Александр Подрабинек: Вы знаете, я думаю, что эта затея бесперспективная, и вот почему. Потому что существенно, какую позицию занимают те люди, те партии, те движения, которые хотят быть оппозицией власти, вот это не сформулировано. А если посмотреть более внимательно, то сразу же видно, что они не столько хотят быть оппозицией, сколько выглядеть ею. Потому что, смотрите, утром в воскресенье голосовалась декларация, которую приняли все единогласно, ни одного голоса против в зале не было. И там был абзац о том, что «мы готовы в случае, если будет грубое попрание Конституции и прав человека, готовы даже к акциям гражданского неповиновения». А в заключительном документе, вот как он сейчас опубликован на сайте, этот абзац выпал. Понимаете? Они свою оппозицию очень строго корректируют. На самом деле, они просто боятся.

Елена Рыковцева: Вот такое мнение у Александра Подрабинека.

А теперь читаю мнения слушателей. «Доверяем демократам «первой волны», кроме Явлинского. Но там есть много честных, а не только болтающих. Немцову и Хакамаде тоже доверяем, хотя это, к сожалению, не очень сильные лидеры». Рыжкову очень доверяет Владимир: «Молодец он!».

«Огромное спасибо Александру Минкину, он прав в каждом слове. Жаль, что маяка-то так и не видно на политическом горизонте. Явлинский приятен, но нерешителен. Еще раз спасибо Минкину», — Ольга Петровна.

«С Минкиным не согласна. Он не Господь Бог, чтобы осуждать всех демократов. Немцов, Хакамада, Рыжков приложили много сил, отстаивая демократические преобразования. С их мыслями невозможно не согласиться. Минкин тоже не святой», — Савельева. С этим он точно не спорит, что не святой. Да, Александр?

«Алексеева и другие правозащитники… Скажите, когда же это кончится? Сидят одни «свадебные генералы», как будто одни на всю страну. А где же молодые? Почему не даете им дороги?» — Светлана спрашивает. Продолжим этот разговор о молодых и новых, как вы их себе представляете, чуть-чуть позже.

«Поддерживаю и верю партии «Яблоко» и Рыжкову», — Горелый Иван Кириллович, Одинцово.

«А выборы ничего не значат. Что толку, людишек перебирать? Это ж просто ротация. Прав от этого никому не прибавят. Система не меняется».

«В российской политике нет ни одного не запятнавшего себя демократа, в том числе и Явлинский, который, критикуя олигархию, постоянно финансировался ею. Особенно смешно и горько слышать о демократичности Гайдара. Единственный, ничем не опорочивший себя политик в России, — Болдырев, о котором никто из вас почему— то не вспоминает», — профессор Баринов. Вот, профессор Баринов, хорошо, что вы вспомнили. Мы поэтому вопрос и задаем, кто еще остался-то из тех, кому вы доверяете.

«Самая большая беда в России, что ругань и мат вылетают без задержки, а вот подискутировать непосредственно с той же Хакамадой эти ругатели не пытаются. Советую не читать ругательства в адрес Ирины, а непосредственно с ней обсудить проблему. С уважением», — Клара, Москва.

Александр Минкин поднимает руку — согласен он сесть за стол переговоров с Ириной Хакамадой…

Элла Львовна: «Продолжаю доверять Явлинскому, Немцову, Хакамаде и Рыжкову».

«Зря стараетесь, господа (наверное) шпионы (написано: гос. шпионы, или государственные шпионы?). Западный либерализм в России протух навсегда. Теперь для России подходит только идеология самоспасения — русский национализм, который вы зовете фашизмом», — Антон пишет из Москвы.

«Прошу сообщить всем звонящим, что при Борисе Николаевиче ночных арестов и обысков не было. И расскажите, что было на прошлой неделе с юристом ЮКОСа», — Цветков, Одинцово. Рассказываем, уважаемый слушатель Цветков, что происходит с сотрудниками ЮКОСа, регулярно в своем эфире.

«Господин Минкин, своими выпадами против деятелей правых вы оскорбляете десятки тысяч их избирателей, обычных россиян. «Явлинский — резонер» — постыдились бы!» — Валерий.

А чего вы смеетесь, ведь кого-то вы действительно оскорбили…

Александр Минкин: Запросто.

Елена Рыковцева: А вот в ваш адрес совсем обидное я не буду читать. Александр Сергеевич из Москвы. Здравствуйте.

Слушатель: Я из Москвы, как вы сказали. И у меня еще маленькое добавление. Я около 30 лет отработал директором разных предприятий в советское, естественно, время. Считаю, что на сегодняшний день, к сожалению, все те господа, которых и Александр Минкин перечислил, в том числе и Явлинский, они, пожалуй, страдают все единственным недостатком — они очень далеки от простого народа. Понимаете? Они не знают жизни.

Елена Рыковцева: Александр Сергеевич, кто знает и кто близок к этому народу, расскажите нам, пожалуйста.

Слушатель: Ну, смею сказать, что вот те 30 лет, которые я каждый день приходил на производство, и каждый день начинал с того момента, когда въезжал на предприятие и смотрел, все ли у меня в порядке и цело, и потом ходил по своим цехам, потом, соответственно, весь тот день, который я общался с людьми, с рабочими, с инженерами, со служащими, я могу сказать, чем жил этот народ.

Елена Рыковцева: Да, я поняла. Вот у нас есть слушатель, который про себя сказал, что вот он — это будущее, может быть, оппозиции и политики, я не знаю. Но как сделать так, чтобы об этом слушателе узнали все? — вот вопрос, который мы сейчас будем обсуждать. Откуда же взять новую оппозицию? И как сделать так, чтобы о ней узнали? Владимир Львович, где эти новые люди, о которых пишет Минкин? Тоже очень, кстати, невнятно. Он потом нам расскажет, откуда же их брать-то, где он их видит.

Владимир Энтин: Ну, первое. Я все-таки верю прежде всего в здравый смысл. Здравый смысл достаточно прост. Он говорит о том, что есть некая колода или группа людей, которые, что бы они ни совершили, все время оказываются в центре внимания прессы. Ляпнули глупость — об этом разнесут повсюду. Сказали умную вещь — опять— таки превознесут тоже. Вот эти люди все время являются публичными людьми, они находятся в фокусе, в зеркале прессы.

Очень тяжело бывает всем тем, кто находится вне фокуса. Как им пробиться? Ну, пробиваются по-разному: пишут умные аналитические статьи, доклады, в расчете на то, что их заметят. В принципе, когда политическая деятельность, в общем-то, вызывает уже у очень многих такую снисходительную усмешку, мол, «не смог найти себе подобающего места, не удался в бизнесе или где-то еще, вот ты подался в политику», и у тебя есть две возможности реально делать карьеру внутри власти. Причем, кстати говоря, работа в рамках суда — это ведь тоже карьера внутри власти. Суд — это не оппозиционер власти. Суд — это одно из ее проявлений, ее эманаций. Поискать здесь. Мы доверяем членам Конституционного суда. Может быть, это кадровый резерв определенный тех будущих политиков или той группы мудрецов, которые могут выйти в большую политику. Мы не знаем. Есть люди самой разной профессиональной подготовки.

У нас возникла основная проблема как раз в том, что система выдвижения политических лидеров, система политического возмужания, оказалась не отработанной. Вот выпал или, как говорится, убрали первую группу лиц, а кто за ней, тоже не очень понятно. Весь фокус внимания на первых лиц, самых первых, а все остальные оказались в тени. Тоже не очень ясно. Возьмем пример Анвара Садата. О том, что существует некий Мубарек, который является вице-президентом, узнали только тогда, когда случилось несчастье. У нас был тоже лидер — генерал Лебедь, который стал губернатором. Вот он был в фокусе внимания, он рассматривался. К сожалению, с политиками федерального уровня у нас негусто. Оппозиционеров много. Но опять-таки, для того чтобы оппозиционер стал понятен, он должен получить возможность отработать какую-то модель, завоевать на этой модели доверие. А это опять-таки тоже процесс, к сожалению, достаточно долгий.