тебе расскажу, если она разрешит. После. Клари, тебя отнести к машине? — наклонился он ко мне.

— Нет. Я сама дойду. Хочу пройтись, — и я встала на ноги.

Мы спустились к машине и я, прижавшись к нему, тихо сказала:

— Не хочу домой. Поехали к тебе.

— Клари, мы это обсуждали, — обнимая меня, ответил он.

— Я хочу к тебе. Напоишь меня чаем. Я расскажу, что увидела. Ты не можешь отпустить меня домой в таком состоянии. Тебя мэтр отругает. — И я потерлась щекой о его плечо.

— Боюсь, что гнева мэтра мне в любом случае не избежать. Хорошо, — и он отдал распоряжение.

Сидя у него в замке, на диване, перед горящим камином я рассказывала, что почувствовала и увидела. А потом спросила:

— Что это было? Ведь я раньше все время смотрела со стороны? А тут я была им.

— Твой дар развивается. Боюсь, что это не последний такой случай. В истории много эпизодов и с более темной окраской, — ответил он мне, обнимая.

— Это был Савонарола? — спросила я.

— У нас его зовут Матео Савона. Он был у власти всего четыре года. Его личность сложно однозначно охарактеризовать. Но да. Это он сжигал книги, картины, предметы роскоши в так называемых «кострах тщеславия».

— Это же неправильно? — возмутилась я.

— Сейчас об этом сложно судить. В его некоторых реформах была искра разума. Но были и перегибы. В любом случае я настаиваю, чтобы ты с этого времени никогда не погружалась в картины одна. С тобой обязательно кто-то должен быть. В идеале я. Но согласен, что это не всегда возможно. Поэтому я настаиваю, чтобы отныне ты делала это только с мэтром.

— Хорошо. Я согласна. Тем более, признаю, что это разумно, — кивнула я, прижимаясь к нему сильнее и вдыхая его запах.

— Как я люблю, когда ты не споришь. Жаль, это бывает не всегда. У меня, кстати, для тебя подарок. Не так я планировал его вручить, но думаю, что так даже лучше. — И он встал, подошел к своему сюртуку, который успел снять, и достал оттуда довольно большую коробочку.

— Дай угадаю? Колье?

— Нет. В этот раз ты ни за что не угадаешь, даже не пытайся. — Он открыл коробочку. Там лежал кулон. А Рик продолжил:

— Это листья граната, ювелир сделал их максимально достоверно. А в центре камень, который я привез из замка Кусси-ла-Шатто. В данный момент он нейтрален. Ювелир, делавший оправу не маг. Первый маг, что дотронется до него и вольет в него свою магию, станет его владельцем. Я хочу, что бы это была ты.

— Я? Но почему? Я знаю, что чармстоуны — большая редкость? И ты даришь его мне?

— Ты слабый маг. Но со временем, научившись пользоваться силой с помощью часмстоуна, сможешь усилить не на много магию. Камень дает своему владельцу дополнительную защиту, помощь и силу. Не в том количестве, в каком мне бы хотелось. Но он тебе не помешает. Ты не станешь метать огненные шары, но все же.

— Ты сам выбрал оправу? — Я достала кулон из коробочки.

— Я заметил, ты носишь эти серьги с золотыми листиками чаще других? Кулон очень к ним походит. Оправа не сильно перегружена золотом и камнями и не будет привлекать лишнее внимание.

— Да. Эти листики подарил мэтр, когда мы оформили удочерение.

— Я знаю.

Я надела цепочку с кулоном на шею. А затем провела подушечками пальцев по камню, так как я обычно делаю с поверхностью картины. Камень вспыхнул и на мгновение засветился.

— Отлично. Ты его активировала. Оправа с секретом. Листики разъединяются на две половинки. И ты сможешь его при желании разделить. Но я не советую. Ты не настолько сильный маг.

— Почему гранат?

— У граната много значений. Любовь — одно из них. — И он поцеловал меня.

Я выгнулась, как кошка, ему на встречу. Руки сами потянулись к пуговицам на его рубашке. Но они были крохотные и я просто дернула. Рубашка распахнулась, и я дотронулась до его сильной, обнаженной груди. Провела рукой, спускаясь ниже. Его руки зарылись в мои волосы, распуская их, и он простонал в мои губы.

— Клари, нам нужно остановиться. Я не смогу удержаться, если ты продолжишь.

— Мне надоело слушать, что надо, а что нет. Просто забудь обо всём и люби меня. А все остальное пусть катиться в бездну.

— Клари. Я не хочу, чтобы ты пожалела об этом.

— Я не пожалею.

И он снова поцеловал меня. А потом, подхватив на руки, унес в спальню. Я растворилась в любимом полностью, без остатка. Его руки, губы ласкали меня, и я отвечала с неменьшим восторгом, откликаясь на каждое его прикосновение. Смущение, стыд и неловкость— всё осталось за пределами спальни. Там же осталось и мнение света, родных и друзей. Мне был нужен этот мужчина, и я пила его ласки как путник, нашедший в пустыне оазис. Мне было его мало. Не знала, что я такая ненасытная. Это была одна из самых незабываемых ночей в моей жизни. Засыпая уже под утро на плече у любимого, я услышала сквозь сон:

— Ты никогда не оставишь меня. Теперь ты не сможешь.

Я улыбнулась, почувствовав легкий поцелуй на губах, и окончательно провалилась в сон.

Глава 12. Симоне Мартини. Фрески капеллы Сан-Мартино в Ассизи

«Мастер Симон,

художник, умер в курии;

погребение состоялось четвёртого дня

в августе 1344 года»

Сиенский монастырь Сан Доменико.

Запись об умерших от 4 августа 1344 года.

— И о чем вы умолчали? — спросила я, как мне показалось очень сурово.

— Клари, да когда мы от тебя что-то скрывали-то? — У Габби от возмущения даже половинка яблока из рук выпала.

— Сестренка, вот клянусь здоровьем любимой бабушки, что… — начал было Себ, но я перебила.

— Нет у вас никакой бабушки! Все уже давно почили. Так что быстро рассказывайте, иначе я никуда не поеду! — еще более грозно сказал я, но это совсем на них не подействовало.

— Клари, а давай мы тебе расскажем, когда в поезд сядем? — состроил жалобную мордашку Габби.

— Опять призрак? Другая какая нечисть? — нахмурилась я.

— Нет. Что ты, Клари. Мне и прошлого раза хватило. Больше никаких приведений и оживших трупов, — в ужасе замахал руками Себ. — Клянусь папиной подагрой.

— Да нет у мэтра никакой подагры! — возмутилась я.

— Ну, будет, когда-нибудь. Мамочка так уверяет, — закатил глаза к потолку Габби.

— Клари, давай рассуждать логически. Его сиятельство герцог Рихард де Алеманьа отбыл на встречу Двенадцати Мудрейших.