Сейчас Вова уже взрослый, ему 33 года. Вырос такой порядочный, женат, детишки растут. Теперь вообще не пьет, работает шофером. А родня поорала-поорала с месяц, когда он к нам пришел, и перестала. Потом даже свекор со свекровью говорили, что Вовка у нас хороший вырос. Я считаю, надо верить в детей и любить их, тогда все получится. Вовка потом мне уже говорил: «Вот, никому ничего не надо, одной только Ольге надо». После армии он точно много чего осознал.

Сейчас мы дружим, он часто с семьей к нам приходит. Не так давно у меня был юбилей, так ко мне все приехали! У нас теперь огромная семья. Вова с женой и детишками пришел, старшая дочь с детишками, средняя с младшим ребенком, младший Мишка, ему 16 лет, приемные дети, Катя с Ильей и Дима. Приехал брат с женой, племянник с племянницей, свекор с сыном. Все собрались. Раньше в одной комнате как-то уместиться получалось, а теперь семья разрослась, уже и не входим.

Теперь про Катю с Ильей, откуда они появились. В прошлом году у меня были дикие головные боли, я аж криком кричала. Потом боли прошли, а я стала думать о том, что пока еще не успела исполнить свою мечту, а время-то идет, и здоровья уже не прибавляется. В общем, не надо дальше тянуть. Пора детей принимать. ШПР я прошла в апреле и мае в Отрадном при СРЦ, а муж учился в июне. На учебе в ШПР, если что-то новое я и узнавала, то это были небольшие такие моменты. Мне было и так понятно, что в детском доме детям нет внимания, что ни один самый хороший воспитатель не сможет дать им столько тепла, сколько родители уделяют своему ребенку. Когда в группе 20 человек детей находится, воспитатель даже не успеет с каждым позаниматься. А когда они маленькие, их же надо к себе прижать, обнять, нужно успеть ощутить, что ребенок чувствует. Со старшими поговорить, посидеть вместе, что-то рассказать.

Я поначалу думала, что буду брать девочек, может, не совсем маленьких, подростков, но хотела именно девочек. Я сама вышиваю, мозаикой занимаюсь, готовить люблю – мне было бы приятно потихоньку и девчонок этому учить. Правда, у меня мальчики тоже кулинарию осваивают – и Мишка вкусно готовит, и Вовка. Но думать-то думала, а на деле же всегда не так, как планируешь, получается.

Летом 2015 года мы стали брать приемных детей. Сначала я познакомилась с Катей и Олегом. Когда я еще в школе приемных родителей училась, к нам пришла Диана Машкова, пригласила в клуб «Азбука приемной семьи» фонда «Арифметика добра». И вот с Катей мы познакомились на одном из мероприятий фонда – на «Веселых стартах». Она, кстати, на меня тогда внимания особенно не обратила, сказала потом, когда я уже в детский дом к ней приехала: «А я вас и не помню». Но мне сразу очень понравились двое ребят на «Веселых стартах» – Олег и Катя. Даже не знаю почему. Душа к ним легла, и все. Олег мне даже снился потом несколько раз, но он там же, на этих стартах, с другой мамой познакомился, и вроде она к нему ходит, собирается оформлять опекунство. Я с директором детского дома на всякий случай уже поговорила – если так получится, что на него не станут оформлять опеку, то я Олега точно буду к себе забирать. В общем, я увидела их и подошла к психологу, которая приехала сопровождать детей, говорю: «Меня Олег и Катя очень интересуют». Она мне про них рассказала, я отошла, подумала. И буквально сразу же решила, что надо забирать. Еще раз к ней подошла, а она говорит: «Что-то вы сразу на них внимание обратили». А у меня прямо вот на душу легло. Да и опыт большой, как-то вижу, с кем из детей найдем общий язык, а с кем может быть трудно – я же в семьях нянькой много работала, видеть точно умею. И к семьям большим с детства привычная, мне это нравится. У бабушки, папиной мамы, было семеро детей. Потом появилось 13 внуков и 13 правнуков. Мне комфортно, когда в семье детей много, а если мало, наоборот, начинаю скучать.

В общем, я приехала домой с этих «Веселых стартов» и говорю маме: «Мне эти ребята безумно понравились, я их обязательно заберу». А потом вот выяснилось, что к Олегу уже приходили, поэтому, когда я приехала в детский дом, нам даже не дали пообщаться. Зато Катя посидела, поговорила с нами, получается, познакомилась – на «Веселых стартах» она же меня не заметила. Я приехала первый раз в детский дом со средней дочкой. Катю, конечно, предупредили – сказали: «Приехала женщина, о которой мы тебе говорили», и она обрадовалась. Мы пообщались, а потом я пообещала, что снова приеду. Но так получилось, что в следующий мой приезд мы с ней не состыковались. Я ходила вокруг детского дома, ждала, а Катя так и не появилась. Потом она уехала в лагерь.

Там уже мы и увиделись – она была в лагере неподалеку от Дмитрова. Мы с мужем приехали, взяли с собой внучку, мама моя тоже с нами была. Заехали за Катюшкой и отправились с ней вместе на озеро. Я заявление написала директору лагеря, что на пару часов ее забираю. Документы-то у меня уже были как у кандидата в приемные родители. Мы накупались, пикник устроили. Я с собой всего взяла. У Кати спрашиваю: «Ты что кушать-то любишь?», она говорит: «Да все. Картошку только не люблю». Мы разной еды с собой набрали, картошку я тоже все-таки в мундире наварила. И Катя до сих пор вспоминает, какая была та картошка вкусная. Катя с внучкой играли, мы гуляли все вместе, фотографировались. Весело там было. Потом уже испугались, что Катя в лагерь опоздает, и обратно пошли. Все успели.

И после этого я уже начала на Катю документы оформлять. Все сделала, звоню ей, говорю: «Катечка, документы готовы!» А она вдруг стала просить оставить ее еще на одну смену в лагере, у нее тут мальчик появился. Любовь. И вот я в растерянности, не знаю, что делать. Звоню Диане Машковой, она мне с психологом из фонда, Светой Мироновой, посоветовала пообщаться, дала ее телефон. Света сказала, что сразу надо правила устанавливать – документы готовы, если срок пройдет, опять все заново собирать. В общем, сказала, что придется немного надавить. Хотя этого делать даже и не пришлось. Когда я приехала, Катя уже сама как-то все решила, и я ее в тот же день прямо из лагеря забрала – это было 17 июля 2015 года. И сейчас, кстати, мне давить на нее вовсе не приходится. Она хорошая девочка, добрая, видит, я готовлю или убираюсь, сразу: «Мама, я тебе помогу». Или на кухне: «Мама, я тебе с бабушкой кофе налила». С внучкой погулять ходит, во многом помогает. Даже то, что уж точно никто не просил. Видит, ребенок на горшок сходил, смотрю, уже понесла горшок выливать. Я говорю: «Катюша, да не надо тебе, я сама!». А она: «Ничего, мама, я сделаю». Прошло всего недели две, как она была у нас дома, и стала мамой меня называть. А потом за ней следом и Илья тоже так стал говорить. Сначала то тетя, то мама, путался. Зато бабушку, мою маму, сразу «бабушкой» называл. Я ему говорю: «Как ты мою маму-то хорошо бабушкой называешь!» А он отвечает: «Так я и тебя мамой называю». С тех пор уже тетей не зовет.

С Ильей, кстати, у нас вышла целая эпопея. Я со Светланой, психологом, только посоветовалась по поводу Кати, поговорила, о себе тоже все рассказала – что давно хотела детей принимать и буду еще искать. И вот она мне звонит часа через полтора буквально и говорит: «Ольга Васильевна, я же правильно поняла, что у вас все документы готовы?» Я говорю: «Да, конечно!» А она говорит: «Тут такая проблема у нас с опекуном одного мальчика. Илья, ему 17 лет, он из Кировской области, уже год как под опекой в Москве, учится здесь в колледже. А у него опекуна посадили». В общем, ситуация такая, что ребенка должны обратно в Кировскую область отправить, потому что в Москве он только благодаря опеке оказался. И перед отправкой его поместили в СРЦ в Алтуфьево. Я думаю, что делать, не лишаться же учебы – ребенок-то не виноват, что так вышло. Приехала к Илье, поглядела, а он сидит там в этом СРЦ, как в СИЗО. У них там за забором сидят несовершеннолетние преступники, а часть этого помещения отдали СРЦ. Дети под охраной, у них и планшеты отобрали, и телефоны. Там все настолько сложно. Дети и беглецы, и приезжие, поэтому контроль очень строгий. Я поглядела, хороший мальчик, говорю ему: «Илья, ты пойдешь ко мне жить?» Он согласился. Я понимаю, что у него просто выбора не было, но в итоге он уже прижился с нами, сам рад, что вырвался. Опекун Ильи его что-то совсем плохо одевал. Мы мальчика взяли, а носить ему вообще нечего – у него трусы рваные, носки рваные, одежды толком нет. Даже в деревню с ним не поедешь, а мы как раз собирались остаток лета там, на природе, пожить. Мы его сразу одели. Джинсы, рубашки, ботинки. Резиновые сапоги купили, форму пятнистую в лес и на рыбалку ходить. А вот на карманные расходы я пока не особенно даю – еще не знаю, какие у него привычки, да и пока немножко сложно у нас с этой ситуацией. Сразу столько всего пришлось на ребят купить.