«3.02.

Сегодня я снова слышала голоса в цехе обжига. Это было около девяти вечера. Наш сторож Василич, если и обходит помещения, никогда сам с собой не разговаривает. Да я уже спрашивала его, был ли он в цехе в прошлый раз: его не было. Я выключила гончарный круг, чтобы было лучше слышно. Это на самом деле были голоса! Только мужские или женские – непонятно. Мне стало интересно, и я прокралась в цех. Если честно, я думала, что кто-то пришел воровать продукцию. Глупая! Я думала: я остановлю воров! Раскрою преступление! Выглянула из коридора, а там никого нет. Наверное, все оттого, что я совсем заработалась с этими вазами в одиночестве. Надо в выходные съездить в центр и развеяться.

5.02.

Меня до сих пор трясет. Я их видела. Я видела их так, как вижу любого из работников комбината. Они производят странное, даже отталкивающее впечатление. И сами они, и то, что они делают».

– Святые пряники! – вырвалось у Женьки.

Пряники она любила. Особенно мятные и имбирные. А тут на днях к маме заходила какая-то знакомая; они уселись на кухне. Женька заскочила на минутку что-то спросить, увидела на столе пряники и ловко подцепила парочку. А мамина знакомая как закричит: «Ты что! Это святые пряники!» – и отобрала. Как позже выяснилось, та тетка их из какого-то монастыря привезла. Только Женька все равно не поняла, почему их нельзя было съесть.

А теперь вдруг вот выскочили из нее эти «святые пряники»… Наверное, от волнения.

– Святые пряники! – повторила Женька, чувствуя, как все внутри у нее дрожит от предвкушения прикосновения к настоящей Тайне…

И продолжила читать.

«9.02.

Я должна все понять и во всем разобраться! Мне с самого начала казалось, что что-то здесь, на комбинате, не так. Я продолжаю свое наблюдение. Очень хочется с кем-нибудь поделиться увиденным, но я боюсь, что меня сочтут сумасшедшей. Интересно, кто-нибудь еще знает, что здесь творится? Ведь есть люди, работающие здесь по тридцать лет и более! Неужели они никогда не замечали, что происходит?

P. S. Звонила маме в Питер. Сказала, что у меня все хорошо. Мама сказала, что папу отправили в командировку в Германию. Я очень рада. Он давно этого ждал.

15.02.

Я поговорила со сторожем дядей Ваней, которого все тут называют Василичем. Он долго кричал на меня, что я никому не должна об этом говорить, должна перестать оставаться на комбинате после шести и вообще мне нужно уехать. Я не верю своему счастью! Он не просто мне поверил, он говорил со мной так, как будто он сам их видел! И после этого всего он теперь требует, чтобы я уехала? Не на такую напал! Он думает, я от него отстану? А я не отстану! Я не отстану от него, пока не узнаю, что здесь происходит».

А дальше шел листок, помеченный началом марта.

«3.03.

Не понимаю, как может Василич, зная, что здесь происходит, жить себе спокойно. Мы должны позвать ученых! Журналистов! Обратиться в милицию! Как он не понимает, что следующей жертвой может стать, например, его внук или внучка?! Это ведь опасно, в конце концов!»

Женька перечитала эти строки два раза. По всему выходило, что к марту неизвестной художнице сторож Василич уже рассказал в подробностях, что происходило на комбинате. И получалось, что она описала это все в своем дневнике. Только этих листочков не было! Женька внимательно проглядела каждый из них – вдруг перемешались, затерялись? – но их не было. Дальше шли только странички, помеченные мартом и апрелем.

«10.03.

В нашем районе – очередная пропажа. И снова не животное, а человек. Продавщица из магазина, тетя Нюра. Она была такая добрая, улыбчивая, сквернословила, конечно, как сапожник, но весело и беззлобно. Ее все любили. Понаехала милиция, всех опрашивают. А я знаю, знаю, что с ней случилось! И ничего никому не могу сказать! Это ужасно. Я не трушу. Я просто знаю, что мне не поверят. Да и какие у меня есть доказательства? Василич закроется в своей будке, прикинется дурачком и будет твердить, что он ничего не знает.

14.03.

Странно, почему никто из комбинатовских их не видит? И почему они так спокойны? Почему они уверены, что с ними ничего не случится? Мне кажется, Василич рассказал мне не все. Он знает больше.

16.03.

Я снова ходила к Василичу. Я взяла его измором. Он разговорился! Теперь я знаю все. Все-все! Только мне от этого не легче…

P.S. У меня получаются обалденные вазы! И вазы, и горшочки, и чайнички. Я создала свою серию посуды! Не для комбината. Я, наверное, уже писала о своей задумке… Я хочу отправить их на конкурс «Живая глина». У меня будет первое место! Я гений!

22.03.

Очередная жертва. Склочный мужик, который в декабре устроил драку на почте. Но мне его все равно жалко.

Я долго думала обо всем этом. Люди по-разному относятся к судьбе, а я в нее верю. Я ведь попала сюда совершенно волшебным образом. А значит, это неспроста. Василич сказал, что это должна быть девушка. Наверняка это должна быть я. Ведь я их вижу! Я вижу и слышу их. А они меня не замечают.

1.04.

Василич сказал: «Надо отобрать у них то, чем они владеют». Я отберу это. У меня все получится. Не буду больше с ним разговаривать. Он за меня боится – а мне надо, чтобы в меня поверили! Осталось только придумать, как это сделать.

5.04. 2:48

Я придумала! Глаза слипаются. Завтра все напишу».

И больше никаких записей. Женька задумчиво вертела листки бумаги в руках…

– И в каком году все это было? – спросила она вслух саму себя и подумала: «Не могла она, что ли, кроме числа-месяца год поставить?!» И вдруг поняла, что сегодня понедельник и ей нужно идти в музыкальную школу. Она прогуляла ее первый раз в жизни.

– Мам, ты занята? – Женьке пришла в голову идея, и теперь ей не терпелось ее проверить. – Ма, подскажи мне, а? Вот смотри, ты работаешь на работе. Скажи, у кого на работе есть про тебя все данные?

– Что за странный вопрос! Ну… В отделе кадров есть. Они, когда принимают человека на работу, заполняют его личное дело, а потом вписывают туда разные данные. Еще в бухгалтерии есть, чтобы деньги они могли начислять. Слушай, а какие конкретно данные тебя интересуют?

– Имя-фамилия-отчество, адрес и… Не знаю, а какие еще бывают?

– Все в отделе кадров. А почему это тебя вдруг заинтересовало?

– Секрет!

Женька, довольная, вернулась в комнату, которую они делили с Лешкой. Вчера она, как и собиралась, отсканировала (в очередной раз воздав хвалу родителям, купившим в прошлом году устройство с функциями принтера, сканера и копировального аппарата – МФУ) все записи и отослала Сашке и Лешке, а оригинал спрятала. И вот теперь ей пришла в голову интересная мысль…