Я так, господа офицеры, разумею: чем дольше война сия протянется, да еще, не дай бог, разобьют нас. Разок, два, три. Отступать начнем, как наши генералы хотят. Раненых, калек да увечных в Россию отправлять. Всякое тогда может статься. Даже и загадывать не хочется.

– Спасибо, отец Михаил, за ваше правдивое слово. Только вот до пугачевщины новой нам сейчас… – великий князь хотел еще что-то добавить, но почему-то промолчал, задумчиво глядя на проплывавшие в темном абрисе пулеметной бойницы броневого борта покрытые отцветающим гаоляном лощины и холмы.

* * *

В «кают-компании» бронепоезда «Илья Муромец» воцарилось невеселое молчание, перемежаемое мерным постукиванием колес на стыках да поскрипыванием букс и осей под давящей на них многотонной стальной тяжестью. Бронедивизион «Варяг» Императорского российского флота, ведущий за собой три состава с войсками и грузами для Артура, уже с час как миновал Ляоян, но неприятное ощущение от встречи с командующим Маньчжурской армией не отпускало. Да тут еще батюшка мирских проблем всем «накатил».

– Ладно, господа, хватит печалиться, – вдруг улыбнулся, обведя взглядом попритихших спутников, Василий Балк. – Бог не выдаст, свинья не съест! Если что, генералы у нас найдутся. И на место командующего – Гриппенберг уже в Мукдене, даже ездить далеко не надо, и на начштаба при нем – взять хоть Сухомлинова. Тот был бы еще тандем. Флуга при них генерал-квартирмейстером. Всем – и по уму и по чину. И заметьте, никакого кумовства.

При этих словах Василий многозначительно посмотрел прямо в глаза великому князю и жизнерадостно продолжил:

– Я так скажу: не повязали нас куропаткинские нукеры, и на том слава богу. Утекли мы артистически. Плохо пока только одно – нет достоверных разведданных о том, где нам встреча с японцами предстоит… Как пройдем Дашицао, пустим подальше вперед разъезды, благо казачков у нас теперь поприбавилось, а за ними «Добрыню». Кстати, ваше высочество, вы бы хоть просвятили нас о тех двух офицерах и тридцати четырех казаках, что мы взяли на «Добрыню» к нашим бурам и на второй эшелон к владивостокцам? Там ведь и парой слов перекинуться не успели, как тронулись. А теперь весь комсостав в недоумении.

– Василий Александрович, какое еще недоумение? То, что с отрядом казаков-охотников из трех сотен сибиряков и забайкальцев у нас ничего не получилось пока, это вы уже поняли. Но это временно. Куропаткин с Харкевичем сослались на то, что-де согласно императорской телеграмме ими командовать должен персонально истребованный мною граф Келлер. А Федор Артурович пока не прибыл в Ляоян. Поэтому никто в штабе армии не пошевелился и этим не занимался. Но кое-какая информация утекла. Как водится…

И вся та ругань, которую вы, господа, слышали, была на двух офицеров и их людей, которые примчались в Ляоян, чтоб к нам в отряд охотников поступить. Причем их строевое начальство с этим вполне согласилось. Так сначала Харкевич допытывался, как они узнали и через кого. Потом не хотел отпускать их до прибытия Келлера. Тут уж мне пришлось лично командующего дернуть… Нет, хороший человек Владимир Иванович, я не спорю. Но с Куропаткиным ему тяжко. Вот и дует на воду.

Короче говоря, я их всех под свое слово забрал. Обоих офицеров я знаю прекрасно. Они прибыли на войну добровольцами. Гвардейцы. Один кирасир из матушкиного полка, второй из лейб-гвардии конного. Первый – фон Эксе Владимир Федорович, вы, господа, о нем слыхали, я не сомневаюсь. Меня он в манеже трижды обставлял. Стрелок и фехтовальщик от бога. Брат ему даже винчестер как приз вручил. Он и здесь с ним не расстается. Так что понятен ваш интерес, Василий Александрович. Но еще будет время пообщаться, не волнуйтесь.

А второй – собственной персоной наследник французского трона, среди разных прочих, конечно. Да не смейтесь вы! Собственной персоной принц Мюрат. Наполеон Ахиллович. Он в русской службе с 1899 года. Но это все, как вы говорите, – лирическое отступление. Главное, что он человек вполне обстрелянный, в китайском походе весьма деятельно поучаствовал. А на коне и в рубке… ну, не знаю, уступит ли Владимиру Федоровичу.

– Что же вы их к нам-то на «Илью» сразу не пригласили, Михаил Александрович?

– Пусть отдохнут. Почти двое суток в седлах до Ляояна, и сами они попросились сначала присмотреть, как их люди разместятся на новом месте. Кроме того, Эксе накоротке знаком с Максимовым и Крафтом, вот наши буры их обоих к себе и затащили. Я возражать не стал, предупредил только Евгения Яковлевича и Георгия Владимировича, что скоро, возможно, будет дело и на бутылки – запрет.

– Понятно. Тогда пусть пока отдыхает наше пополнение. Неровен час, уже вечером и вправду может быть весело. Кстати, господа, вот вам и очередной штрих к «прозрачности» куропаткинского штаба. То, что люди в охотники к нам идут – это здорово. То, что двое суток марша, чтоб поспеть к нашему приходу – выше всяких похвал. Но вот то, что ЗНАЛИ, когда БеПо и наследник престола прибудут в Ляоян… Короче, делаем выводы. И думаем, кто еще и где нас может по пути поджидать.

Через час нужно будет Шульженке и «поповичам» приказать первую готовность. Надеюсь, рельсов и шпал, что у них на передней платформе, Александру Николаевичу хватит в случае чего. «Кулибина»-то мы в Ляояне так позади «Добрыни» и оставили, от Куропаткина драпая. Переставлять в Хайчене времени нет. Надо его засветло проскочить. Насыпь японцы рвать вряд ли будут, себе поберегут, а вот путь в нескольких местах разобрать – это легко…

Отправлять разъезды надо до сумерек. Курта Карловича пораньше разбудить, за час до его вахты. Потемну со своим охранением пойдем, и скорость держать придется только верст десять в час. Если без чего серьезного, к рассвету верстах в двадцати от Вафангоу будем. А оттуда – только полный вперед! Да, кстати, Александр Иванович, я ведь еще до Мукдена закончил чтение вашего доклада, спасибо за доверие… – внезапно сменил тему разговора Балк.

– Гриф грифом, Василий Александрович, но от Михаила Александровича и от людей, которым он доверяет, у меня тайн нет.

– Тогда, если не возражаете, я задам вам несколько вопросов касаемо японских баз и их фортификаций в метрополии, а также по орудиям их артиллерии береговой обороны?

– Давайте, только достану карты и схемы, хорошо? Да и в самом деле, что мы, право, все за ляоянский прием переживаем? Я вот до сих пор под впечатлением, как удачно попал на вас в Харбине. Не знаю кого и благодарить! А взяли бы перед носом японцы перешеек, через Инкоу или Таку добирался бы… Но с вашим подходом у них этого не должно получиться.

– Если, даст бог, успеем к Талиенвану до того, как генерал Оку перешеек возьмет. Завтра увидим: что там и как. Тут наперед не загадаешь, а на Фока у меня надежды мало, вернее, никакой… – Балк скептически поморщился. – Навскидку расклад у нас простой: впереди пара дивизий японцев как минимум. Свежих или уже потрепанных у Цзиньчжоу? Вот вопрос… Но так как казаки Штакельберга дальше станции Пуландянь с нами не пойдут, в любом случае условия для проверки боем нашей «бронезатеи», как кое-кто в Ляояне выразился, близки к идеальным…

– Как кого благодарить, что все мы встретились, сын мой? Ее, заступницу, – отвечая Русину, обвел взглядом собравшихся отец Михаил. – Она же меня в Харбин, как и вас, привела, аккурат к перрону, когда варяжцы подходили. Или не согласны, Александр Иванович? А значит, под ее покровом все мы идем. На брань богоугодную. На дело правое.