Жюльенна обиженно поджала губки, оскорбленная такой бесцеремонностью, но промолчала. Приняв ее молчание за согласие уединиться с ним в его загородном доме, Дэр с воодушевлением заявил:

— Я хочу, чтобы вы принадлежали только мне одному! И не допущу никаких кривотолков в свете относительно того, кто именно является вашим любовником.

— Не слишком ли вы самоуверенны, милорд? — вспыхнула Жюльенна. — И не смейте впредь упоминать при мне имя этого негодяя! Он мне противен.

— Прекрасно! — обрадовался маркиз. — Мне тоже не хочется о нем даже думать. Обещаю сделать все от меня зависящее, чтобы вы навсегда о нем забыли.

— А вдруг я откажусь ехать к вам? Что вы тогда со мной сделаете? Будете удерживать меня силой, как свою пленницу? — капризно спросила Жюльенна.

— Но ведь вы же не откажетесь, не так ли? Вам самой хочется того же, чего и мне! — невозмутимо парировал Дэр.

— Любопытно, чего же именно? — вскинув бровь, спросила она.

— Удовольствия, разумеется! — вкрадчиво ответил он и улыбнулся. — Вы только представьте себе: четыре дня и четыре ночи беспрерывного, умопомрачительного наслаждения, пира плоти, дикарского, безудержного веселья, такого, от которого вы будете стонать, визжать и извиваться. Ну, уже представили?

Вопреки голосу рассудка мышцы лона Жюльенны сократились. Она сжала колени и сглотнула слюну. Даже в счастливую пору их амурных игрищ в вишневом саду Дэр ни разу не любил ее четверо суток кряду. Она боялась даже представить себе, что с ней станет после подобного безумства, выдержит ли она такое испытание и не тронется ли умом.

— Окончательное решение за вами, — бесстрастно сказал он.

У него отлегло от сердца. Она безмолвно смотрела в окно, стараясь не заерзать от нетерпения на сиденье. По внутренней стороне бедра что-то потекло, и ей показалось, что в карете душновато.

Поездка в Беркшир действительно оказалась долгой. Но они почти не разговаривали на протяжении нескольких последующих часов, даже когда останавливались на дорожных станциях, чтобы переменить лошадей и подкрепиться в трактире. Жюльенна дремала, сказывалось нервное потрясение. Дэр испытывал, глядя на нее, странное чувство, похожее на жалость и раскаяние. Упорное молчание его спутницы огорчало маркиза и вселяло в него сомнение в правильности принятого им решения. Но идти на попятную он не собирался.

Дэр был настроен любой ценой заставить Жюльенну забыть о других мужчинах и впредь желать одного только его в качестве любовника. Им двигало извечное желание мужчины сделать любимую женщину своей собственностью и одному наслаждаться ее телом. Все предстоявшие им четыре дня и ночи сладострастия маркиз собирался посвятить осуществлению своей давнишней мечты.

Тихое ровное дыхание Жюльенны постепенно наполнило сердце Дэра покоем. Видеть ее спящей ему доводилось крайне редко. И чем дольше он глядел на нее, такую милую, красивую и беззащитную, тем сильнее хотел ее. Наконец вид ее пухлых алых губок и длинных шелковистых ресниц вывел его из терпения, и он уложил ее к себе на колени. Она вздохнула и свернулась калачиком. Дэр стал ее ласково поглаживать по голове, рисуя в своем воображении любовные сцены в его уединенном доме в горах Беркшира. Там им не сможет помешать даже коварный Калибан, не говоря уже о настырном графе Аи верее.

Накануне ночью. Дэр отправил письмо Лусиану с просьбой навести об Айверсе справки. Его появление в Ньюмаркете Дэр счел досадным совпадением и не придал этому событию особого значения. Но, проснувшись, он решил подстраховаться и увезти любимую в более спокойное место. Естественно, не только в этом заключалась основная причина его маневра.

Он закрыл глаза и с наслаждением вдохнул аромат ее волос. Его амурные фантазии разыгрались, и в чреслах возникло болезненное томление. Ах, как же ему хотелось немедленно получить облегчение! Погладить ее божественные груди с розовыми сосками, задрать подол юбки и погрузить свои пальцы в ее росистый теплый потайной сад…

Но потревожить ее сладкий сон маркиз не рискнул. Его мужское естество яростно протестовало, все больше твердея и норовя сделать прореху в брюках. Однако Дэр лишь бормотал проклятия и терпеливо ждал, пока Жюльенна проснется. Снова превращаться в дикаря, как это случилось с ним прошлой ночью, он не собирался. И даже в случае, если Жюльенна заявила бы, что она не желает его безумных ласк и бурной страсти, он лишь попытался бы переубедить ее словами.

На место путники прибыли только после полудня. Карета замерла, и Жюльенна проснулась, чувствуя себя прекрасно. Взглянув в окно, она увидела громадный замок из камня медового оттенка, окруженный буковым парком, и улыбнулась. К ее удивлению, Дэр почему-то не торопился покинуть экипаж.

— Это здесь вы с приятелями предаетесь безумным оргиям? — язвительно спросила она.

— Да, иногда, — честно ответил он. — Желаете поучаствовать? Так мы остаемся здесь или же возвращаемся в Лондон?

Жюльенне стало жарко от одного лишь его пылкого взгляда. В Лондоне она могла опять подвергнуться атаке графа Айверса. Здесь же она была в безопасности, вдали от сплетников и ревнивых поклонников. Видя, что ее терзают сомнения, Дэр взял ее за руку и прижал се ладонь к бугру на своих панталонах. Этот довод положил конец всем ее колебаниям, она решила принять его вызов и промолвила густым грудным голосом:

— Я согласна у вас остаться, лорд Уолвертон. И хочу убедиться, что вы действительно способны любить меня четыре дня и ночи без перерыва, так бурно и страстно, что я буду визжать и метаться по кровати, словно буйная сумасшедшая. Скорее ведите же меня в свое логово разврата!

Дэр не заставил себя долго упрашивать. Обворожительно улыбнувшись, он помог ей выбраться из душной кареты на свежий воздух и повел в замок. Поднимаясь по ступеням парадной лестницы, Жюльенна поинтересовалась, много ли у него еще подобных уютных гнездышек.

— Несколько, — уклончиво ответил Дэр. — Репутацию первого развратника следует поддерживать.

Их встретили дворецкий и лакеи в ливреях. Дворецкий спросил, в какие покои господа желают проследовать. Маркиз ответил, что выбор сделает его дама после осмотра дома. Жюльенна отметила, что он не произнес ее имени, и благодарно ему улыбнулась. Сопровождая ее во время экскурсии по первому этажу, маркиз улучил момент и шепнул ей, что все слуги чрезвычайно скрытны и умеют хранить чужие тайны, так что она может не беспокоиться о своей репутации.

— У меня сложилось впечатление, что они нас ждали, — сказала Жюльенна, любуясь мраморной статуей Геракла.

— Я предупредил их, послав сюда посыльного минувшей ночью, — сказал маркиз, наблюдая за игрой чувств на ее лице.

Замок был отделан и обставлен с царской роскошью, повсюду ощущался привкус индивидуализма и аромат наслаждения. Все коридоры, проходы и комнаты изобиловали эротическими картинами и статуями, запечатленные художником любовные сценки носили порой чересчур откровенный и даже вызывающий характер. И вскоре Жюльенна задрожала от перевозбуждения.