но и тысяча пустых слов не помогут в поисках даже одного человека…

Одна протока сменялась другой, лодки, рыская подобно стае гончих собак, обшаривали приток за притоком, мыс за мысом, но результат был неизменно равен нулю. Ни малейших признаков присутствия человека. Мутно-желтые воды, вяло катившиеся в главную артерию по имени Ориноко, несли множество мусора вроде сучьев, листьев и травы, от которых уже рябило в глазах. Время от времени лодки приставали к берегам и наугад обшаривали близлежащие заросли. Результат поисков оставался неизменным — ноль…

— Дьявол бы побрал все эти реки и речушки вместе с погаными джунглями, — раздраженно выругался Джексон, хотя и понимал, что не стоило бы подавать своим бойцам пример недовольства приказами начальства. Даже если босс отдал совершенно идиотский приказ — его нужно пытаться выполнить, поскольку если каждый солдат начнет рассуждать и проявлять недовольство… Сегодня они с ленцой выполняют приказ босса, завтра — откажутся выполнять твой.

— Так, может быть, хватит по этим каналам без толку шарить, Кэп? — неуверенно спросил один из наемников, после гибели Сэма занявший место заместителя Джексона. — Только бензин зря жжем…

— Сейчас еще с километр вдоль берега пройдем, а тогда уж и назад можно, — кивнул Кэп и повернулся в сторону появившейся из-за поворота реки одной из трех надувных лодок, вышедших на облаву. Моторка задорно подвывала двигателем, явно направляясь к флагманскому судну.

Лодка сбавила обороты, плавно притерлась бортом к катеру Джексона. Старший группы одним прыжком легко перебрался на катер и, подойдя к командиру, протянул руку и разжал кулак. На ладони лежал скомканный кусок бинта со следами крови.

— Та-ак, — в глазах Джексона зажегся огонек легкого азарта и предвкушения удачи, — где вы это нашли?

— Да в соседнем притоке, — с плохо скрываемой гордостью объявил бандит, — отсюда километра полтора будет. Представляешь, Кэп, плывем, посматриваем, а тут он — плывет себе спокойненько…

— Ясно, значит, где-то там у них гнездышко и кто-то из них ранен, — Джексон легонько пристукнул по стволу пулемета, уткнувшего хищным рыльцем в небо, и приказал бандиту, исполнявшему обязанности моториста: — Заводи свою тарахтелку. Идем искать ребятишек, так неосторожно разбрасывающих свои бинтики. Давай, давай, шевелись, я уже вся горю! Вот уж не думал, что из этой охоты будет какой-то толк, а тут такой подарок…

…Орехов приоткрыл глаза и некоторое время сосредоточенно разглядывал какие-то не то световые пятна, не то волны, мерцавшие и плававшие на низком потолке каюты. Потом сообразил, что это просто игра солнечного света, отражающегося от речной воды и через круглое окошко иллюминаторов разрисовывающего белый потолок.

Майор прислушался к своим ощущениям — голова тяжелая, словно кто-то набил ее плотной серой ватой, а так вроде бы особой боли и нет. Немного побаливает плечо, да в ноге чувствуется неприятная горячая пульсация. Орехов здоровой рукой осторожно откинул с груди простыню и попытался приподняться с дивана. Острая боль взорвалась в ноге, словно ее ткнули раскаленным штыком. Штык, похоже, оказался длинным, поскольку пронзил все тело от макушки до пяток.

«Да, боль — на редкость верная дама, так быстро с тобой не расстанется… — переводя дух и чувствуя, как мгновенно на лице выступила горячая, неприятно-липкая испарина, невесело подумал майор. — А что ты хотел, парень? Пуля там все разворотила, а ты мечтаешь, чтобы за сутки все зажило как на собаке? Так не бывает, ты же знаешь, не в первый раз пулю схлопотал… Что-то совсем башка туго соображает. Наверное, Мария меня всякой заразой наколола. Да еще духота эта проклятая… Сейчас бы в прохладу нашу подмосковную или хотя бы снежку на лоб, на грудь… А что это никого не видно и не слышно, а? Где ребята, Машка где? Или я тут один валяюсь как балласт тупой, а они все делом заняты… Да нет, майор, от настоящего балласта польза есть и польза большая, несомненная — он корабли от опасного крена спасает. Курить-то как охота… Черт возьми, где же все-таки Мария?»