на него. А я не хочу поддаваться безумию. Стоит раз сейчас раз броситься в его глаза, как я тут же сойду с ума. Ловлю его потемневший взгляд на своих губах и ноги вмиг подкашиваются. Жаром обдаёт всё тело. — Ты не выходишь у меня из головы с того самого момента, как вошла в мою комнату. Меня жёстко так переклинило. Возможно, это просто сильнейшее влечение, какого у меня ещё никогда не было, но чтобы узнать наверняка тебе необходимо дать мне шанс.

— Шанс на что? — хриплю.

— Загладить свою вину перед тобой.

Убираю его руку от себя, так же способную ввести прикосновением в гипнотический транс, как способны его глаза и голос.

Хватаюсь за голову, потому что в ней сейчас тоже что-то переклинило.

Должно быть, я услышала самые приятные слова, которые когда-либо говорил мне Кирилл, но меня мучает двоякое ощущение. И сладко, и горько в то же время.

— Извини, я что-то не соображаю. Ты можешь мне сказать прямо... что ты хочешь?

— Мы можем попробовать выстроить отношения, но пообещать что-либо из разряда "вечного" я тебе пока не могу. Ты просила сказать прямо, я говорю как чувствую.

Всё это время я не замечала самого главного. Кирилл взволнован не меньше моего. Ему тоже нелегко говорить то, чего никогда прежде он не произносил вслух.

Сознание путается. Я столько настраивала себя на то, что между нами никогда больше не будет ничего. Не будет поцелуев под дождём. Он больше никогда не сыграет мне на гитаре. Никогда мы не пройдёмся за руку по торговому центру. Я никогда не посижу у него на коленях и не засну под звучный ритм его сердца.

— Ты хочешь найти свой смысл жизни во мне? — глаза стали на мокром месте.

— В тебе уже есть некий смысл жизни, — он стискивает лицо ладонями, ласково поглаживает щёки подушечками больших пальцев и смотрит тревожно на мой живот. — А вот смогу ли я стать твоим смыслом жизни... Яна, я ведь совсем не подарок. Я не справлюсь.

— А как же родители? Они ведь будут в шоке, если узнают о нас.

Отводит многозначительный взгляд в сторону, что-то прикидывая в уме. Внезапно корчится, словно тело его пронзила боль.

— Мои тоже охренеют от такой радости, — в воздух взмывают два его пальца. Он загибает их, изображая кавычки. — Значит, будем как-то постепенно их подготавливать. Может, ближе к Новому году скажем.

Он сейчас сам предлагает мне все эти поцелуи под дождём, прикосновения, признания.

Но почему тогда сердце моё ищет во всём этом подвох?

— Нет, Кирилл. Это как-то всё очень странно. Мне надо подумать.

— Мне не послышалось? — меняется в лице. — Ты хочешь подумать?

— Да. Мне надо подумать. Не только из-за родителей. Здесь масса причин. Во-первых, я не верю тебе, а во-вторых..., — он вытягивает лицо, словно я сказала немыслимое. — Я не верю тебе, Кирилл! Этого достаточно.

Насупившись, он лишает меня своего тепла. Поворачивается спиной и уходит в сторону избы.

— Я вечером уезжаю. Этого времени тебе хватит на то, чтобы подумать?

Да что же ты делаешь со мной!? Режешь без ножа.

— Не уверена. Я напишу тебе, как что-нибудь надумаю, — с трудом отлепляю язык от нёба.

Саундтрек к главе: Lewis Capaldi - Before You Go.

Глава 36. Яна

Я думала, что это всё. Не ответив согласием, я поставила финальную точку.

Какое-то время Кирилл в гордом одиночестве просидел на склоне у избы. О чём-то размышлял, позабыв обо мне. А потом он отвёз меня домой и, даже не попрощавшись, отправился в Новосибирск.

Я действительно думала, что это конец.

Но когда поздним вечером мне приходит от него сообщение: Ты там подумала?

Я наконец могу выдохнуть.

С улыбкой от уха до уха смотрю сначала на его фотографию в профиле, а потом строчу ответ: Пока ещё нет. Всё хорошо? Ты добрался до дома?

К: Ты решила поморозить меня? Да, всё нормально, но было бы лучше, если бы ты дала вразумительный ответ.

Я: Спокойной ночи, Кирилл.

Он читает сообщение, но ответа не следует.

Обиделся, не иначе.

Следующим днём примерно в это же время на телефон приходит очередное сообщение: А сейчас?

Поразительно, как обычным ничего незначащим сообщением ему удалось вдохнуть в меня жизнь, а ведь целый день я не могла найти ни одного повода для радости.

Я: Сейчас тоже ничего не могу ответить. Как у тебя дела?

К: Хорошо, но было было гораздо лучше, если бы ты дала вразумительный ответ. Спокойной ночи, Яна.

На сей раз я ничего не отвечаю. С довольной миной проваливаюсь в сон, где мне снится Кирилл.

Так продолжается пять дней.

Как по часам он пишет мне перед сном. Вступает в противоречие с самим собой и своим условиям. Единственное, чего не хватает — смайликов и сердечек.

К: Яна, неделя прошла! Ты делаешь из меня безумца. Так долго даже мировое соглашение о разделе имущества не принимается, сколько ты принимаешь простое решение. Что тебя смущает?

Я: Может быть, мне просто нравится переписываться с тобой. Ты ведь редко меня этим балуешь... Сладких снов, Кирилл (чертёнок, сердечко).

Отправив сообщение, я гипнотизирую экран, чтобы удостовериться в том, что он его точно прочтёт. Я нарушила его условие и теперь в ожидании ответной реакции.

Ждать долго не приходится.

Секунды не проходит после отправки, как он звонит мне... по ФейсТайму.

Полундра!

Судорожно подскакиваю с кровати к зеркалу, поправляю свои спутанные волосы. Появляется желание переодеться во что-то более..? Более сексуальное, чем пижама в клеточку, но в итоге ставлю себя на место. Гордо принимаю звонок, состроив максимально пофигистическое выражение лица.

— И что это сейчас было? — спрашивает он, сведя брови к переносице.

Тусклый свет лампы падает на его небритое лицо. Голова его покоится на белоснежной подушке, рука заведена за неё, и даже виднеется кусочек обнажённой груди, что я невольно вытягиваю шею, словно у меня получится увидеть больше, чем может позволить диагональ экрана.

— Что именно? — хлопаю глазками, тоже кладу голову на подушку, рассыпав на ней свои волосы.

— Ты отправила мне какую-то хрень.

— Это чёртик и анимированное сердечко.

— И что они должны означать? — сощуривается. — Какое-то зашифрованное послание? Так ты объясни, расшифровщик из меня хреновый.

— Забей, — отмахиваюсь.

Не поиграть даже с ним.

— Ты подумала?

Театрально вздыхаю.

— Не-а.

— Когда?

— Не знаю.

— А кто знает? — в упор смотрит, лицо его — неподвижная маска, а в следующую секунду его плотно сжатые губы сменяются дьявольским оскалом. —  Ты смотри, я ведь могу послать всё к чёрту. Без твоего ведома приехать к твоим