Шарлотта вылетает из-за моей спины и с размаху кулаком бьет Морису по лицу. Айзек хватает её поперек груди и держит, но она словно сорвалась с цепи:

– Больной ублюдок, ты будешь гнить в аду за всё, что ты сделал. За то, что ставил опыты над детьми, за то, что убил мою Еву!

На этом она начинает успокаиваться, оборачиваясь в руках Айзека, и тихо ему говорит:

– Отпусти меня. Просто после вас, он явно сдохнет. Понимаешь… я ждала слишком долго и не сдержалась.

– Не делай глупостей. – спокойно говорит ей Айзек. Он так странно смотрит на неё. Прежде я не видел у него такого взгляда.

– Ой, да брось. Я буду молча наблюдать за тем, как это чудовище будет давиться свой же кровью.

Я обращаю внимание на маленький металлический столик, осматриваю содержимое, Айзек подготовил всё, что нужно. Подхожу к столу и кладу на него две ампулы и два шприца. С тихим щелчком открываю третью, которая осталась у меня в руках и вбираю содержимое в шприц.

Беру ещё один стул и ставлю его прямо перед Морисом, он с трудом пытается поднять голову, но это у него не получается. Майкл хорошо постарался.

Подхожу к Саманте и внимательно смотрю ей в глаза:

– Помнишь, что ты обещала?

– Да, если я пойму, что не выдержу, то покину комнату.

– Отлично. – не успеваю осознать, как наклоняюсь и мимолетно касаюсь губами её лба.

Возвращаюсь к Морису и втыкаю иглу ему в вену.

Флинт через пять секунд резко вскидывает голову и начинает хрипло дышать.

– Что это? – спрашивает он.

– Это не важно.

– И чего ты добился? – издевательски спрашивает он. – Мы могли бы править вместе, я знаю, как это делать…

– Но тем не менее к стулу привязан ты. Не я.

– Мы можем договориться.

– У тебя нет того, что мне нужно.

– А ты скажи, может и есть.

Мои губы растягиваются в скупой улыбке. Он даже не подозревает, из-за чего я приложил руку к его свержению. Он просто думает, что мне нужна власть. Но я не такой, как он.

– Кейт. – спокойно говорю я.

– Что? Кто это?

– Это девушка, которую ты погубил.

Морис молча смотрит на меня, я слышу лихорадочное биение его сердца. Я склоняюсь вперед и опускаю локти на колени. Смотря четко ему в глаза и начинаю рассказ. Он должен знать, что именно привело к этому моменту. Он должен прочувствовать то, что испытала она:

– Больше семи лет назад, ты приехал в Хелл, посмотреть на очередной бой на "Арене смерти". В тот день я и Айзек были там в роли убийц, на которых ты поставил. Мы выиграли, в общем, как и всегда, но не это важно. Важно то, что, когда молодая девушка поднесла тебе напиток, твой человек по имени Контор, засмотрелся на неё и попросил тебя выкупить девушку у прежнего правителя Хелл. Он даже сказал тебе для каких целей. И ты сделал это. Сразу после боя, ты забрал Кейт и свой выигрыш. Вас даже не остановил тот момент, что она была беременна. "Она же рабыня, а рабы не имеют права на чувства". Так ты ей сказал, когда она умоляла тебя отпустить её, она просила вернуть её в Хелл. Дальше, как только вы приехали в город, ты отдал её своим людям, как кусок какого-то мяса. А сам наблюдал, как её по очереди насиловали четыре человека.

Я наблюдаю за тем, как глаза Мориса расширяются от ужаса.

– Вспомнил, да? Так вот, если ты сейчас мне её вернёшь, целой и невредимой, то я отпущу тебя.

– Это невозможно! Я не знаю где она! Я отпустил её!

– Да. Отпустил. Ты выставил её за ворота Чёрной Пантеры, совершенно голую, ночью отправил в Хелл. Она передала мне твои слова. Ты сказал: "Я же благородный человек, теперь ты свободна. Больше ты не рабыня". Ты смеялся, когда она на заплетающихся ногах, выходила за стены твоего города. Для тебя это была просто забава.

– Но я же отпустил её, я не знаю, добралась ли она, но это действительно был благородный поступок. – продолжает убеждать меня Морис.

– Из твоих уст эти слова звучат мерзко. Ты и благородство несовместимы. И, да. Она добралась, но не благодаря тебе. Её спас Макларен, который ехал ночью на срочный вызов в Крест. Но и он не успел. На неё напала тварь. Она выбежала из леса и сбила беременную изможденную девушку с ног. Она глодала её тело, пока из-за поворота не выехала машина. Водитель резко затормозил и, быстро покинув салон автомобиля, пристрелил тварь. Но не смог убить девушку, так как знал её. Он был тем самым врачом, который наблюдал за беременностью девушки. Он загрузил её в машину и в тайне привез в город.

– Ну так вот. И это благодаря МНЕ она осталась жива!

– Она мертва. Кейт не превратилась в тварь, и это было удивлением для нас. Ведь раньше такого не было. Но весь секрет был в том, что она носила под сердцем моего ребенка. А он необычный, и именно дитя в утробе давало силы телу девушки функционировать. Но как только она родила, то в ужасных муках умерла через неделю.

– Я не знал, что так произойдет! – начинает оправдываться Морис. Неужели он думает, что какие-то слова смогут переубедить меня?

– Если бы знал, то ничего бы не изменил. Такова твоя гнилая натура. Итак, я сказал тебе это только для того, чтобы ты понимал, что твоё падение произошло, только благодаря рабыне, девушке по имени Кейт.

Как только я произнес это вслух, то смог выдохнуть спокойно. Теперь он знает. И умрет с её именем в голове. Поднимаюсь на ноги и подхожу к столику. Беру в руки тупой секатор и разглядываю его со всех сторон. Вскидываю взгляд на Айзека, и он понимает меня без слов. Он берет в руки горелку, металлический набалдашник и начинает нагревать его.

Я подхожу к Морису и беру его руку в свою. Отделяю указательный палец от остальных и смотрю ему в глаза.

– По пальцу за каждого ублюдка, который надругался над ней.

– Нет! Нет! Постой! – кричит Морис и пытается вырвать руку из моего захвата.

Подставляю нижнее лезвие под палец и медленно сжимаю тиски. Крик Мориса, разносится по округе. Слышу противный звук режущейся плоти, следом хруст сухожилий и костей, слабый стук отрубленного пальца, упавшего на ковёр. Кровь стекает по моим рукам и по руке Мориса. Отступаю на шаг, тут же подходит Айзек и прикладывает раскаленное добела железо к открытой ране. Морис кричит. Кричит и кричит. Шипение от соприкосновения металла и обрубка Мориса, запах паленого мяса, всё это заполняет пространство.

Я подхожу к другой руке и делаю то же самое.

Повторяю это ещё раз и ещё.

И вот, четыре пальца валяются у моих ног, но я смотрю только на лицо Мориса, оно обезображено от ужаса и боли. Должен ли я испытывать муки совести? Я не знаю, но совершенно не ощущаю их. Этот ублюдок будет гореть в аду, и скорее всего я займу соседний с ним котёл.

Морис плачет, его слезы и сопли измазали всё лицо. Но это прекрасная картина. Именно это лицо будет усмирять меня, когда ночью, в очередной раз я проснусь от сна о Кейт. Именно это лицо я буду представлять, когда всё закончится.