нос, а на белой рубашке проступают пятна крови. На втором стуле, оседлав его как наездник, сидел тот самый Павел Семенович.

— Игорь, мы одну твою девку уже отправили на тот свет, вторую тоже туда же отправим, лучше соглашайся.

У Ники от страха затряслась челюсть, и хоть день был жаркий, и солнце припекало, но по спине заструился холодный пот. Она со страхом глянула в пропасть. Двенадцатый этаж, выжить не реально.

— Ты хоть знаешь, кто эта девка и чья дочь? — Игорь Евгеньевич засмеялся, смех его быстро перешёл в кашель. — У нее отец — немецкий миллионер, сколько бы денег я тебе не дал, тебя это не спасет. Тебе на хвост посадят Интерпол, тебя из любой щели выковыряют. Ты глуп и туп.

Глухой удар, Игорь закашлялся и захрепел.

— Паш, осторожней давай, а то убьешь ненароком, с кого деньги трясти будем, — этот голос был Нике знаком, она дернулась, чтобы посмотреть, и получила пинок по ногам от Рыжего: Не дергайся.

Можно было и не двигаться, она и так разглядела еще одного участника этой драмы, то была домработница Игоря Евгеньевича, Дарья Семеновна.

— Помолчи, сестра, сам разберусь.

Вот это фокус! Дарья — сестра Павла. Пазл начал складываться, только что за деньги они трясут с Игоря Евгеньевича?

— Паша, ты дурак, каких мало, — снова начал Игорь Евгеньевич.

— Молчи, дебил, да таких, как ты, на зоне в бараний рог сворачивал, ты понял?

— Да, понял я, понял, Паша, но ты редкостный мудак.

Два мужчины сидели друг против друга, буравя противника взглядом.

— А ты сволота! Ты же убивец, это ты убил Витьку Невинных, а я за тебя сел, пять лет зону топтал, и ты мне вот так отплатил? Ты мою племяшку во все щели отымел и решил все на тормозах спустить?

Чем дальше продолжался этот диалог, тем больше у Ники становились глаза, а в голове был такой шум, словно там пронесся ураган.

Племяшка? Уж не та ли курносая рыжеволосая девочка, что помогала Дарье Семеновне убирать квартиру. Да нет, не может быть! Игорь Евгеньевич и рыженькая деревенская девочка? Нет, такого быть не могло!

Девчонка была из простых, ни фигурой, ни лицом не вышла. Миленькая, но не более того, свеженькая, как простой деревенский цветочек, что растет у забора. Даже если Игорем и похоть овладела, ему надо лишь набрать номер и к нему привезут лучших девиц города из эскорт агентства. Там девочки и с высшим образованием, длинноногие, модельные, любая на выбор.

Что-то действительно с головой у этой семейки было не в порядке.

Ника молилась. Она знала, что ее уже ищут, Сергей найдет ее, обязательно найдет.

И тут она вспомнила о записке. Черт! Она написала записку, что поехала домой, Сергей прочитает ее и спокойно продолжит работать. И только вечером ее хватится.

Доживет ли она до вечера. Ника с тоской посмотрела на солнце. До заката еще далеко. Доживет ли она.

— Паша, ты умом пораскинь, зачем мне твоя деревенская родня, если я могу любую девку? Мммм, — пытался достучатся до Павла Игорь Евгеньевич.

— А ху…тебя знает, вон эту же из деревни привез, отмыл, одел? — Павел буравил взглядом Игоря.

— Сравнил, ты свою племянницу видел, косолапая, пузатая…бля…, — нелицеприятное описание племянницы было прервано ударом в живот. — Бля…ь, Паша, что ты делаешь?

— Игорь, я за тебя отсидел, я все твои выкрутасы с ментами решал, я решал твои проблемы с конкурентами, а ты мою племяшку обрюхатил? Хоть раз поступи, как мужик, женись, отпиши ей часть своей недвижимости и дай денег, чтобы она ни в чем не нуждалась.

— Паша, ты конченный дебил, я не прикасался к твоей племяшке, — рычит Игорь, пуская кровавые пузыри.

— Это ты дебил, Игорь, я не позволю унижать свою семью, я тебе долго служил.

— Паша, я тебе за твою службу деньги платил хорошие деньги.

— Знаешь, Игорь, деньги не все решают, тем более в семейных вопросах, ты хочешь, чтобы твой сын без отца рос? Окей, пусть так, не хочешь давать ему свою фамилию, не надо, дай ему денег столько, чтобы они с его матерью ни в чем не нуждались.

— Какой сын, дебила кусок, я ее не трогал, на ху…мне твоя подстилка нужна…ой…ну…бля…

Павел охаживал кулаками грудную клетку Игоря, удары были глухие, тяжелые. Ника от страха закрыла глаза.

— Сейчас я твою девку с двенадцатого этажа выкину, будет минус одна, — Павел смотрит в глаза Игорю, приподнимая того за ворот рубашки. — Ты этого хочешь? В конце концов, всех твоих девок на тот свет пошлю.

— Ты конченный…Тебе же пожизненное грозит…

— А ты не пугай, я пуганный, знаешь, я тоже припрятал кое-что, улики по делу об убийстве. Так что дело то всегда можно пересмотреть. Глядишь, вместе сядем. Только я-то отсидел за неумышленное, а вот ты сядешь за преднамеренное.

Ники было страшно. Страшно от того, что она узнала правду о человеке, которому когда-то доверяла, с которым жила, пусть это и было давно. И страшно от того, что она сейчас в руках убийц, которым наплевать на ее жизнь.

Сергей, где ты?

Глава 39

У Сергея этот день выдался насыщенным. С утра позвонил бывший одноклассник Борис и предложил встретиться. Они не виделись со школы. А тут «явление Борьки народу». Решил, что неплохо будет поговорить, тем более на работе в связи с летом штиль, половина работников в отпусках, дел ни так много. Приехал к Борьке в ресторан, а там…

— Привет, Сергей! Сколько лет, сколько зим! — Борька раздался в плечах, заматерел, сейчас это был уже не прыщавый долговязый подросток, а мужчина в расцвете сил.

Они с Борькой, как это говорится, родились с золотой ложкой во рту. Его отец был крупным застройщиком, имел филиалы в разных городах. Сына отправил учиться сначала в Москву, потом в Америку. И дороги Сергея с Борисом разбежались со школы. Единственное, что знал Сергей о Борисе, что тот продолжает дело отца.

— Привет Борь, встретил бы на улице — не узнал, — они пожали друг другу руки.

— Слышал, ты жениться надумал, — Борька хитро прищурился.

— Надумал, вот осталось невесту уговорить, — Сергей встряхнул головой, в этот момент сердце кольнуло, в душе появилось чувство обеспокоенности.

— Ты, я смотрю, тут прочно осел, в Москву двигаться не хочешь?

— Нет, Борь, меня здесь все устраивает. В Москве суеты больше.

— Ну, там и денег больше будет.

— Борь, всех денег не заработаешь, у нашей семьи их столько, что моим внукам хватит и правнукам останется.

— Ну, ты меркантильным никогда не был, — засмеялся Борис. —