Во время моего пребывания в Вашингтоне с президентом, а также с вами лично я обсуждал значение беседы, которую я имел с японским послом, и президент предложил нашему министерству рассмотреть вопрос о том, не следует нам с послом Грю встретиться где-нибудь на полпути между США и Японией, чтобы обсудить, что можно сделать для мира и взаимопонимания между двумя странами.

Учитывая эти факты и стремительность развития событий, а также вероятность того, что одной из сторон может быть выгодно развязать внешнюю войну, и ввиду потрясающих последствий, которые повлечет за собой такая война, не только для вовлеченных сторон, но также для Европы и, косвенно, для всего мира, я решил, что должен нанести визит японскому послу и Литвинову, чтобы прояснить все детали и потом доложить вам. А заодно, кстати, выразить надежду, лично от себя и неофициально, что ситуацию удастся удержать в таком состоянии, чтобы она не переросла в серьезный инцидент и тем самым не спровоцировала войну. Японский посол откликнулся довольно быстро и предложил встретиться в течение ближайшего часа. Я получил от Литвинова сообщение, что тот будет рад видеть меня 2 июля.

Хочу подчеркнуть, что я ясно дал понять японскому послу, что приехал к нему по собственной инициативе, прежде всего для выяснения деталей, и что, выражая свою личную надежду на то, что инцидент не перерастет в нечто более серьезное, способное вызвать катастрофу войны, я ни в коей мере не выступал от имени моего правительства или по его инструкциям, поскольку я их не получал.

Ввиду стремительности развития событий я взял на себя ответственность за принятие вышеупомянутых мер с целью получения как можно более точных фактов из первых источников, чтобы доложить обо всем вам и президенту; а также в надежде, что и сам смогу внести вклад в умиротворение опасной ситуации без серьезного риска быть неправильно понятым[39].

Имею честь кланяться, с уважением,

Джозеф Э. Дэвис

_________________________________

Дневник Москва, 4 июля 1937 года

Празднование Дня Четвертого июля во второй половине дня, прием с пяти до семи. Явился весь дипломатический корпус. Примерно 20–25 советских чиновников, начиная с Литвинова, в том числе судья Ульрих (председательствовал на всех процессах «чистки») с супругой. У меня состоялась прекрасная беседа с Литвиновым. Я откровенно рассказал ему о реакции в США и Западной Европе на «чистки» и казни генералов Красной армии; что это, безусловно, плохо и вредно для репутации СССР. По моему мнению, это поколебало уверенность Франции и Англии в силе СССР по отношению к Гитлеру.

Литвинов тоже был со мной весьма откровенен. Он заявил, что с помощью «чисток» они должны были «убедиться», что не осталось больше ни одного изменника, который мог бы сотрудничать с Берлином или Токио. По его словам, когда-нибудь мир поймет, что они сделали это для того, чтобы защитить свое правительство от нависшей над ним угрозы. На самом деле, сказал он, они оказали услугу всему миру, защитив себя от Гитлера и нацистского мирового господства и тем самым сохранив Советский Союз в качестве сильного оплота против нацистской угрозы. И что мир когда-нибудь оценит, каким великим человеком был Сталин.

_________________________________

НАГЛОСТЬ НЕМЕЦКОЙ ПРОПАГАНДЫ

Журнал Москва, 4 июля 1937 года

Вот еще одно из необычных проявлений нацистской тупости. Подумать только, что им могло сойти с рук сообщение, только что вышедшее из Берлина, о том, что каноник Бухгольц был приговорен в Кёнигсберге к трем годам тюремного заключения, а три римско-католических капеллана – к более коротким срокам – за то, что они выступили в качестве «зачинщиков» беспорядков во время шествия в честь Тела Христова. К тюремным заключениям на срок от шести до двенадцати месяцев были также приговорены шесть католиков-мирян.

«Католические священники мешают празднику Тела Христова» – какая пародия! Ботинок, конечно же, был на другой ноге.

_________________________________

ВЛИЯНИЕ «ЧИСТОК» НА МИР В ЕВРОПЕ

ОТРЫВОК ИЗ ПИСЬМА СТИВЕНУ ЭРЛИ

Москва, 4 июля 1937 года

Политические условия на местах охлаждаются. Есть признаки того, что аресты и «чистки» все еще продолжаются. Никто не может сказать, как это отразилось на армии. Потребуется время, чтобы выяснить. В настоящее время создается впечатление, что верность армии правительству Сталина не ослабла. Если это так, то внутренне правительство окрепнет как никогда, потому что он (Сталин) с типичной для себя быстротой уничтожил всех потенциальных лидеров. Жаль только, что тем самым он поколебал уверенность Западной Европы в силе своей армии и своего правительства; это также ослабило уверенность Англии и Франции в силе русской армии и ослабило демократический блок в Западной Европе, что серьезно, ибо единственной реальной надеждой на мир является ось Лондон – Париж – Москва.

_________________________________

Журнал Москва, 7 июля 1937 года

Генерального директора агентства ТАСС М. Донецкого пресса заклеймила как врага народа.

ПРИЛОЖЕНИЕ К ЖУРНАЛУ

Московский корреспондент, имеющий за плечами большой послужной список, сообщил мне, что факты по делу Донецкого таковы.

Обстоятельства, при которых стало известно об исчезновении такого видного деятеля, как Донецкий, служат яркой иллюстрацией атмосферы и тактики «великой чистки». Слухи о том, что он схвачен ГПУ во время уже привычного «ночного» визита, распространился почти сразу, по-видимому, на следующий день, но в советской прессе никаких сообщений на эту тему не появилось, не было никаких официальных публикаций. Американские корреспонденты, до которых быстро дошли эти слухи, сочли, что у них достаточно информации, чтобы сообщить об этом, хотя и рисковали быть высланными из страны за уклонение от цензуры. Они выяснили, что в редакции ТАСС, с которой они поддерживали относительно тесные контакты, царит полная неразбериха, поскольку ряд помощников и доверенных лиц Донецкого также арестованы или уволены после его смещения. Но убедительное доказательство появилось лишь несколько недель спустя, когда провинциальная газета, издававшаяся на Урале, объявила Донецкого «польским шпионом» и «врагом народа». В статье не было указано, соответствуют ли действительности сообщения о том, что Донецкий покончил жизнь самоубийством при аресте, или же он был впоследствии казнен. Но жертвы «чистки», публично заклейменные как «враги народа», как правило, считались либо мертвыми, либо непременно казненными. Донецкий был ветераном польской революции в царские времена. Он посетил Соединенные Штаты сразу после того, как Максим Литвинов обсуждал в Вашингтоне признание СССР с президентом Рузвельтом.

_________________________________

Дневник Москва, 8 июля 1937 года

По имеющимся данным, за измену арестованы Каминский, Рудзутак, Межлаук (член Политбюро), Карахан, Крестинский, Розенгольц, Оссинский, Уншлихт и Штерн.

Мне представляется невозможным, чтобы Межлаук, Крестинский и Розенгольц замешаны в измене. Крестинский