— Нет, ни слова. Только «здрасти» и могу сказать.

— И как будет «здрасти»?

— Нихао.

— А «сдохни, ублюдок Ву»?

— Этого уже не знаю.

— Кстати, ты этого не любишь, но если мы кого-нибудь завалим, то все спишется на войну Синдиката и местных аутфитов. Ты не думал об этом?

— Думал, — ответил я совершенно честно. — Ву хочет нас подставить, а Падди так и вовсе в расход пустить, так что думал. Но если израсходовать Ву, то это нам не поможет, а до Падди дотянуться сложно. У них война, так что он осторожен. И я понятия не имею, где его искать. И он не один знает о Сингере, так что тоже не поможет. Лучше стравить их друг с другом. Год назад это помогло.

— И про год назад, — Иан усмехнулся. — А ты вообще веришь в то, что сраные чинки сами начали клепать такие качественные деньги? Кто лучше всех умеет делать вещи, а?

— Думаешь?

— Германия опекает Китай с его войной как нянька младенца, сам знаешь.

Что-то в этом есть, да, что-то в этом есть. Но не знаю, что это нам дает, вот в чем проблема. Хотя абвер вполне может быть и в этом замешан. Он может быть замешан во всем, что происходит в Чайнатуане. Краус умер, но свято место пусто не бывает. Кто-то его на этом посту уже сменил. Однако и без немцев там могли обойтись, потому что в оттисках банкнот есть маленькие ошибки, германцы такого бы не допустили.

Ладно, для начала выслушаю Богуславского. Потом буду искать выходы на лорда Бриггса и специального агента Маркама. А затем попробую из этого всего собрать пасьянс. Всю схему знаю только я, и пусть пока так все и остается. С каких пор надо начинать оборачиваться через плечо? Лично мне, думаю, с завтрашнего дня, здесь, у дилершипа. А где я живу, не знает вообще никто кроме Рауля. Черт, еще та самая Нив знает, но не думаю, что ее знания как-то дойдут до Падди Галлахера, пусть О’Хара и подъезжал к моему дому. Ни Нив, ни он понятия не имеют, кто я такой.

Стоп… Сюзет могла рассказать Нив, чем я занимаюсь, Нив могла рассказать, как замечательно устроилась ее подруга «Боксеру» О’Харе, а тот работает на Падди. И если они узнают, что я торгую машинами здесь, то… черт, это плохо. Это очень здорово плохо. И если это хоть как-то коснется Сюзет… вот тут я даже готов поступиться принципами. Пока единственным человеком, кто может раскрыть, где мы живем, является О’Хара.

Правда, мы ведь могли и не угадать с мотивами Падди Галлахера, и вполне может быть, что он просто хочет купить бонды, чтобы сшибить немного лишних денег. И тогда все мои умствования ни о чем.

***

Рю Кальм оказалась действительно тихой улочкой, утопающей в зелени и застроенной однотипными небольшими особнячками, к каждому из которых прилагался маленький сад. Такой приятный район для состоятельных людей, которым все же до миллионеров далеко. У домов приличные машины, все больше французские, и у дома номер четырнадцать, в котором жил Богуславский, под навесом стоял новый «пежо», такой же, на котором я поездил с год назад, только блекло-салатового цвета. Тут все стараются покупать исключительно светлые машины.

В саду росли две магнолии и розовые кусты, настолько ухоженные, что я задумался, Богуславский ли на старости лет находит отдохновение в возне в саду, или все же садовник его навещает?

Звонок на двери откликнулся мелодичным колокольчиком, почти сразу за дверью послышались шаги.

— Проходи, Поль. — Богуславский был одет по-домашнему, в рубашку «апаш» белого цвета и легкие брюки на подтяжках. — Пошли на задний двор, там сейчас тень.

Он провел меня через дом, небольшой, но со вкусом обставленный дорогой мебелью и с хорошей живописью на стенах, а затем мы оказались на заднем дворе на террасе, увитой декоративным виноградом. Там же стоял круглый стол с деревянной столешницей на гнутых кованых ножках и такие же кованые стулья, с полосатыми подушками, привязанными к сиденьям и спинкам.

— Присаживайся. Сейчас принесу холодную сангрию, как раз к твоему приходу сделал.

Хозяин ушел обратно в дом, а я огляделся. Задний дворик совсем небольшой, огорожен высокой оштукатуренной стеной. Тут сада почти нет, лишь несколько кустов, а так просто аккуратно постриженный газон. Пожалуй, Богуславский садоводством все же не увлекся, магнолии и розы с той стороны исключительно для украшения фасада.

Иван Аркадьевич вернулся, поставив на стол запотевший кувшин с кусочками фруктов, плавающими в красном, и пару бокалов.

— Итальянский «лимончелло», красное французское вино, лимон, земляника и минеральная вода, — прокомментировал он. — Угощайся, тебе понравится.

— Спасибо, — я подставил бокал.

— Для такой жары лучший напиток, — добавил он, наливая и себе. — О чем ты хотел поговорить?

Странно, но, несмотря на биографию, Богуславский вообще не нахватался криминального жаргона, так что не только внешность могла ввести в заблуждение несведущего человека.

— У меня несколько вопросов. — Я отпил из бокала, посмаковал, потом совершенно искренне заявил: — Очень вкусно.

— Спасибо.

— Кто мог быть в доле с Шиханом при ограблении «Первого Каирского»?

— Или Галлахер, или кто-то из его людей. Но без благословения Галлахера это бы не состоялось. Не стану утверждать, но поставил бы именно на это. «Йегги» приехали сюда на готовое. Не подумай, что я пытаюсь склонить тебя к участию в деле.

— Боюсь, что вы правы.

Он чуть задумался, затем спросил:

— Ты думаешь, что Галлахер хочет выйти на тех, у кого исчезнувшие бонды?

— Невероятным не выглядит, верно?

— Верно, — медленно кивнул он. — Об этом я не подумал.

— Что Галлахер вообще из себя представляет?

Богуславский подумал, затем сказал:

— Он вспыльчивый и сильно пьет, как я слышал. Говорят, что застрелил кого-то из своих за то, что тот пнул кошку. Всегда сначала пытается договариваться, но если не получается, то легко начинает войну. Он не такой мясник, как Антенуччи или Псих Леандру, не злопамятен, но крови не боится. И у ирландцев не такая жесткая иерархия, как у сицилийцев. С тех пор как их вытеснили из некоторых рэкетов, Галлахер ищет новые источники дохода. Это, наверное, и можно считать основным.

— В Чайнатауне вела свои дела германская разведка.

— Читал в газетах в прошлом году что-то про это, но сам ничего не слышал.

— Кто вообще главный в Чайнатауне? Мистер Ву или кто-то другой?

— Их несколько, насколько я понимаю, но все эти китайские дела темны и непонятны. Ву один из них. У китайцев есть свои банды на родине и здесь они делятся по тому, откуда кто приехал. Есть гонконгская банда, ее возглавляет Ву, есть шанхайская и есть банда из Макао, про этих я точно знаю. Но есть и другие, уверен.

— Кто начал возить героин сюда?